Гениальный музыкант Иоганнес Брамс остался холостяком, музыке он отдал свое сердце. Современники считали его угрюмым, резким, раздражительным. Однако женщины были другого мнения. Они восторгались им. Да и сам Брамс не был женоненавистником. Нежнейшая дружба связывала его с семьей Роберта Шумана. Он вместе с женой композитора Кларой пережил болезнь Шумана, навещал друга в больнице, остался верен семье после его смерти.

"Он, только он один, - пишет в письме к детям Клара Шуман, - помог мне выстоять. Поверьте вашей матери и не слушайте мелочных и завистливых душонок, которым не по нраву моя любовь, моя дружба с ним, и поэтому пытающихся атаковать его или наши хорошие отношения. Они ничего не могут или не хотят понять".

Клара Шуман была вынуждена написать это письмо-оправдание, чтобы прекратить домыслы о ее связи с Брамсом. Поговаривали даже, что младший Феликс Шуман сын Брамса. И Клара защищает друга: "Вы едва знали отца, были еще слишком маленькими. Вы не могли стать мне поддержкой в те страшные годы... И тут появился Иоганнес Брамс. Его любил и почитал Ваш отец..."

Брамс, конечно же, любил эту женщину, которую сравнивал с бетховенской музыкой: "Она выглядела, как мажорные тона в финале "Фиделио", я не могу описать ее иначе". Возможно, эта любовь и обрекла его на одиночество, обручив с музыкой.

Но были в его жизни и забавные привязанности. Иоганнес любил посещать семью доктора Феллингера, жена которого боготворила композитора. Эта удивительная женщина писала его портреты, вышивала ноты-песни Брамса. А однажды, рассказывают биографы, в день его рождения преподнесла ему пирог, на котором был выпечен ряд сделанных из теста нотных фраз. Брамс только посмеивался: "Вы поете меня, вы рисуете меня, вы вышиваете меня, вы печете меня!"

Но этого выдумщице оказалось мало. И она придумала нечто. Видя, как грустит ее любимый Брамс, г-жа Феллингер в рождественский сочельник устроила настоящее шоу. Она подвела композитора к дамскому туалетному столику, уставленному всевозможными пудреницами, банками для помады, флаконами с различными парфюмерными жидкостями. Все это дамское богатство было украшено лентами и цветами. Брамс, естественно, онемел от неожиданности. Потом недоуменно пролепетал: "Неужели это для меня? Да что же я буду с этим делать?!" Он собрался было уйти, да хозяйка опередила его: "Господин Брамс, присмотритесь лучше!" - и сбросила крышку с одной коробочки. Оказалось, что в ней были анчоусы, в других - сардины, скумбрия, копченые и некопченые сельди, во флаконах - коньяк, ром, вишневка. Все так любимые Брамсом яства. Благодарности не было границ. Хозяйка была счастлива - подарок удался!