Янка Дягилева — одно из самых ярких явлений русского рока. Иногда ее называли русской Дженис Джоплин. Ее жизнь была короткой, но она успела оставить нам песни, полные трагизма и отчаяния и в то же время света … Они были такие же необычные, как и сама певица, как ее жизнь.

А мы пойдем с тобою погуляем по трамвайным рельсам,
Посидим на трубах у начала кольцевой дороги.
Нашим теплым ветром будет черный дым с трубы завода,
Путеводною звездою будет желтая тарелка светофора...

Вообще-то ее звали Яна Станиславовна Дягилева. Она родилась 4 сентября 1966 года в Новосибирске, в семье теплоэнергетика Станислава Ивановича и инженера Галины Дементьевны.

Жила семья бедно, в стареньком деревянном домике без удобств. Девочка была болезненной, у нее было искривление ступней, и уличные игры не были ее стихией. Родители определили дочку в конькобежную секцию, где он избавилась от недуга, потом — в бассейн. Но она все равно оставалась домашней девочкой и проводила вечера наедине с книгами.

Яна не отличалась особой красотой — рыжая, веснушчатая. Она училась в престижной школе, и хотя учителя отмечали ее способности, ненавидела точные науки и любила гуманитарные предметы, особенно литературу, отдавая предпочтение поэзии Серебряного века. В школе она начала писать стихи. А когда стала заниматься в кружке игры на гитаре, стихи превратились в песни.

Родители хотели, чтобы она поступила в Институт культуры в Кемерово, но она стала студенткой новосибирского Института инженеров водного транспорта. В институте Дягилева организовала ансамбль политической песни "Амиго", где все композиции исполнялись на английском языке. Группа гастролировала по всей области. Центром здешней рок-жизни была квартира первого новосибирского рок-менеджера Ирины Летяевой. Здесь тусили не только местные, но и заезжие рокеры: и Майк Науменко, и Константин Кинчев, и Александр Башлачев, и Борис Гребенщиков, и Юрий Шевчук. Особенно тесные отношения у Янки сложились с Башлачевым, который оказал огромное влияние на ее творчество…

В 1986 году умерла мать Яны, и девушка впала в глубокую депрессию, но через несколько месяцев ей пришлось помогать человеку, который был в еще более тяжелом психологическом состоянии — в Новосибирск вновь приехал Башлачев. В благодарность, он подарил ей на память колокольчики. В ее дневнике тогда появилась запись "Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах". Именно эта строчка войдет в ее легендарную песню "А мы пойдем с тобою, погуляем по трамвайным рельсам".

После его отъезда Янка с головой окунулась в творчество. Институт она бросила, да и работать не хотела, говорила, что деньги ее мало интересуют. И даже за свои квартирники не хотела брать плату. Питалась в самых дешевых столовках, а наряды ее и вовсе не интересовали — ходила в чем придется.

С Егором Летовым, знаменитым лидером "Гражданской обороны" Дягилева познакомилась на одном из сибирских рок-фестивалей. Через некоторое время они стали жить вместе. В жизни Дягилевой ничего не изменилось — то же безденежье, те же столовки, редкие подработки уборщицей или "частной прачкой". Егор и Янка переживали тогда яркий творческий взлёт, и остальное их не волновало. Много гастролировали, мотались автостопом по стране, ночевали то здесь, то там.

Характеры у обоих были сложные, впрочем, они изначально решили оставлять друг другу максимум свободы. Летов стал ее учителем и "проводником" в мир большой музыки, поднимал ее самооценку. Вскоре она организовала свою группу "Великие Октябри" и записала свой самый известный альбом "Продано".

Когда Летова начали преследовать власти, пара ударилась в бега. До 1987 года они ездили от Киева до Коктебеля, от Прибалтики до Свердловска, от Омска до Ленинграда. Селились в коммунах хиппи, на чердаках, в подвалах, в вагонах, воровали еду на рынке, исполняли песни на трассах. В Питере пошли на концерт Башлачева. Тот опят был в депрессии, вялый и безучастный. Под впечатлением Дягилева за несколько часов написала свои восемь известнейших композиций, позже вошедших в альбомы "Не Положено" и "Деклассированным Элементам".

Ей по-прежнему было все равно, как она выглядит. Брюки, футболки, вытянутые свитера… часть вещей была наследством от матери. Никакого макияжа, неухоженные длинные волосы, фенечки. Никакой звездной болезни, общение по принципу "все люди братья". Она умела выслушать, помочь, притом, что сама была человеком замкнутым и скрытным, никогда никому не жаловалась и не рассказывала лишнего.

С Летовым Дягилева прожила несколько лет. И в результате ушла. Они устали друг от друга. Но творческое сотрудничество продолжалось. Да и дружба тоже. Девушка никогда не была одержима идеей семейного очага, а материнство считала делом хлопотным. "От вселенской любви только морды в крови" — слова одной из ее песен.

Большим потрясением для нее стало самоубийство Башлачева. Музыкант выбросился из окна в 1988 году. "А я почему-то стою и смотрю до сих пор, как многоэтажный полет зарывается в снег", - напишет потом она. А тогда она неожиданно произнесла: "Это он дает мне знак, что пора уходить". И добавила: "От меня в этой жизни всем только неприятности и страдания. Все вздохнут с облегчением, когда я исчезну". До ее ухода оставалось всего три года…

В конце января 1989-го состоялись ее первые публичные выступления в столице, потом она вступила в Ленинградский рок-клуб. Она становилась все востребованнее и популярнее, а ее песни - всё мрачнее. Однажды знакомый врач рассказал ей про ангедонию - заболевание, при котором у человека нет ни радости, ни счастья. С тех пор Янка уверовала, что это ее диагноз. И даже написала песню "Ангедония".

Тем временем ее успех приобрел официальные черты – ее песни стали появляться на радио, а фирма "Мелодия" предложила ей записать пластинку при условии, что в песнях не будет нецензурщины. И она отказалась, сказав, что будет жить так, как ей нравится.

Непросто все обстояло и в личной жизни. Был роман у нее с Сергеем Литавриным. Они жили в общаге, она любила его, а он — ее и ее музыку. Между ними царило молчаливое взаимопонимание. Но она не забыла Летова, и его приезды нервировали Дягилеву. А самую большую боль принес ей в 1990 году творческий разрыв с бывшим возлюбленным. После гастролей в Киеве он вдруг сказал: "С Янкой я больше не играю, она попортит общий имидж, у нее песенки такие, непротестовые, чуть ли не образные, мягкие, а нужно жестко все делать".

Последний раз веселой ее видели в новогоднюю ночь. Наступил 1991 год. Вскоре она ушла от Литаврина и поселилась в родном доме. Стала отказываться от выступлений, прекратила писать песни. Тем, кто приставал с вопросами, отвечала: "Мне не о чем говорить", - а тем, кто интересовался, как она живет, говорила: "А я не живу". Началась бессонница, она редко выходила из дома. Все как в одной из ее песен:

Мне пpидётся пpоменять...
Венок из спyтанных pоз на депpессивный психоз,
Психоделический pай на тpи засова в саpай.
Мне все кpичат: "Беpегись... ".

На одном из своих последних концертов в середине выступления она вдруг резко швырнула гитару в угол и сказала, что больше не может.

Отец, его вторая жена и ее сын Сергей Шураков изо всех сил пытались помочь ей, и с Сергеем Дягилева даже подружилась. Но в конце апреля 1991 года молодой человек неожиданно попал в больницу и умер из-за халатности врачей. Это стало последней каплей, после похорон Янка дала двухнедельный обет молчания. А 9 мая исчезла. 17 мая ее тело обнаружили в реке Иня.

Вокруг этой истории ходило много разных слухов. Но расследование решило, что это самоубийство. Янка ушла из этого мира, но остались ее песни… Одна из них - то ли прощание, то ли завещание:

Я оставляю еще полкоpолевства.
Без боя, без воя, без гpома, без стpема.
Ключи от лабоpатоpии на вахте.
Я yбиpаюсь. Рассвет в затылок.
Мне дышит pассвет, пожимает плечами,
Мне в пояс pассвет машет pyкой.
Я оставляю еще полкоpолевства...

Екатерина Щеглова
Женский журнал Суперстиль • 24.08.2015