К сумеркам воскресная публика "Ливадии" значительно уже подгуляла. Купцы из Ямской и с Калашниковского берега, "засобачив" в буфете по десятой штучке "самоплясу белого", раскраснелись и начали распахивать "пальты". Капельмейстер Хлебников грянул марш. У эстрады полезли на высоко подвешенные трапеции акробаты. Двое из них взрослые и один мальчик. Начались "карейские" игры, заключающиеся в том, что взрослые, стоя на трапециях, перекидывали друг другу мальчика и ловили его то за руки, то за пятки. Купцы задрали кверху головы и начали дивиться. Как водится, послышались восторженные ругательства. Шли толки, что глаза отводят публике.

-- Немец на этот счет хитер -- сейчас глаза отведет, потому у них на все машина,-- рассказывает суконная чуйка в картузе с глянцевым козырем.-- У нас с берега Петр Федорович со шкурами и конопляным семенем в Неметчину ездил, так сказывал, что там мазурики даже сапоги машинами с публики на гулянье снимают. Спервоначалу отведет глаза, а потом и снимает. Тогда только и почувствуешь, когда ногам холодно сделается.

-- А ты почем знаешь, что это немцы ломаются? Может быть, и французы,-- возражает рыжая борода лопатой, кивая на акробатов.

-- Француз на ногах жидок. Он для танца себя приспособляет, а насчет акробатской устойчивости не может.

-- Ну, тальянец либо англичанин.

-- Тальянцев только насчет шарманки и облизьяну водить, а англичанин насчет драки и чтобы лошадиный цирк приставлять. С лошадью он супротив цыгана выстоит. И драка у них самая пронзительная: все норовит в брюхо и в подмикитки, а той учтивости не знает, чтоб по скуле бить или по уху.

Пауза. За ней следуют ласковые ругательства, адресованные к молодечеству акробатов.

-- Нет, господа, это не немцы, а, скорей, жиды! -- восклицает борода клином.-- Немец человек обстоятельный: зачем ему на воздусях мотаться? Он лучше доктором объявится или в учителя пойдет.

-- А жид старым платьем торговать начнет или зубы дергать будет, а потом подряд казенный снимет,-- стоит на своем чуйка.-- Ах, гвоздь те в горло! Смотри, как ребеночка-то бросают. Словно резинковый он у них.

-- Да он резинковый и есть,-- откликается борода лопатой.-- Нешто живого человека так можно?.. Всю требуху стрясешь.

-- Резинковый! Толкуй тут! Нешто резинковые ребята бывают?

-- А то нет, что ли? И резинковые бабы даже есть. Поди к Кирштену на фабрику -- там тебе какую хочешь приготовят: и субтильную, и в два обхвата.

-- Эко мелево! эко мелево!-- воскликнули в один голос купцы.

-- Не мелево, господа, а самая наисущая правда. Теперича кто буйной политики держится, так лучше резинковой бабы нет, потому эдакую бабу сколько хочешь колоти -- изъяну не будет. У нас они, конечно, для господ парикмахеров делаются, чтоб на окнах стоять, а в американских землях резинковые бабы даже за прилавком стоят и торгуют.

-- Зачем же им резинковые, коли у них живой и черной, и полубелой бабы достаточно?

-- Это точно, что много, да ведь живую бабу кормить надо, жалованье ей платить, ну, а американец, он к голенищи пристрастен, как какие деньги получил -- сейчас в сапог и запрячет. А резинковая баба, что ей? Ее ни поить, ни кормить не надо. Живой бабе и орешков в праздник купить надо, и пряничков, и подсолнухов, окромя того, она и насчет ругательной чеканки мастерица, а эта сидит себе да молчит. Американец хитер!

Купец -- рыжая борода лопатой -- совсем заврался. Некоторые, однако, ему поверили.

-- Без ругательной чеканки!-- стал возражать купец -- борода клином.-- Баба без ругательной чеканки тоже выеденного яйца не стоит. Да для меня теперича дома щи не в щи, водка не водка, коли баба передо мной не ворчит. В том-то и интерес, что она говорит, к примеру: "не пей, Трифон Захаров", а я ей назло, она мне: "не стучи по три рубля в карты", а я нарочно. Это для меня самое первое удовольствие, чтоб бабу дразнить и чтоб она из себя языкочесальную музыку испускала.

Купец умолк.

-- А что, не поводить ли нам медведя по сентифарисным водам?-- спросил он.-- Так бы вкупе и опрокинули по белой собачке.

-- Постой, дай акробатам кончить. Авось на наше счастье с веревки-то сверзятся,-- остановил его другой купец.-- Что ни хожу я по этим самым Капернаумам -- ни разу не видел, чтоб оттелева вниз турманом!..

-- Ну, вот! охота! Сверзится, так нас же притянут: зачем глядели. Ходи, ребята, гуськом! Давай железную дорогу изображать. Федор Иванов, пыхти впереди паровозом, а ты, Сеня, свистни почаще, вот мы к станции-то и подкатим.

Купцы повалили друг за другом в буфет. Суконная чуйка положила два пальца в рот и пронзительно свистнула.

-- Посторонитесь, господа, поезд едет!-- кричал купец -- борода лопатой.