"В моей жизни существовало только две движущие силы: Любовь и Искусство, и часто Любовь уничтожала Искусство, а порой властный призыв Искусства приводил к трагическому концу Любви, ибо между ними была постоянная битва".

Айседора Дункан

У неё было слишком много счастья, чтобы быть счастливой, словно сбывалась негласная и довольно жестокая формула бытия — если Бог даёт слишком много, то он может и отнять. Щедрость жизни не поддерживало милосердие. Ей был дан талант, красота, сексуальность, обожание мужчин, дети и любовь к русскому поэту. Но именно этот спасательный круг каждой земной женщины стал якорем, что упорно тянул ко дну. У неё были слава и богатство.

Не каждая из актрис могла бы похвастаться столь громким успехом. И не каждой предлагали создать свой храм танца в русском православном Храме Христа Спасителя, который ещё не был взорван победителями русской революции 1917 года.

Дора Энжела Дункан родилась 27 мая 1877 года в Сан-Франциско. Отец — поэт. Мать — музыкант и учительница музыки. Наверное, отец всё-таки занимался чем-то более серьёзным, чем поэзия, потому что однажды стал банкротом. Но самое неприятное, что его романтическая пылкость позволила ему бросить семью, в которой ещё только ожидалось появление Айседоры. А потому этой девочке пришлось рано зарабатывать деньги на жизнь, чтобы помогать семье. Учёба в школе не была для неё важным делом и с легкостью брошена. Айседора предпочла танец и музыку.

Личность её, школа её сыграют большую роль в борьбе с идеей новой цивилизации. (В. Розанов "Среди художников")

Юная Айседора училась искусству пластической интерпретации музыки и импровизации в студии Женевьевы Стеббинс, ученицы Франсуа Дельзарта, развившей его идеи в систему гимнастики. Хотя, говоря о Дельзарте, который был музыкантом и учителем музыки, стоит сказать, что его метод — не метод гимнастики, а метод эмоционального выражения через голос и жест, соединения внутреннего эмоционального опыта актёра с набором жестов и движений. Кстати, К. Станиславский будет развивать эту систему в своих внутренних психологических методах.

Дункан стала не просто хорошей ученицей: о влиянии "дунканизма" на развитие современного танца, а также Самого Фокина, основателя нового русского балета, будет говорить весь мир. В 18 лет Айседора покорила Чикаго. Но Америка казалась ей не лучшей сценой. Потому было принято решение всей семьёй переехать в Лондон: ей казалось, что Европа более позитивна для карьеры актрисы.

И действительно, жизнь изменилась. Прошло немного времени, и Айседора Дункан уже выступала в сопровождении симфонического оркестра в крупнейших оперных театрах мира. И не принимала приглашения известных мюзик-холлов Берлина, даже если ей сулили большие гонорары, потому что это было так далеко от подлинного искусства.

В Лондоне вместе с братом Раймондом она часто посещала Британский музей, где больше всего её волновали Греция, античные вазы, росписи, искусство Эллады. Так мечтой и даже миссией Айседоры стало возрождение античного танца, потому что только в нём таилась высшая гармония мира.

На одной из известных фотографий можно увидеть Дункан в платье, стилизованном под украшенную орнаментом греческую тунику. И всегда её сценический костюм был свободен, прост и красив, как полупрозрачные одеяния богинь греческого пантеона. Особенно знаменит красный хитон, в котором она исполняла "Славянский марш" П.И. Чайковского. "Оказывается, что “Славянский марш”, божественный и человеческий — эти звуки величия, могущества, гордости и страсти, — могут сыграть не только скрипки, виолончели, флейты, литавры, барабаны, но и женский торс, шея, волосы, голова, руки и ноги". Так писал лично знакомый с Дункан А. Мариенгоф в книге "Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги".

Однако, стоит вспомнить, что в 1918 году в годовщину Октябрьской революции на Большой Дмитровке прошла постановка русской танцовщицы Л. Алексеевой, в которой девушки "изображали революцию". Дункан сделала это позже.

Сегодня, рассматривая её фото, можно найти немалое сходство с Венерой Милосской, которая всё ещё признаётся идеалом женской красоты среди настоящих ценителей. С ней её сравнивали в молодости, восторгаясь грацией, и в период зрелой красоты, но уже намекая на тяжесть тела.

"Я не изменяла своим привязанностям. Не покинула бы ни одного из любовников, если бы они сохраняли верность. Как я их любила когда-то, так буду любить вечно. В том, что я порвала со многими, можно винить только легкомыслие мужчин и жестокость судьбы". (А. Дункан)

В её жизни было много любви, а также увлечений и страсти. И, может быть, одна до боли мучительная, горькая и прекрасная, большая любовь.

Первое чувство случилось в Будапеште, она увлеклась венгерским актёром Королевского театра Оскаром Береши, игравшим Ромео. Хотя всё-таки сначала были влюблённости в родной Америке — в юношу-аптекаря и не то поэта, не то художника Мироцкого, который был немолод и женат.

Но любовь сыграла свою роль в её жизни — жизни свободной женщины, у которой есть идол — искусство. Да, она не просто наслаждалась чувствами, а сопоставляла, сравнивала, выбирала. Любовь как самодержавное понятие открыла ей глаза на истинные отношения мужчины и женщины, живущей ради искусства. И ей не нравилось, что надо было выбирать между ним и любовью. Просто это было невозможно, потому что её жизнь принадлежала искусству.

В очередной раз божественная Дункан поняла это в Берлине, став возлюбленной режиссёра Гордона Крэга. Он называл её воплощением мечтаний и со страстью говорил, что она принадлежит его вдохновению и по крови — его сестра. Она писала, что пламя встретило пламя, а она нашла своё второе я, став с любимым мужчиной одним целым. Но разве эта женщина могла принадлежать кому-то или чему-то кроме искусства? Конечно, нет! К тому же, в отношениях полов она придерживалась принципа свободной любви. Так писали. Но было ли это на самом деле?

Правда, жизнь, вернее беременность от Крэга, немного спутала карты. Оставив всё, она несколько месяцев до родов жила на его вилле. Дочь получила ирландское имя Дэрдрэ (1906 — 1913). Но вопреки возможности иметь обычное женское счастье, Дункан подписала контракт и уехала на гастроли в Россию и Америку. В итоге Крэг женился на бывшей возлюбленной.

Турне по странам прошло успешно. Но не принесло денег на содержание школы танца Айседоры, и это оставалось проблемой. Помочь мог мужчина с большим достатком. И он, словно по волшебству, нашёлся.

Это был Парис Юджин Зингер — наследник "империи швейных машинок": американской корпорации Singer Corporation. От этой связи родился сын Патрик (1910 — 1913). Событие, радостно встреченное Зингером, произошло на яхте в Средиземном море. Денег, наконец-то, хватало даже на роскошь. Но Зингер так и не стал её мужем, а она поняла — что не создана для семейной жизни. Но, может быть, это ей показалось? Может быть. Или причина в том, что богатый друг и отец ребёнка ревновал её к итальянскому поэту и писателю Габриеле Д'Аннунцио и французскому драматургу Анри Батайлю, с которыми флиртовала Айседора.

Потом каменной плитой упал 1913 год. И тяжёлое забытье от горя, и желание уйти из жизни, сделав это как Сафо, бросившаяся в море со скалы. Айседора уехала в Италию, где у моря, которое должно было помочь ей свести счёты с жизнью, встретила мужчину. Короткий роман, беременность, потеря ребёнка. Новые отношения с мужчинами всё также были лишены гармонии. К тому же ей уже 40 и, может быть, возраст или внутренний надлом заставляли ревновать, страдать, искать истину там, где её нет.

В 1914 году началась Первая мировая война. В школе Дункан обосновался военный госпиталь. И снова роман с доктором, и любовь на грани нервного срыва. И снова мысли о том, что пора расстаться с жизнью. Избавиться от депрессии помогли гастроли: она отправилась в Америку, Бразилию, Аргентину… Но спасение от личной драмы пришло из России.

Стоит вернуться в прожитые ею годы. В 1905 году, когда прошли первые гастроли в России, художник Леон Бакст написал портрет Дункан. И, как бы между прочим, погадал по руке, предрекая, что её слава будет громкой, но она потеряет двух самых дорогих на свете существ. Всё произошло именно так. После очередных гастролей Айседора отдыхала в Версале. В один из дней с детьми и Зингером, который всё ещё был влюблён в неё, они обедали в Париже и обсуждали её планы открыть школу танца в Париже. Детей отправили в Версаль на машине, которая упала по дороге в Сену. Известная всему миру танцовщица похоронила своих детей под музыку Эдварда Грига "Орфей".

В 1921 году известную танцовщицу пригласили в Россию. Она знала о бушевавшей там революции, но приняла её сердцем. И даже станцевала "Марсельезу", не боясь негативной реакции американцев. Перед отъездом Дункан зашла к гадалке и удивилась предсказанию о далёком путешествии и новом замужестве.

Россия ей устроили царский приём. Луначарский пообещал отдать Храм Христа Спасителя, но дальше слов дело не пошло. Среди обещаний был и Ливадийский дворец в Крыму, где она могла бы открыть школу танца для девочек. В Москве она жила в особняке по адресу Пречистенка 20, доме с богатой историей, где и решила открыть школу. Здесь жила балерина Александра Балашова, возлюбленная, а потом и жена миллионера А.К. Ушакова, который и оборудовал для неё роскошный зеркальный репетиционный зал. После 1917 года Балашова продолжала жить в своём особняке и танцевать в Большом театре. Но позже эмигрировала в Париж, где по странным обстоятельствам поселилась в доме, в котором когда-то жила Дункан.

Новое искусство и его пропаганда очаровали Дункан, она импровизировала, придумывала новые танцевальные композиции, снова и снова исполняла "Марсельезу" и "Интернационал". Это было в духе времени и страны, которая ждала героического танца, изображения революции и свободы. Красный хитон и босые ноги, её пластика и погружение в танец — всё было так революционно! В 1921 году открылась её школа танцев для детей от 4 до 10 лет. Предпочтение отдавалось детям рабочих, что также в духе времени. Объявление о школе появилось в газете "Рабочая Москва".

Жизнь обрела смысл. И … расщедрилась на новую любовь, полную нестерпимых страданий. Он бы русский. И он был поэт. А это гремучая смесь.

В социалистической России прошли 3 года её жизни. Она приняла гражданство этой страны и потеряла гражданство своей страны за красную пропаганду. Она поменяла и фамилию. И, наверное, многое в самой себе. Принесло ли это счастье? Возможно, только предчувствие его. Не более того.

"Есенин был любимым. Изадора любящей. Есенин, как актёр, подставлял щёку, а она целовала."

(А. Мариенгоф "Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги")

Однажды в мастерской художника Камерного театра Г. Якулова, авангардиста и графика, она познакомилась с Сергеем Есениным. И сегодня многие люди и исследователи думают о том, почему их потянуло друг к другу, и они стали мужем и женой? Она была нездешней, она была Музой для него. Он так хотел, но ничего не получилось. Она имела славу, это прельщало и раздражало. Он — поэт, русская душа, воплощение таланта — стихийного, мощного, живого. И её любовь. Он для неё Ангел, который таковым никогда не был. В Америке его называли Белой Демон.

Она не говорила на русском и шутила, что для поэта большое счастье иметь жену, которая не будет болтать на его языке. Айседора знала только несколько русских слов: "ангел, золотая головка, чёрт, Сергей Александрович, я люблю тебя". И ему часто казалось, что она говорит что-то не очень хорошее о нём. Чего, конечно же, не было. Но он никогда не верил.

В 1922 году Сергей Есенин стал первым законным мужем Айседоры Дункан, которая взяла его русскую фамилию. Она сказала о себе, смеясь, что теперь стала русской толстой женой. И откуда у неё взялось терпение русской женщины? И пусть даже на несколько лет брака.

Она была старше. На 18 лет. Невозможный грех. Хотя и выправила паспорт перед бракосочетанием, став немного моложе. Когда они появлялись вместе, за их спинами шептались, произнося знаменитые имена. А иногда называли его мужем старухи. Но это были замечания не самых культурных людей, а тех, кто тогда пробирался в другой слой общества, набираясь культуры. Однако даже буревестник революции — Максим Горький, описывая своё знакомство с Есениным и Дункан, подчёркивал их разницу в возрасте и то, как поэт обращался с женой. Станиславский называл её Дунканша и авантюристка, хотя и преклонялся перед её талантом. Однако и сегодня кажется, что страна ревновала своего любимого поэта, просто ревновала.

В Америке он был мужем Айседоры Дункан, не более. И ещё — молодым большевистским поэтом, и ещё — молодым супругом. От чего у него белели губы. Ведь этого для него было ничтожно мало!

В этом браке двух красивых гениальных людей не случилось взаимной любви. Её любовь была большой и всепрощающей. Она обожала его. Хотя и не понимала стихов, которые для него были всем. "Я добьюсь того, что танец принесёт мне те радости, которых лишила любовь", — когда-то писала она в своём дневнике. Так и было. Любовь проиграла. Выиграл танец.

В 1925 году ушёл из жизни Есенин, в 1927-м — Айседора. И снова машина. После кончины поэта его оплакивают влюблённые и любившие женщины. А в мире создаются школы танцев, где учат танцевать как ОНА. И в Москве тоже. Но разве может быть иначе?!

Ольга Сокиркина
Женский журнал Суперстиль • 20.05.2016