| |||
Максим Горький. Свадьба • Все авторы -> Максим Горький. Максим Горький. Свадьба ...Поиграв во все известные им игры, они наконец решили обвенчаться. Эта идея пришла в голову Пете. Он разрушил четырёхэтажную башню, возведённую сестрёнкой из игральных карт, и, оставив девочку несколько раздражённой его поступком, со скучным видом отошёл к окну, влез на стул и, прислонясь лбом к стеклу, стал молча смотреть на улицу. Шёл дождь, небо было хмуро, и был слышен скучный, однотонный звук хлюпающей воды. По лужам, среди улицы, ехала телега, на ней сидел мужик, закрывшись рогожей, и стук колёс по камням мостовой казался Пете мокрым. А окна противоположного дома смотрели так, как будто дом был старый и слепой. Соня, сидя на полу, медленно собирала карты и, надув губки, посматривала в спину брата глазами, в которых ясно светилось желание побраниться с ним. -- Знаешь что? -- обратился он к ней, не слезая со стула. -- Давай венчаться!.. -- Я с тобой играть больше не хочу... -- решительно ответила Соня. Тогда Петя спрыгнул со стула, подошёл к ней и, сунув одну руку в карман панталон, другую положил ей на голову, а потом начал увещевать её тоном человека, сознающего своё превосходство, тогда как она с руками, полными карт, мотала из стороны в сторону головкой, желая сбросить с неё руку брата. -- Какие вы глупые, все девочки... Ну разве можно сердиться за карточный домик? Он всё равно упал бы... А вот лучше давай венчаться... -- Не буду, не хочу... -- Сонечка! Ну, пожалуйста, давай... Это очень хорошо. Мы наденем на головы абажуры с ламп... потом я надену красную шаль... потому поп -- это буду тоже я. Поп и жених -- оба я. А ты невеста, ты возьмёшь белый абажур из гостиной и вязаную скатерть с круглого стола из маминой комнаты... Мы составим стулья и будем ходить вокруг них и петь... Хорошо? А потом будем устраивать себе квартиру, и всё у нас будет, как у горничной Аннушки... Помнишь, -- когда она венчалась, тоже шёл дождик, и папы с мамой не было, а у тётки Мани болела голова... А няня прищемила Верному хвост дверью, и он бегал по двору и визжал... няня ругалась! Это воспоминание вызвало улыбку на личико Сони и смягчило её. -- Невеста должна быть в кисее... а где кисея? -- солидно заявила она, взглядывая на брата. Он задумался, осматриваясь кругом. -- Если бы можно было снять с окна занавеску? Не достанешь... -- Порвёшь -- и будут ругать нас. -- Да... -- согласился Петя и сел на ковёр рядом с сестрой. Они помолчали. Было скучно... Снизу, из кухни, глухо доносилась какая-то возня, иногда крики... -- Это Аннушка ругается с Фаддеем... -- сообщила Соня. -- Они всегда ругаются и дерутся... Папа говорит, что нужно одного из них прогнать. -- А когда Фаддей был просто кучером, а не венчался с Аннушкой, он не бил её, -- задумчиво сказала Соня. -- Тогда нельзя было, она могла пожаловаться, -- резонно объяснил брат. -- Кому? -- Папе... -- А теперь? -- А теперь уж всё равно... Они обвенчались. -- Разве когда обвенчаются, то можно драться? Петя помолчал. -- Фаддей говорит -- можно... Он очень сильный. Он боролся с соседним дворником и повалил его... Аннушка тоже сильная... Но женщины не могут драться с мужьями... -- А почему? -- Грех! -- сказал Петя, подумав. Соня встала с пола и, поёжившись, заявила, что ей холодно. -- Это оттого, что скучно, -- объяснил Петя. -- Если бы мы играли, а не сидели бы, как деревяшки, нам было бы и весело и тепло. Давай играть?! -- Венчаться? -- спросила Соня из глубокого кресла, куда она забралась с ножками и откуда выглядывал её белый лобик в светлых кудряшках... -- Да! Ну, пожалуйста! Это ничего, что нет кисеи, мы будем бедная свадьба. Мы возьмём в руки по большому карандашу у папы со стола, и они будут как свечи... Карандаши очень похожи на свечи, чёрненькое в них как светильня, а дерево как воск... -- Нужно, чтоб у меня был шлейф, -- договаривалась Соня. -- Но ведь мы -- бедная свадьба; зачем же шлейф? Петя начинал раздражаться настойчивостью сестры. Эти девочки всегда капризничают. -- А где у нас будет квартира? -- За трельяжем, мы его немного отодвинем и заставимся ширмами... Потом устроим постель из пуфов, снимем у мамы полочки со стола -- и это будет у нас комод. А вместо стульев -- подушки с дивана... -- А потом? -- Что? -- нахмуря брови, спросил Петя... -- А что же мы будем делать потом? Петя несколько смутился. Сестрёнка смотрела на него пытливо, видимо, игра начала интересовать и её... Её глазки сверкали огоньком оживления... -- Потом -- это уже после... Там увидим... Будем жить... принимать гостей, можно притащить Жужу и кошку, и они будут гости... Будем ездить в театр -- в мамину комнату... И вообще будем жить, как женатые; я буду с книгой уходить на службу, как папа, а ты будешь готовить обед и всё убирать, как... -- Мама ничего не делает... -- внесла Соня поправку в порядок семейного дня... -- Я хотел сказать -- как Аннушка... Потом я буду дуться, как папа, а ты уйдёшь в комнату и будто бы запрёшься... А я буду кричать на тебя, помнишь, как папа в воскресенье? Он даже кулаком стучал по столу и плевался, -- оживлённо рассказывал Петя... -- И ногой опрокинул стул... Я очень испугалась тогда, -- задумчиво добавила Соня. -- Помнишь, как мама крикнула на него? Я смотрел в щёлочку из детской и видел, -- глаза у неё были большие, большие, а губы чёрные и дрожали. И вся она качалась... -- Страшно! -- сказала, ёжась в кресле, Соня. -- Это ничего... Мы, если хочешь, не будем делать этого... Мы будем просто жить. Потом, ведь ссориться только тогда нехорошо, когда ссоришься, а после ничего! Ведь папа и мама всегда после ссор добрее... Когда они помирятся, у них можно просить всего, чего хочется. -- Да... -- согласилась Соня. -- Значит, будем играть? -- Давай! -- и Соня соскочила с кресла. Через несколько минут комната представляла из себя картину разрушения и хаоса. Мебель была сдвинута почти вся в один угол; и только посреди пола стоял стул, накрытый скатертью. К спинке его была прислонена раскрытая тетрадь нот. -- Это книга, которую читает поп, когда венчаются, -- объяснил Петя сестре. А она одевалась к венцу. Вытащив из буфета большую скатерть, она запутывала в неё свою фигурку и улыбалась, видя, что у неё будет прекрасный шлейф. На голове её уже болтался большой зелёный китайский абажур; край его то и дело опускался ей на нос, и она взмахивала головкой, чтобы сдвинуть этот убор на затылок. На её личике, в светлых кудрях, легли тени, и оно сделалось таким серьёзным. Петя устраивал себе ризу из бархатной скатерти, которую стащил со стола в гостиной. И на его голове позвякивал абажур, голубой, стеклянный. Пете было очень неловко в нём. -- Я буду архиерей, а не простой поп. Хорошо? -- Всё равно, -- согласилась Соня, прикалывая себе булавкой к плечу цветы, оторванные от абажура. -- Ну, скоро ты готова? Я уже совсем... Вот ещё нужно бы перчатки и галстух... Женихи это надевают... помнишь, ехали мимо двое. -- Это они ехали не венчаться... а просто на извозчике. -- А впереди их ехала же невеста! -- Это не их, а того, который сидел с ней рядом, в круглой шляпе... -- Ну... это ничего. Я без перчаток... Потому что ведь я ещё и архиерей. -- Что же теперь? -- спросила Соня. -- Готова? Давай руку... Он взял её за руку и повёл вокруг стола, надув щёки и сделав важное лицо... -- Го-споди помилуй! Господи... -- пел он, закатывая глаза и раскачивая левой рукой так, как будто бы кадил. Соня шла за ним, потупив в землю глазки, жеманно склонив головку к его плечу и поддерживая свободной рукой шлейф. -- Спаси, господи, рабу твою Софью! -- пел Петя и споткнулся о шлейф невесты. -- Ну вот, напутала ты тут себе... Я так упаду... Подбери ещё немножко... -- А у нас нет колец... -- вдруг остановилась Соня... -- Потому что нужны кольца. Петя вопросительно посмотрел на неё, поправляя на голове абажур... -- Да, -- кивнула она ему головкой, -- нужны! -- Ну, ничего... Уж мы кончили... обвенчались. Теперь идём домой. Они пошли в угол комнаты, изображавший собою их дом. Пришли туда и сели на двух пуфах рядом друг с другом и держась за руки. -- Давай же разговаривать, -- предложил Петя... -- А о чём? -- спросила сестра. -- О чём-нибудь... Нельзя же, обвенчавшись, сидеть и молчать. -- Мне не хочется говорить... -- задумчиво сказала Соня. -- Ну, уж вот ты и капризничаешь... Совсем нельзя играть с тобой... Соня осторожно высвободила свою руку из руки брата и стала откалывать булавки своего венчального наряда. Петя, завёрнутый в складки пёстрой скатерти, с абажуром на голове, с скучным лицом смотрел на неё, хмуря брови. -- Ты раздеваешься? -- Да... А что же уж? -- спросила Соня. -- Я не хочу, чтоб ты раздевалась... -- Какой! -- сделала гримаску Соня. -- Я могу не хотеть этого! Потому что теперь я твой муж, как папа мамин. Я... -- Я не играю ведь! -- А я не хочу, чтоб ты не играла... Ты моя жена и должна меня слушаться... Не раздевайся... -- Не кричи... Дурак! -- Ты не смеешь ругаться, -- дура! -- злобно вскричал Петя. Но она вскочила на ноги, сбросила с плеч скатерть и абажур с головы и, топнув ножкой, раздражительно, обиженно, побелевшими и трясущимися губками бросала ему: -- Я скажу маме... Ты ругаешься... Дурак, чудак, дурак, болван. -- Ах ты... таракашка! -- вскрикнул Петя и толкнул новобрачную в грудь. Она не выносила, когда её называли таракашкой. От толчка она покачнулась, опустилась на пуф и так неловко, что свалилась с него на пол к ножкам трельяжа... Её розовая от гнева мордочка смотрела на Петю из-за большого листа филодендрона, а Петя, топая ногами по полу, склонился над ним и озлобленно кричал: -- Таракашка, таракашка! Скверная букашка! Она, не вставая с пола, повернулась на бок, закрыла лицо ручками и горько заплакала. -- Плачь, плачь! Мне тебя не жалко... А мама воротится, она ещё задаст тебе. Потому что я скажу, что это ты развозила всё по комнате... Да, скажу, и тебя поставят в угол и оставят без пирожного, и не возьмут в цирк. Бедной девочке показалось, что для первого дня брака всего этого чрезмерно много. Она взвизгнула и застукала ножками по полу. -- Уйди, Петька! Он отошёл к окну, довольный своей местью. Там, сняв с головы абажур и скатерть с плеч, он снова стал смотреть на улицу. Дождь всё ещё шёл. И было скучно... За стеклом хлюпала вода, а в комнате дрожали рыдания сестры. Пете стало горько... -- Ну, не плачь... -- не оборачиваясь, сказал он. Она заплакала сильнее. -- Я тебе подарю пять сводных картинок, -- хочешь? -- спросил Петя, помолчав. Она завизжала. -- Ну, Соня! -- подошёл он к ней... -- Не плачь! -- Буду... -- Ну пожалуйста! -- Он сел на пол рядом с ней и положил ей на плечо руку. Она сбросила её, открыв на минутку своё красное от слёз лицо. -- Сонечка! Ну, хочешь ещё -- буду читать тебе вечером сегодня?.. И выпачкаю няню чернилами? И то и другое ей всегда очень нравилось; особенно хорошо было, когда Петя под предлогом, что няня запачкала чем-то себе лицо, прикасался пальцем, заранее выпачканным чернилами, к её щеке или к кончику носа и на физиономии няни оставалось маленькое чёрное пятнышко. Представив себе это, Соня стала утихать. -- Погоди! -- вдруг весь вспыхнул Петя. -- Соня! Какая ты глупая! Разве я серьёзно толкнул тебя? И ругал -- разве серьёзно? Она открыла лицо и села рядом с ним, глядя на него недоверчиво, но заинтригованная его горячим тоном. -- Ведь мы играли, да? -- Да... -- Как? В мужа и жену, да? -- Ну? Так чего же ты плачешь?.. Дурочка! Он расхохотался. -- А что? что же? -- улыбаясь, спросила Соня. -- Какая ты глупая, какая ты глупая! -- забил в ладоши Петя... -- Это ты не в самом деле ругался? -- спросила Соня, уже сконфуженно улыбаясь. -- А ты думала -- в самом деле? Взаправду? Ах ты -- чучелка! -- Петя... ты... -- Да ведь уж это такая игра, что нужно ссориться! Всегда ведь ссорятся муж и жена, -- ну, и игра в это если, то тоже нужно ссориться. Ах, как я тебя обманул! Ты подумай -- ведь это же уж всегда... -- Какая я... -- сказала Соня и вдруг, неудержимо засмеявшись, обняла брата и ткнулась ему головой в колени. У неё плечики даже вздрагивали от смеха. И Петя хохотал, приговаривая: -- Таракашка моя, баракашка ты моя! Но Соня уже не обижалась на него за это. И, сидя на полу, среди сгруженной мебели, они хохотали искренно и долго над этой смешной игрой в мужа и жену... Не пропустите: • Максим Горький. Трубочист (рассказ) • Максим Горький. "Вода и ее значение в природе и жизни человека" (рассказ) • Максим Горький. Встреча (рассказ) • Максим Горький. За бортом (рассказ) • Максим Горький. Болесь (рассказ) Ссылка на эту страницу: |
|
||
©Кроссворд-Кафе 2002-2024 |
dilet@narod.ru |