Какой-то человек в картузе и с плетеной сумкой, с которыми ходят на базар за провизией, подошел к запертому магазину. Загородившись ладонями, чтобы не отсвечивало, он постучал в грязное запыленное окно, пробитое пулей и заделанное деревянной нашлепкой.

Из двери выглянул другой человек в кожаной куртке и сказал:

-- Подожди немножко, пианино кончу чистить, тогда вместе пойдем.

Дверь опять закрылась, человек с сумкой остался ждать и, поставив сумочку на порог, стал свертывать папироску.

Шедшая по другой стороне улицы старушка с веревочной сеткой, в которой у нее болталось несколько морковок, увидев стоявшего перед магазином человека, вдруг остановилась, посмотрела на вывеску, потом по сторонам на другие вывески и торопливо, точно боясь, как бы ее не опередили, перебежала через улицу. Присмотревшись из-под руки на человека, стоявшего у магазина, она пристроилась стоять сзади него с своей морковью.

-- Давно стоишь, батюшка?

-- Нет, сейчас только пришел,-- ответил неохотно и недовольно мужчина.

Старушка хотела еще что-то спросить, но только посмотрела и не решилась.

-- О, господи, батюшка, вот до чего довели, ничего-то нигде нету. Бегаешь, бегаешь от одной очереди к другой. Вчера шла так-то мимо одной, не стала, а там, говорят, мыло выдавали. Сейчас уж бегом бежала.

-- Теперь становись, не зевай,-- сказал какой-то старичок с трубкой, подошедший вслед за старушкой.

-- Вот то-то и дело-то... Вишь, двух минут не простояли, а уж трое набежали. Вот и четвертый.

-- Теперь пойдут.

-- Что выдавать-то будут?

-- Сами еще не знаем.

-- Что-нибудь выдадут. Зря не стали бы народ собирать.

Прибежала какая-то растрепанная женщина с мешком из дома напротив. Она хотела было занять пятое место, но проходившие мимо двое мужчин опередили ее.

-- Набирается народ-то...

-- Наберутся... вчерась около нашей лавки до самого бульвару протянулись. Последним даже товару не хватило.

-- Вот из-за этого-то больше всего и боишься.

-- На что очередь? -- спросила запыхавшись, полная дама в шляпе.

На нее недоброжелательно посмотрели. Никто ничего не ответил.

-- А ты, матушка, становись лучше, а то покуда будешь расспрашивать, другие заместо тебя станут, а под конец попадешь, и не достанется ничего.

-- Спрашивает, ровно начальство какое...-- проворчала про себя растрепанная женщина,-- люди раньше пришли -- молчат, а этой сейчас объявляй.

-- Вот видишь, я и правду говорил,-- заметил старичок, когда вслед за дамой встали еще три человека.

Пришедший раньше всех мужчина с сумкой оглянулся на выстроившихся сзади него и спросил:

-- На что стоите-то? Что выдавать-то будут?

-- Бог ее знает,-- ответил старичок,-- там объявят.

Мужчина с сумкой посмотрел на старичка, ничего не сказал и, повернувшись, приложился к замочной щелке и посмотрел внутрь магазина.

-- Вот это так -- "сейчас",-- сказал он сам с собой, посмотрев на часы,-- уж двадцать минут прошло.

-- Теперь, батюшка, везде так-то долго.

-- Что вы весь тротуар-то загородили,-- через вас, что ли, ходить,-- кричали прохожие, набежав на очередь, и озадаченно останавливались.

-- А куда ж нам деваться?

-- Куда... по стенке становись, а то, вишь, всю улицу заняли.

-- О, господи, батюшка, и откуда ж это столько народу берется?

-- Прямо как чутье какое.

-- Один узнал, а за ним и все идут,-- сказал старичок.

-- Какие это умники выдумали. Бывало, пошел купил, что надо, и никаких. А теперь стоим, а зачем стоим, неизвестно. Когда отопрут, тоже никто не знает.

-- Ай спросить пойтить.

-- От этого скорей не будет.

-- Нет, ежели надоедать начнут, все, может, поскорей повернутся.

-- Раз в какой час положено, в такой и отпирать будут.

-- А в какой положено-то?

-- Я почем знаю, что ты ко мне пристал?

-- Эй, ты, дядя передний, спроси-ка, когда отпускать нас начнут, у самой двери ведь стоишь.

-- Мне-то какое дело,-- сказал тот угрюмо,-- вам нужно, вы и спрашивайте.

-- Вот черти-то, для себя не могут постараться. Будет стоять два часа, а пойтить спросить толком -- силком не прогонишь. А ведь раньше всех приперся.

-- Что ж, ему бы только пораньше местечко захватить.

-- И чего, окаянные, в самом деле измываются над народом, соберут с утра, а выдавать к обеду начинают.

-- Не напирайте там, что вы очередь-то спутали, теперь и неизвестно, где кто стоял.

-- Нарочно путают. Ведь теперь задние наперед пролезут.

-- Списки бы надо делать или еще как. А то, вишь, народа набилось сколько, разве уследишь, кто где стоял. Раз знают, что народа в этом месте много, значит надо списки какие-нибудь или еще как.

Подбежала какая-то запыхавшаяся женщина, вся исписанная меловыми цифрами: на спине стояла большая цифра пять, а на-груди и на рукавах другие цифры.

На нее все молча посмотрели. Только барыня посторонилась и, отряхнув рукав, сказала: "Пожалуйста, не прислоняйтесь".

-- Не начинали еще выдавать? -- спросила женщина.

-- Нет...

-- А вы что ж немеченные стоите?

-- Нет.

-- Новый магазин значит. Мы сначала тоже путались, до драк доходило. А теперь заведующий прямо выходит и подряд на всех проставляет. В одной очереди пометили, в другую идешь.

-- Сейчас устроим,-- сказал какой-то здоровенный малый, вынув из кармана штанов кусок мелу.-- Без заведующего управимся.

-- Спасибо, умный человек нашелся. Покрупней, батюшка, ставь.

-- В лучшем виде будет; получай,-- сказал малый, выводя у старухи во всю спину цифру 20.

-- Сразу дело веселей пошло.

-- Как же можно, порядок.

-- Что ж это тебе размалевали-то так? -- спросил старичок у женщины с цифрами.

-- Это у меня на сахар, пятнадцатым номером иду, это на керосин десятый вышел, это на мануфактуру...-- говорила женщина, глядя себе на грудь и водя по цифрам пальцем.-- Господи, как бы по этому номеру не пропустить.

-- Ну, где ж тебе написать, когда на тебе живого места нету,-- сказал малый, подходя с мелом к женщине.

-- А на спине, батюшка, местечка не осталось?

-- Спина -- свободная.

-- Ну пиши, родимый, там.

-- Если бы заведующие-то были с головами,-- сказала дама в шляпе,-- распределили бы как-нибудь по алфавиту, каждый бы свое время и знал, не метили бы, как арестантов, мелом и не стояли бы целыми часами.

-- Опять не понравилось,-- сказала растрепанная женщина, подставляя свою спину малому и недоброжелательно из-под низу выглядывая на даму в шляпе.

-- Ждать не привыкли,-- сказал из толпы насмешливый голос.

-- Тут в одной кофтенке стоишь, жмешься, и то ничего не говоришь, а она целый магазин на себя напялила и то уж ножки простудила.

-- Куда вы, черт вас... Дугой на середку улицы выперли... Отвечай за вас! -- крикнул солдат с ружьем.-- Так вот прикладом и поддам. На что стоите-то? -- спросил он, посмотрев на вывеску магазина.

Все только молча испуганно оглянулись на него. Никто ничего не ответил.

-- Языки проглотили. По стенке становись.

-- О, господи, батюшка!

-- Кабы народ-то был распорядительный, сейчас пошли бы, расспросили толком, когда отопрут, что выдавать будут, и не стояли бы зря целый час.

-- Да, порядка нету. И за что, черти, мотают, мотают народ, нынче в одном месте выдают, завтра в другом. Я что-то никогда и не видал, чтобы тут выдавали. Там музыка какая-то стоит.

-- Они этим не стесняются.

-- Что за черт, провалился, что ли, в самом деле,-- сказал передний мужчина с сумкой и постучал в дверь.

-- Сейчас, сейчас,-- послышался голос из магазина.

-- Осенило, наконец,-- сказали сзади из толпы,-- целый час простоял, прежде чем постучать догадался.

-- Это еще милость, мы вчера шесть часов так-то стояли,-- сказал старичок с трубкой.

-- Отпирают. Номера гляди. Женщина, куда полезла!

-- Черт ее разберет, она вся размалевана.

-- Да куда ж вы прете-то. Цифры эти по пол-аршину накрасили, обрадовались, как прислонится, так и отпечатается. Наказание.

Дверь открылась и все, забыв про номера, сплошной лавиной двинулись к дверям. А передние, оттолкнув мужчину с сумкой, ворвались в магазин, где человек в кожаной куртке чистил пианино.

-- Чтой-то?.. Куда вы, ай очумели!..

-- Проходи, проходи в середку, там скорей до дела доберешься.

Но человек в кожаной куртке уперся коленом в живот дамы в шляпе и вытеснил всех назад.

-- Чумовой какой-то народ стал,-- сказал он, выйдя из магазина к роптавшей толпе. Он запер на замок магазин и пошел по улице с дожидавшимся его человеком.

-- Куда это они?..

-- Эй, куда пошли-то? Что вы, смеетесь, что ли?

-- А вы чего тут выстроились? Обалдели.

-- Вот мучают, проклятые, народ, да, на пойди,-- сказала растрепанная женщина.-- Час целый постояли, все номера проставили, а они вышли и, как ни в чем не бывало, пошли себе.

-- Народ нераспорядительный. Тут бы с самого начала пойтить и толком расспросить, почему держат народ, когда отпускать начнут.

-- А то час целый простояли, вымазались все, как оглашенные, а они вильнули хвостом и до свиданья.

-- Это еще милость, час-то,-- сказал старичок,-- мы вчерась в одном месте целых шесть простояли.