ГОСТЕПРИИМНЫЙ МУЖИК

Василий Шукшин приехал в Москву с далекого Ал­тая поступать во ВГИК. Нашел институт, попро­бовал устроиться в общежитие, но мест не ока­залось. Тогда он заночевал на улице, где-то у Москвы-реки, на Котельнической набережной.

Не успел задремать толком, как услышал, что кто-то его будит. Перед Шукшиным стоял высо­кий худой мужчина с палкой.

— Ты что тут спишь? — спросил он.

— Мест нет в общежитии, — сказал Шукшин.

— Идем ко мне, — предложил мужчина. — Поспишь там.

Пришли, заварили чаю, долго беседовали на кухне о том о сем...

Потом уже, когда Шукшин благополучно сдал экзамены и был принят, однажды ему показали идущего по коридору ВГИКа давеш­него мужчину с палкой и сказали, что это сам Пырьев.

Через много лет Шукшин спросил его:

— А помните, Иван Александрович, как я у вас однажды ночевал?

— Не помню, — сказал Пырьев. — Кто у ме­ня только не ночевал...

ТОЛСТЫЕ КНИГИ

Кинорежиссер и однокурсник Шукшина Александр Митта вспоминает такую историю. Когда Шукшин пришел поступать во ВГИК, он полагал, что люди собираются, договариваются и артелью делают кино. Но оказалось, что есть главный человек, которого все слушаются, — ре­жиссер. Тогда Шукшин решил поступать на ре­жиссерский факультет. На экзамене М. И. Ромм попросил его:

— Расскажите мне о Пьере Безухове.

— Я «Войну и мир» не читал, — простодуш­но сказал Шукшин. — Толстая книжка, време­ни не было.

— Вы, что же, толстых книг никогда не чи­тали? — удивился Ромм.

— Одну прочел, — сказал Шукшин. — «Мартин Иден». Хорошая книжка. Ромм возмутился:

— Как же вы работали директором школы? Вы же некультурный человек! А еще режиссе­ром хотите стать!

И тут Шукшин взорвался:

— А что такое директор школы? Дрова до­стань, напили, наколи, сложи, чтобы детишки не замерзли зимой. Учебники достань, керосин добудь, учителей найди. А машина одна в дерев­не — на четырех копытах и с хвостом... А то и на собственном горбу... Куда уж тут книжки толстые читать...

Ромм поставил ему «пять» и принял.

ИЗ-ЗА ПЛЕТНЯ

Мало кто знает, что дебютом Шукшина в кино был фильм «Тихий Дон» Сергея Герасимо­ва. Во второй серии он сыграл матроса, кото­рый выглядывает из-за плетня.

ЗАРОК

Однажды Шукшин отправился гулять со своей маленькой дочкой. По пути встретил при­ятеля, зашел с ним в забегаловку, выпили, раз­говорились. Про дочку, которую оставил на минутку у входа, забыл напрочь, а когда вспом­нил и выскочил на улицу, ее уже нигде не бы­ло. В панике обежал весь район, все дворы и подъезды... Пока бегал, дал себе зарок: если найдет дочь — в рот не возьмет больше ни кап­ли. Дочку он наконец нашел. И зарок не нару­шил: ни на Новый год, ни на день рождения... Анатолий Заболоцкий, оператор фильмов Шук­шина, рассказывал, что даже на съемках филь­ма «Они сражались за Родину», будучи в гостях у М. Шолохова, когда тот уговаривал его пригу­бить шампанского, отказался наотрез. На что Шолохов обиженно произнес: «Буду у тебя в Москве, чашки чаю не трону!..»

ПЕЧКИ-ЛАВОЧКИ

Василий Шукшин пригласил Леонида Ку­равлева сняться в главной роли в фильме «Печ­ки-лавочки», и артист согласился. Но потом пе­редумал. Прямо сказать об этом Шукшину он не решался: скрывался от него довольно дли­тельное время, придумывал разные отговорки. В конце концов они встретились в коридоре «Мосфильма». Куравлев огляделся — бежать некуда.

— Стой, — приказал Шукшин. — Погово­рить надо по душам. Что же это ты мне под са­мый дых врезал? — А у самого желваки так и ходят, рука в кармане.

И тут Куравлева озарило:

— Да ведь ты сам должен это сыграть! Кто же лучше тебя это сделает? Ты написал, ты при­думал, тебе и сниматься надо!

Похоже такая мысль Шукшину в голову не приходила, а если и приходила, то он всеръез к ней не относился. Лицо Шукшина подобрело.

— Ты точно так думаешь?

— Да что тут думать? Так оно и есть на са­мом деле...

Так Василий Шукшин сам сыграл в «Печках-лавочках».

НАВРЕДИЛ

Когда человек получает слишком много сове­тов с разных сторон, это сбивает его с толку. Ес­ли советы дают актеру, он начинает нервничать, сбиваться, теряет нить игры. Поэтому Василий Шукшин ввел в группе железное правило: давать актеру советы и указания имеет право только он — режиссер. И правило это соблюдалось не­укоснительно. Однажды во время съемок «Кали­ны красной» к артисту Ивану Рыжову подошел кинооператор Заболоцкий и что-то тихо ему сказал. Шукшин немедленно допросил Рыжова.

— Да он просто попросил, чтобы в конце сцены я повернулся в профиль — так кадр по­лучится эффектнее.

— Что ж ты натворил! — закричал Шукшин на оператора. — Как же он теперь сможет иг­рать? Он всю сцену будет думать, как повер­нуться, и запорет роль!

РАЗГОВОР

При первом знакомстве Шукшин и Рыжов не понравились друг другу, но со временем крепко подружились, так что Рыжов снимался практически во всех фильмах Шукшина. Во вре­мя работы над «Калиной красной» — а съемки проходили в Карелии, — вся группа ездила на площадку на автобусе, и только Рыжов вставал загодя и шел пешком несколько километров. Летнее утро, роса, восход солнца, птичье пение...

Однажды, встав на рассвете как обычно, Ры­жов собрался уже выходить, но вдруг к нему подошел мрачный Шукшин и сказал, что тоже пойдет пешком.

И они двинулись. Рыжов видел, что Василий Макарович сильно не в духе, а потому и не лез с разговорами. Шли в полном молчании. А пово­дов для плохого настроения было достаточно — материал начальство не принимало, со всех сторон раздавалась критика, дело не ладилось. Но пока дошли до места съемок, настроение у Шукшина от прогулки, от солнечного утра явно улучшилось. Жена Василия Макаровича чутко уловила эту перемену и поинтересовалась, в чем дело.

— С Рыжовым хорошо поговорили! — объ­яснил Шукшин.