Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Новости

Зинаида Николаевна Гиппиус. Царский путь


Все авторы -> Зинаида Николаевна Гиппиус.

Зинаида Николаевна Гиппиус.
Царский путь

На просторном московском дворе, на площадке, где земля подсохла, у самого палисадника, дети катали яйца. Детей было много, -- в сером деревянном доме жило не одно семейство, -- и все дети мелюзга: самому старшему, Косте, и тому вряд ли больше семи. Принаряжены: мальчики -- в шелковых разноцветных рубашечках с поясками, девочки в накрахмаленных платьицах, которые оне уже успели смять, у Ани белесые, жиденькие волосенки притянуты на самой макушке голубым бантом.


Детям ужасно весело: они кричат, верещат, прыгают вокруг катка и горки розовых и красных яиц. Да все такое веселое: и двор, и земля весенняя, просыхающая, с первой травкой у забора, и желтый, как яйцо, высокий каток, -- золотой в желтом ярком солнце. Даже воздух сам, и тот веселый: он точно дрожит, и струится, и то гулко, то глухо весь гудит московским праздничным звоном.


Повернув кольцо, вошел в калитку с улицы студент. Худощавый, сероглазый, еще безусый, в широкополой шляпе. И он жил в этом доме, и все ребятишки, постоянно игравшие вместе на дворе и в палисаднике, были его закадычные друзья. Случалось, сам играл и бегал с ними, и уж они знали, что он всегда придумает особенно хорошее, веселое или страшное.


Студент, через двор, прямо и направился к площадке, где желтел веселый каток. Увлеченные игрой, дети его еще не видели, но он сразу, через несколько шагов, заметил непривычную странность: толпились у катка, играли -- не все. Одна девочка, кругленькая, маленькая, лет шести, сидела поодаль, на сыроватой еще скамейке у самого палисадника, откуда свешивались на нее прутья акации с едва зеленеющими почками. Скамейка высокая, и толстенькие ножки в новеньких, аккуратных ботиночках как-то жалобно торчали вперед.


Девочка смотрела круглыми, не мигающими глазами на игру. Смотрела жадно и робко; на одной щеке ее, крепкой, розовой, было пятнышко от просохших слез.


-- Здравствуй! Здравствуй! -- запрыгали дети, увидав, наконец, студента. -- Христос воскрес!.. А ты погляди, что я на свой кон взял!.. А у меня... А я...


-- Да вижу, здравствуйте, воистину! Уж христосовались утром. Вы постойте, вы мне скажите, а чего она с вами нынче не играет?


И он мотнул головой в сторону девочки, сидевшей вдали, на скамейке.


-- Нынче нам с ней нельзя, -- сказал Костя.


-- Мы яйца катаем, яйца красные, -- объяснила Надя убежденно.


-- Яйца -- Христос воскрес, -- подтвердил Петя.


-- Для ней не Христос воскрес, -- пропищала Аня.


Студент поглядел на детвору и скорчил удивленную и смешную рожу.


-- Вот так-так! Это откуда же у вас эта новость? А я и не знал. Значит, для всех вас, без исключения, Христос воскрес, а для нее и не думал?


-- Без исключения, -- повторила Аня, которой понравилось это слово.


-- Ну погодите, ребята, я вам одну штуку скажу.


-- А что? А что?


-- Да вы забоитесь.


-- Не забоимся! Скажи! Я не забоюсь!


-- Ладно. Только страшное. И уж наверно. Вот слушайте. Если для Хеси не воскрес Христос, так знайте, что и для вас, для всех вас без исключения, тоже нет никакого Христос воскрес. И каток этот не ваш, и яйца не ваши, и вам нельзя играть. Даже опасно.


Он так это сказал, и такое при этом сделал лицо, что дети замолкли, вправду испугались, сами еще не зная чего.


-- Вот и выбирайте, -- продолжал студент. -- Либо, если Пасха, так она для всех, и для Хеси тоже; а нет у нее -- и у вас ничего.-- Этого уж не переменишь.


Дети переглянулись.


-- У нее Пасха есть... -- сказала нерешительно девочка постарше.


Но Костя не сдавался.


-- У ней без яйцев... Ей яйцев не даются...


Студент пожал плечами.


-- Тебе, Костя, я удивляюсь. Малыши могут не понимать, а ты большой, ты Священную историю учишь. Тебе задавали про Христа? Как к нему дети отовсюду шли, много-много детей, и Он не велел отгонять? А ты думаешь дети -- кто эти были? Ани, Кости, да Нади? Как бы не так! Все были Хеси! Честное слово. А вы по какому же праву вашу Хесю отгоняете, выдумали, будто для нее Христос не воскрес? Ладно попали!


Девочка на скамейке, не шевелясь, прислушивалась, глядела на студента круглыми темными глазами; то на студента и на детей, то на каток и на кучки розовых яиц.


-- Да мы что ж? -- сказал Костя, задумчиво теребя шнурок пояса. -- Мы же всегда вместе играем. Мы только нынче...


Студент передразнил:


-- Нынче, нынче! Про то и речь! Ну, словом, решайте. Кто еще думает, что нынче с Хесей нельзя играть в яйца? Пусть прямо скажет и, чур, не врать, не хитрить, все равно узнается.


Никто ничего не сказал.


-- Чего же вы? забоялись?


-- Я не забоялась вовсе, -- решительно выступила Надя. -- Я ничего не боюсь. Это Аня тогда первая, и Костя. А я говорила же... И пусть Хеся с нами играет...


Костя вспыхнул:


-- Говорила! Ты что сама говорила? А я ничего. Я только одно: у ней яйцев никаких нету...


-- Ну, этому горю помочь можно, -- сказал студент. -- Вы, главное, позовите ее скорее, коли так. Хеся!


-- Хеся! -- крикнули вместе Надя и Костя, а за ними Аня и другие.


-- Хеся! Хеся!


Девочка минутку помедлила, как будто еще не веря, потом спешно перевалилась на животик, болтнула сапожками и, цепляясь руками за скамейку, слезла. Не побежала: пошла робко, тихонько, с перевальцем. Была очень маленькая.


-- Хеся, -- сказал студент, присаживаясь на корточки и вынимая из кармана три яйца: лиловое, желтое и голубое. -- Вот тебе, Хеся, это будут твои. А там уже тебе покажут, как с ними играть. Надо, чтобы были крепкие. Эти -- крепкие.


Яйца были ужасно красивые, -- особенно лиловое, -- гладкое, блестящее. Хеся хотела взять, но пухлые пальчики такие маленькие, и она деловито подставила подол платьица, а сама широко и блаженно улыбалась.


-- Вот красивые! -- сказала Надя, впрочем, без зависти (у нее зато было целых шесть). -- Ну, давай, я тебе покажу, как наставлять. Давайте скорее; Костя, ставь свое!


-- Нет, мое, мое сначала! Мое -- вон оно лежит! -- взволновался Петя. -- Мой же черед был. Стойте! Я два взял!


Аня с голубым бантом пищала:


-- А я в Хесино хочу, в желтенькое! Я сама хочу в желтенькое!


Хеся, со своим сокровищем в подоле, уже примостилась у катка и лепетала что-то Ане, с деловитым видом. На щеке еще видно было пятнышко от просохших слез.


Игра началась, веселье разгоралось. Но Костя, с розовым яйцом в руке, стоял около студента, медлил.


-- Ты что же? -- спросил студент.


-- Да я ничего. Я буду.


И прибавил:


-- Я, ведь, хорошенько не знал... насчет Хеси. Мало ли! И другие про то же...


-- Костя, милый, ты совсем милый, и ты видишь, как хорошо теперь, и я не обманывал, я правду говорил: для Хеси непременно Христос воскрес, а то и для тебя, и для вас, не воскоес.-- Они поняли, и ты понял, только ты больше понял, ты, ведь, сам большой. Непременно для всех воскрес, и уж для никого.


-- Для никого -- не может он воскресать.


-- Ну да, ну да! -- обрадовался студент и положил Косте на плечо руку. -- Именно не может, а потому для всех. Ты никого не слушай, если тебе будут говорить: вот у этих одна дорога, у этих другая. У тебя, и у Хеси такой, и у меня, -- у всех нас один общий путь, царский путь к Богу... Впрочем, -- прибавил он, как бы опомнившись, -- это ты после поймешь, потом...


Он снял руку с Костиного плеча и умолк, взволнованно и задумчиво глядя на детей.


Костя уже смеялся с другими, Хеся что-то кричала, хлопала в ладоши. Веселое солнце желтило желтый каток. Солнечный воздух весь струился, дрожал и гудел пасхальными звонами.


Незаметно покинув площадку, студент медленными шагами двигался к дому, и с молодого лица не сходит улыбка.



-----



Годы текли, протекали.


Всю жизнь свою студент, -- давно не студент, -- говорил людям, что они ошибаются, что две раздельные дороги -- неразделимы, что это один и тот же, царский, путь, и нужно идти им вместе. Даже до последнего своего предсмертного мгновенья не устал он говорить об этом. Но никогда, может быть, не понимали его взрослые так, как поняли дети в тот далекий солнечный день Светлого Воскресенья.


1925




Источник: http://az.lib.ru/



Не пропустите:
Зинаида Николаевна Гиппиус. Вторая любовь (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Дочки (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Николово пожаление (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Вопрос (рассказ)
Зинаида Николаевна Гиппиус. Неподходящая (рассказ)


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru