День 29 июня      

Граф Сергей Юльевич Витте по образованию был математиком. Это обстоятельство многое объясняет в его характере и судьбе — ни дня не проработав по специальности, он, волею судеб, много лет учил считать всю Российскую империю. На закате дней, уже оставшись не у дел и засев за воспоминания, Витте любил подчеркивать, что всего в бурной своей жизни добился сам, по причине наличия ума и энергии, а отнюдь не благодаря родовым связям или сословным привилегиям.

Откуда что

Будущий всесильный министр появился на свет в 1849 году в дворянской семье, отцовские корни которой тянулись к обрусевшим в петровскую эпоху предкам-голландцам, а материнские переплетались с родословным древом князей Долгоруких. Большая семья Витте (у Сережи были еще два брата и две сестры) безбедно жила в Тифлисе на казенное жалованье отца Юлия Федоровича — директора департамента гражданских имуществ. Воспитанием детей активно занималась мать, дочь саратовского губернатора Фадеева, женщина умная и властная. Важную роль в формировании мировоззрения мальчика сыграл его дядя, Ростислав Андреевич Фадеев, генерал и военный историк, известный публицистическими выступлениями в печати и замешанными на монархизме славянофильскими взглядами.

Базовым образованием Сергея, как у большинства дворянских недорослей, было домашнее, в котором фехтование, музыка и верховая езда равноценно перемежались другими науками. Занимался он спустя рукава — в тифлисской гимназии полученные отроком Витте знания аттестовали как весьма посредственные, вдобавок с единицей по поведению. Поскольку подобный документ закрывал дорогу во все высшие учебные заведения, упущенное пришлось в спешном порядке наверстывать — нанятые отцом репетиторы помогли экстерном окончить гимназию кишиневскую, в которой невысокие требования гарантировали вполне приличный аттестат. Издержки обучения Витте ощущал всю жизнь: будучи по складу ума типичным «технарем», историю и литературу он знал слабо, иностранные языки также не были его коньком.

В 17 лет Витте стал студентом физико-математического факультета Новороссийского университета в Одессе, учился с таким непоказным рвением, что сразу оказался в числе лучших. Но уже на втором курсе жизнь его существенно осложнилась: после смерти отца и деда весь доход семьи свелся к его стипендии, назначенной Кавказским наместничеством с учетом немощного состояния матери и малолетних сестер. А тут еще Сергей Юльевич оказался втянутым в финансовый скандал — в студенческом комитете он отвечал за кассу взаимопомощи, и там вскрылась крупная недостача, грозившая уголовной ответственностью. Впрочем, Бог миловал — до суда дело, по счастью, не дошло, и наказание ограничилось штрафом в 25 рублей.

Получив диплом с отличием, Витте решил продолжить учебу — мысля для себя в перспективе профессорскую кафедру, засел за диссертацию по высшей математике. Но семья ждала кормильца, да еще и назрел роман с актрисой, и Витте стало не до научной работы. Карьера канцелярского чиновника энергичного Сергея Юльевича тоже не прельстила — двухлетнее перекладывание с места на место казенных бумажек в губернаторской канцелярии, принесшее ему скромное место столоначальника, было оставлено им сразу и безо всякого сожаления. В то время опутывавшая земной шар паутина железных дорог являлась истинным символом технического прогресса, и Витте избрал новый путь длиной в 20 лет…

Хозяин «чугунки»

По его признанию, окончательно на это решение повлияла мать, прочившая сыну не научные коридоры, а хозяйственную деятельность на благо России. Начинать пришлось с самых низов — в мае 1870 года Витте устроился в Одесскую железнодорожную компанию на должность конторщика при весах. «Золотой» диплом выпускника математического факультета тут мало кому был нужен — хватало профессиональных инженеров-путейцев. Чтобы понять тонкость железнодорожной специфики, Сергею Юльевичу пришлось вникать во все: он подолгу просиживал в грузовых и билетных кассах, пытался «примерить» к себе роли контролера, ревизора, диспетчера и начальника станции.

Через 7 лет, к началу Русско-турецкой войны, Витте дослужился до должности начальника движения Одесской железной дороги, и у него появился шанс выделиться — сколь многообещающий, столь (по закону военного времени) и рискованный. Перебросить в кратчайшие сроки на фронт под Плевну 110 тысяч солдат в обычном режиме никак не выходило — время движения по однорядной «чугунке» отмерялось расстоянием от связанных телеграфом станций, между которыми в пути мог находиться лишь один состав. Для Витте это была задачка по арифметике типа «из пункта А в пункт Б отправился поезд со скоростью…» Решив отправлять эшелоны каждые 15—20 минут, он, бесспорно, рисковал не чем-нибудь, а собственной головой, но, по счастью, все обошлось: аварий удалось избежать.

Еще одним нововведением Витте стал, как бы выразились ныне, человеческий фактор. По общепринятому тогда европейскому стандарту, паровозная бригада могла работать не больше 10 часов в сутки. Начальник движения своей волей разбил их на сменные экипажи, и производительность возросла вдвое. Любопытно, что по такому «вахтовому» принципу в то время «на железке» уже работали в Америке, однако в Европе о нем тогда не ведали.

Успехи Витте были замечены — после войны он был переведен в Петербург: три убыточные Юго-Западные железные дороги слили в одну фирму, которую в кратчайший срок предстояло сделать рентабельной. Почти 2 года потолкавшись в коридорах железнодорожного министерства, но так и не став там «своим», Сергей Юльевич с изрядным повышением перебрался в Киев, где подальше от глаз высоких чиновников занялся повседневной рутиной в качестве хозяина «чугунки».

Проверка делом

Творческое кредо Витте было предельно простым — учиться считать на практике. Перед своими подчиненными в Киеве он ставил конкретные задачи: например, поехать в Бессарабию, закупить там на 10 тысяч рублей пшеницы и двумя партиями отвезти в Одессу и Галац, дабы в реальности понять, какой путь в черноморские порты выгоднее. И только имея на руках обкатанный практический результат, он мог позволить себе теоретизировать. Так, в киевском журнале «Инженер» в 1883 году Витте напечатал работу «Принципы железнодорожных тарифов по перевозке грузов», которая вышла отдельной книжкой и выдержала несколько переизданий (последнее увидело
свет в 1999 году!).

Наконец пришло то время, когда полтора десятка лет труда Витте на ниве путей сообщения принесли ощутимые плоды: получив хозяйство, обеспеченное государственными субсидиями и заемами (всем магистралям Юго-Западного направления суммарно удалось тогда «отбить» всего 470 тысяч рублей), новый управляющий менее чем за 10 лет увеличил прибыль до 13 миллионов. В соответствии с этими цифрами росли и его собственные акционерские доходы.

Впрочем, ошибочно было бы думать, что в конце ХIХ века железные дороги являлись золотоносной жилой для всех без разбора. Примерно в то же время другой «почетный железнодорожник» — Савва Иванович Мамонтов — начал свой путь к желанному обогащению, который, впрочем, закончился плачевно. Его Московско-Ярославско-Архангельская «чугунка» оказалась на самом дне финансовой пропасти, а у него самого судебные исполнители при аресте смогли отыскать ничтожную сумму в 53 рубля 50 копеек. Правда, у Саввы Ивановича были другие жизненные приоритеты: знаменитая частная опера и опекаемые им в Абрамцеве художники. Так ведь Витте задолго до краха предупреждал его по-дружески, что меценатство за казенный счет до добра не доведет. «А дэнежки счет любят!» — любил повторять Сергей Юльевич с неизменным малороссийским выговором, от которого он так до конца жизни и не избавился.

Звездный час

Принято считать, что главную роль в стремительном взлете Витте сыграли знакомство с императором Александром III и поведанное им государю пророчество. Да, такой случай в его судьбе был: император направлялся в Крым, и Сергей Юльевич по этому поводу схлестнулся с министром путей сообщения Посьетом — тот требовал для царского поезда льготной повышенной скорости, но управляющий дороги был непреклонен — мол, не желаю государю голову ломать!

В момент происходившей на крайне повышенных тонах перепалки в кабинет незаметно для спорщиков вошел император и, не вникнув до конца в суть происходящего, воспринял резкий тон по-южному темпераментного Витте как хамство в адрес своей монаршей особы. Естественно, высочайшим повелением царь желаемое получил и спешно отбыл в монаршем составе на курьерской скорости… А всего 3 месяца спустя царский поезд на Курско-Харьковско-Азовской дороге на всех парах слетел с рельсов близ станции Борки — 28 находившихся в нем человек погибли, монаршая семья уцелела чудом, и то лишь благодаря недюжинной силе Александра, удержавшего рухнувший потолок вагона-ресторана собственными руками…

Кандидатуру Витте на вакантный пост директора Департамента железнодорожных дел при Министерстве финансов — и не под горячую руку, а выждав удобный момент — предложил царю весьма благоволивший Сергею Юльевичу главный финансист И.А.
Вышнеградский. Сделал он это с осторожной оговоркой: конечно, Витте — человек вспыльчивый, зато какой хозяйственник!

Государю предстояло принять непростое решение. Во-первых, такое назначение ломало табель о рангах: провинциальный титулярный советник в одночасье, через несколько ступеней, становился действительным статским советником (с генеральским чином!). А во-вторых, требовалось хотя бы наполовину компенсировать Витте ущемление в его собственных деньгах — директору Департамента отпускалось жалованье в 16 тысяч рублей годовых, а это означало необходимость доплаты ему не менее 8—10 тысяч рублей непосредственно из царской казны. Но тем не менее император согласился.

Для Витте финансовый момент на первом месте не стоял, волновало другое — в Петербурге ему неизбежно предстояло «играть» в политику, которой прежде он всячески предпочитал сторониться. И все же в свои 40 лет Сергей Юльевич начал крутое восхождение на вершину власти. Уже 15 февраля 1892 года он стал управляющим Министерства путей сообщения (и автоматически — членом Государственного Совета), а в августе того же года — и финансового ведомства. В следующем году Витте стал министром финансов с произведением в ранг тайного советника и почетным членом Императорской Академии наук.

Государственный муж

Сергей Юльевич пришелся ко двору. Известный публицист князь Владимир Петрович Мещерский запомнил свои первые впечатления: «Витте мне сразу стал симпатичен своей естественностью, безыскусностью в проявлении им своей личности… Развязный и свободный в своей речи и в каждом своем действии, он мне напомнил наружностью английского государственного человека».

В скорости продвижения Витте по службе «работало» все — и характерный для него напор, с которым он пробивал свои проекты, и аппаратные рычаги, благодаря которым он добился смещения министра путей сообщения А. Гюбеннета, заняв его место и скомпрометировав в глазах государя потенциального претендента на это кресло А. Вендриха. Витте мгновенно освоил все «правила игры», царившие в бюрократической и придворной среде: интриги, лесть, сплетни, очернение противников, подкуп нужных людей… Решив, что Министерство путей сообщения стало для него тесновато, он достаточно быстро устранил с поста своего благодетеля Вышнеградского, убедив царя в том, что тот — человек вчерашнего дня, спешно нуждающийся в замене. Бороться было за что — став министром финансов, Витте возглавил второе после Министерства внутренних дел по значимости ведомство, поскольку именно оно контролировало все денежные потоки (не только государственные, но и акционерные, частные). Ему подчинялись: Государственный банк, Фабрично-заводская инспекция и Корпус пограничной стражи — военизированное формирование, мундир которого Витте носил с особым шиком.

Очевидно, что этот провинциальный «выскочка» не мог не раздражать — его не любили и боялись. Над ним по любому поводу подтрунивали (впрочем, довольно безобидно, шутливо называя возглавляемых им пограничников «армией Матильды», по имени жены Витте). Его малороссийский «прононс» постоянно передразнивали, но умница Витте делал вид, что вовсе этого не замечает: «Есть идэя!» — то и дело повторял он, намеренно напирая на букву «э». В том, что общественное мнение Витте не ставил ни в грош, можно убедиться на примере двух его браков — в обоих случаях он разводил своих будущих жен с их мужьями, прилагая к этому просто-таки пугающие усилия.

С первой своей женой, дочерью черниговского предводителя дворянства и замужней дамой, Сергей Юльевич познакомился еще в Одессе. Ее он взял измором — довел до развода, а затем женился. В Петербург он приехал вдовцом и, уже будучи весьма завидным женихом, очень быстро избрал объектом своего внимания опять-таки чужую жену Матильду Ивановну Лисаневич (урожденную Нурок). И опять-таки добился ее благосклонности, несмотря ни на негодующие разговоры за спиной, ни на отчаянное сопротивление мужа, которое сломил шантажом и угрозами, окончательно решив вопрос выплатой солидных отступных. Этот скандальный брак волей-неволей закрыл и ему, и его новоявленной супруге путь в высший свет. Впрочем, судя по всему, Сергей Юльевич страдать от этого был не намерен, довольствуясь тихим семейным счастьем с любимой женщиной и ее удочеренным ребенком (собственных детей у Витте не было). Непоколебимого спокойствия прибавлял Витте доверительный разговор с государем, во время которого он прямо сказал ему, что если брак с разведенной еврейкой каким-то образом будет препятствовать его дальнейшей работе, он готов тотчас уйти в отставку, а в ответ услышал, что поступок сей лишь прибавил государю почтения к своему министру. Одним словом, в семейной истории Витте был еще один явный положительный момент — всем сразу стало понятно, что в достижении своей цели Сергей Юльевич не остановится ни перед чем...

Генератор реформ

Заняв кресло министра финансов, Витте тотчас показал свое редкостное умение считать. С изумляющей быстротой он разработал и представил в Государственный Совет проекты налога на соль, повышения всех акцизов (то есть косвенных налогов на спирт, пиво, табак, сахар, керосин и спички) и таможенной пошлины на хлопок, введения нового налога на квартиры, проекты повышения сбора с городских недвижимых имуществ и налогообложения лиц, освобождаемых от военной повинности. В итоге всех этих «новаций» налоговое бремя возросло сразу на 12%.

Несколько позже Витте ввел знаменитую винную монополию, будучи искренне убежденным, что, запретив продавать спиртное в частных магазинах, государство окажет своим гражданам неоценимую услугу. Вот выдержки из его воспоминаний: «Прекращение продажи вина за счет урожая, под заклад или в промен платья, посуды и других вещей возбуждает в крестьянах неподдельное чувство радости, и, осеняя себя крестным знамением, они выражали благодарность батюшке-царю, избавившему народ от пагубного влияния дореформенного кабака».

В действительности же министр всего лишь перераспределил финансовые потоки — прибыль от торговли водкой стала поступать не в карманы купцов, а в государственную казну, ежедневно принося миллион рублей поступлений.

Кстати, существует мнение, что именно Сергею Юльевичу Витте наши соотечественники обязаны возникновению термина «40-градусная водка-менделеевка» — в архивах создателя Периодической системы химических элементов нет никаких упоминаний о том, что именно он предложил разбавлять спирт водой в соотношении 2:3. Этот исторический анекдот родился после того, как Витте в 1895 году назначил Дмитрия Ивановича Менделеева главным в Царской правительственной «Комиссии по изысканию способов к упорядочению производства и торгового обращения напитков, содержащих в себе алкоголь».

Укрепив таким образом государственные финансы и обеспечив весомый золотовалютный резерв, Витте представил царю проект денежной реформы. Суть ее заключалась в том, чтобы ввести в обращение золотые монеты, на которые можно было бы свободно поменять имевшие тогда хождение ассигнации. Сначала предполагалось выпустить совершенно новые монеты — русы, однако от этой затеи отказались из-за опасения, что введение новой денежной единицы только запутает население, от любой реформы ждущее подвоха, поэтому было решено новые золотые монеты конвертировать с традиционными бумажными денежными знаками.

В начале 1897 года был оглашен высочайший указ «О чеканке и выпуске в обращение золотых монет». В соответствии с ним вводились золотые монеты номиналом 15 и 7,5 рубля — империал и полуимпериал. Причем к производству этих монет был подключен не только государственный, но и частный золотой запас — любой обладатель слитка или золотого лома мог сдать их на Монетный двор в переплавку.

Указ этот положил начало «золотому веку» российского денежного обращения, продолжавшемуся вплоть до начала Первой мировой войны. Российский рубль в эти годы стал одной из самых твердых валют — обеспеченный золотом, он свободно принимался в любой стране мира. В Россию потянулись иностранные фирмы, поскольку зарабатывать здесь стало столь же выгодно, как в Америке или Англии. Результат финансовой стабилизации не замедлил сказаться — в первое же десятилетие ХХ века Россия пережила бурный экономический рост, который не смогла подорвать даже революция 1905 года.

Человек на своем месте

Начиная любое новое дело, Сергей Юльевич в первую очередь старался привлечь к себе в помощники надежных, нестандартно мыслящих людей, выказывая при этом редкостное знание человеческих достоинств и сильных сторон. Ему, к примеру, оказалось достаточно краткого разговора в коридоре городского суда с учителем гимназии (и он, и Витте выступали там в роли присяжных заседателей), чтобы предложить тому ключевой пост в своем ведомстве.

Впрочем, случались в жизни Витте и курьезные сближения. В институтские годы он вращался в одной компании с будущим революционером-народовольцем Андреем Желябовым, но, как ни странно, тогда молодые люди не сдружились, хотя по крайности взглядов и действий были весьма схожи. В день похорон императора Александра III, когда траурная процессия поравнялась с почетным караулом, обалделый ротмистр скомандовал эскадрону: «Смирно! Голову направо! Смотри веселей!»… Столь нелепый в данной ситуации приказ настолько поразил Витте, что он без обиняков спросил кого-то из окружения: «Кто этот дурак?» Оказалось, это был сын знаменитого петербургского градоначальника Федора Трепова, едва не застреленного революционеркой Верой Засулич. На этом его «знакомство» с Треповым-младшим не закончилось — Дмитрий в свое время дослужился до обер-полицмейстера Москвы, а потом и Петербурга, по причине чего в 1905 году они бок о бок подавляли то и дело вспыхивающие революционные бунты. В том же 1905-м Витте молча примет треповский приказ «Холостых выстрелов не давать! Патронов не жалеть!» Кстати, родному брату того самого «дурака», Александру Трепову, суждено было войти в последнее царское правительство и в 1915-м стать… министром путей сообщения (но это произошло уже после смерти Витте).

Сам Сергей Юльевич чрезвычайно гордился тем, что из круга его сотрудников вышло немало государственных деятелей: министры финансов Э. Плеске, И. Шипов, В. Коковцов, крупные предприниматели П. Барк, А. Путилов… Вообще же, в подборе руководящих кадров выбор Витте часто бывал крайне парадоксален, но, как правило, всегда безошибочен. Так, возглавить Палату мер и весов он предложил великому химику Дмитрию Ивановичу Менделееву, с которым его уже в наше время поиска отцов рыночной экономики свяжут термином «витте-менделеевский капитализм».

Финальный аккорд

Кроме монархии, Витте для России иного государственного устройства не мыслил. Другое дело — отношение к престолу. Когда однажды великий князь Николай Александрович в разговоре с министром высказал соображение, что царь — не человек и не Бог, а что-то среднее, Сергей Юльевич возразил: «Государь все-таки человек — со свойственными всем людям слабостями».

С момента воцарения Николая II в 1894 году между ним и Витте установились довольно сложные отношения: Витте демонстрировал новому монарху нескрываемое презрение, государь в ответ платил строптивому министру той же монетой. Было еще одно обстоятельство, которое превращало его простое нерасположение к Витте едва ли не в ненависть — Николай прекрасно осознавал, что без ума и таланта этого человека ему не обойтись — он был незаменим всегда, когда требовались свежие идеи или политическая изворотливость.

Впрочем, события начала XX века ставили под сомнение грандиозные начинания Витте. Мировой экономический кризис резко затормозил развитие промышленности в России, сократился приток иностранного капитала, существенно нарушилось бюджетное равновесие. Бурное экономическое продвижение России на Восток (начатое по идее Витте строительство Порт-Артура и порта Дальний, Китайско-Восточной и Южно-Китайской железных дорог, проникновение в Маньчжурию) обострило русско-британские противоречия, подтолкнуло к войне с Японией. Выстроенная Витте система пошатнулась. Тут же его противники, группировавшиеся вокруг министра иностранных дел Плеве, начали оттеснять министра финансов от власти. И Николай II, не забывший, как в дни его тяжелой болезни Витте высказывался за передачу трона брату Михаилу, не преминул воспользоваться сложившейся ситуацией. В 1903-м Витте был отстранен от должности министра финансов и назначен на пост председателя Комитета министров, вроде бы и почетный, но абсолютно ни на что не влияющий.

Первое время Сергей Юльевич еще надеялся, что ему удастся вернуть себе былое величие. И такой шанс как будто представился в конце мая 1905 года — когда на очередном военном совещании окончательно прояснилась необходимость скорейшего прекращения войны с Японией, вести нелегкие переговоры о мире было поручено именно ему. Как дипломат он вел переговоры с Китаем о постройке КВЖД, с Японией — о совместном протекторате над Кореей, с Кореей — о русском военном инструктаже и русском управлении финансами, с Германией — о заключении торгового договора, всякий раз проявляя при этом недюжинные способности.

Переговоры в американском городе Плимуте проходили очень трудно — японцы требовали себе весь Сахалин и огромную контрибуцию. Витте соглашался отдать половину Сахалина, но о контрибуции и слышать не хотел. Уезжая на переговоры, Сергей Юльевич решил «держать себя так, как подобает представителю величайшей империи, у которой приключилась маленькая неприятность». И в Америке, зарабатывая себе имидж человека, уверенного в своих силах, вел себя соответственно — дружески общался перед фотокамерами с какими-то рабочими, подхватывал на руки стоявших неподалеку детей. В итоге — очаровал американцев настолько, что у японской делегации, которая несколько раз паковала чемоданы, просто сдали нервы. 23 августа 1905 года на условиях российской стороны был подписан Портсмутский мир, ставший блестящей победой Витте, — из безнадежно проигранной войны ему удалось выйти с минимальными потерями.

Император оценил его заслуги — за Портсмутский мир Витте был пожалован графский титул. Недоброжелатели тут же издевательски прозвали его «графом Полусахалинским» — за вынужденную уступку.

Последние годы

Витте вновь понадобился царю в том же 1905-м — в разгар первой русской революции… После мучительных колебаний Николай, чуть ли не под дулом пистолета, подписал составленный Витте документ о готовности встать на путь демократических реформ, который вошел в историю как Манифест 17 октября. А еще через 2 дня поставил свою подпись под другим Указом — о реформировании Совета министров, во главе которого был поставлен граф Витте.

В критические революционные дни он опять стал главой правительства России, однако всего на полгода — непреодолимый конфликт с императором вынудил его в апреле 1906 года подать в отставку, хотя вполне почетную. Граф Витте был награжден высшим орденом Святого Александра Невского с бриллиантами, а также пожалован «выходным пособием» в 400 тысяч рублей.

Оставляя дела, Витте пребывал в полной уверенности, что потрудился на благо Отечества он более чем славно и выполнил главную свою задачу — обеспечил политическую устойчивость монархии. Отставка, по сути, стала концом его карьеры, хотя от политической деятельности Витте не отошел. Он все еще являлся членом Государственного Совета, часто выступал в печати, вел ожесточенную борьбу против занявшего пост председателя Совета министров Столыпина.

В начале Первой мировой войны, верно предсказав, что она закончится крахом для самодержавия, Витте заявил о готовности взять на себя миротворческую миссию — попытаться вступить в переговоры с немцами, тем более, что кроме того, ему уже приходилось улаживать с германской стороной весьма щекотливые вопросы. В 1905 году при личной встрече немецкий император Вильгельм уговорил Николая II подписать соглашение о том, что Россия обязуется защищать Германию во время войны, а ранее точно такой же договор уже был заключен Россией с противником Германии — Францией. Поняв абсурдность этой ситуации, император почти 3 месяца не показывал этот документ ни Витте, ни министру иностранных дел, которым впоследствии пришлось приложить немало усилий, чтобы этот текст был аннулирован.

…К своим 65 годам Витте был полон сил и энергии, и ничто не предвещало трагического конца. Но зимой 1915 года он неожиданно простудился, воспаление уха перешло на мозг, и 28 февраля он умер от менингита.

Император Николай отреагировал на эту смерть следующим образом — записал в дневнике про «пасхальное настроение», каковое заполнило его душу при этом известии, а потом дополнил: «Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением», — и распорядился похоронить его скромно, «по третьему разряду», без официальных церемоний, правда, не где-нибудь, а в Александро-Невской лавре.

…Рабочий кабинет покойного сразу опечатали, бумаги конфисковали, а на его вилле в Биаррице произвели тщательный обыск — везде тщетно искали совершенно конкретные документы…

Прощальный поклон

Витте не скрывал, что работал над своими воспоминаниями все годы, которые официально провел не у дел. Что-то писал сам, что-то диктовал стенографистам (не самое важное, опасаясь чужих глаз и ушей). Как не скрывал и того, что хранит свою рукопись в надежном месте — за рубежом.

Только в конце 1920 года выяснилось, что рукописи мемуаров хранились в созданном редактором белоэмигрантской газеты «Руль» И. Гессеном книжном издательстве, где год спустя и вышел 1-й том воспоминаний Сергея Юльевича Витте. В том же 1921-м, но чуть ранее в одном из американских журналов были опубликованы три отрывка, предваряющие выход книги на английском языке, подготовленной А. Ярмолинским, много лет заведовавшим славянским отделом Нью-Йоркской публичной библиотеки. При сличении этих изданий стало ясно, что они отнюдь не идентичны, что только добавило ситуации скандальности и страстей. Изданы «Воспоминания» были и в СССР в 1924 году — со вступительной статьей некоего Сидорова, повествующей о достижениях советской историографии в области изучения России периода капитализма.

Основные вехи деятельности С. Ю. Витте на посту министра финансов (1890—1900 годы)

• Увеличение бюджета страны на 650 млн. рублей
• Возрастание добычи угля — в 3 раза, нефти — в 2 раза, выплавки стали — в 2,5 раза
• Увеличение сети железных дорог с 29 157 до 54 270 верст
• Начало строительства Транссибирской железнодорожной магистрали
• Проведение финансовой реформы и введение золотого денежного обращения (приравнивание кредитного рубля к 66 2/3 копейки золотом)
• Учреждение и оснащение оборудованием: 3 Политехнических института (их система была разработана совместно с Д.И. Менделеевым) 73 коммерческих училища (в том числе Строгановское училище промышленного рисования) 35 училищ торгового мореплавания
• Строительство ледокола «Ермак» для организации торгового судоходства по Северному морскому пути
• Создание первого в России Государственного агентства печати

Георгий Елин

Журнал "Вокруг света". Фиаско тайного советника

День 29 июня