Киногерой, сыгранный Павлом Луспекаевым, стал символом российской таможни

Верещагин из фильма "Белое солнце пустыни" стал кумиром и символом Таможенной службы России. Памятник Верещагину, которого исполнил Павел Луспекаев, открыли на Украине, где актер сыграл свои первые роли в Луганском русском драматическом театре. Во Владивостоке спущен на воду патрульный корабль российской таможни, получивший имя "Павел Верещагин", судно несет службу у берегов Сахалина и Курил. В Санкт-Петербурге на Северном кладбище, где похоронен артист, на его могиле установили памятный знак с надписью: "С поклоном от таможенников Северо-Запада".

Южный акцент для Северной Пальмиры. Павел Борисович Луспекаев родился 20 апреля 1927 года в Луганске. Учился в ремесленном училище. Подростком попал в партизанский отряд, участвовал в боевых операциях. В одном из рейдов по вражеским тылам разрывной пулей его ранило. После хирургической операции в госпитале его отправили в распоряжение штаба партизанского движения 3-го Украинского фронта. В 1944 году Луспекаева демобилизовали. Он вернулся в родной город и начал петь в хоре Луганской филармонии. Здесь его присмотрел режиссер местного драмтеатра и взял к себе. За два года Павел сыграл несколько довольно больших ролей.

В 1946 году отправился в Москву поступать в Щепкинское училище. В приемную комиссию явился с забинтованными руками. Экзаменатор спросил: "Что у вас с руками?" - "Ожог", - ответил Луспекаев. - "А ну-ка, молодой человек, развяжите руки, все равно мы знаем, что это татуировка!" Так и оказалось. Позже Павел посещал косметический кабинет, чтобы удалить с рук татуировки, жаловался, как мучительна эта процедура.

Луспекаев блестяще сдал творческий конкурс. А вот с сочинением не справился. На листе бумаги написал два-три слова, долго сидел, а потом сдал экзаменатору. Он сказал, что за такую работу он не может поставить даже единицу. Тогда абитуриент взял обратно листы и написал: "Да здравствует товарищ Сталин!" Никто не осмелился под такой фразой поставить "двойку". Приняли, да еще без аттестата зрелости.

Павел с юношеских лет страдал болезнью сосудов ног, но он никому не говорил об этом, даже преподавательнице танца, которая предъявляла к нему требования наравне со всеми. В конце занятий, после массы замечаний в свой адрес, Луспекаев мог подойти к преподавательнице и, по-свойски хлопая ее по плечу, сказать: "Спасибо, мамаша". Интеллигентная женщина едва не падала в обморок. Луганский парень любил разыгрывать этюды в московском метро. Он притворялся то глухонемым, то слепым и радовался, когда окружающие принимали его за такового.

На своем курсе в "Щепке" он сразу стал лидером и вполне мог бы рассчитывать на распределение в Малый театр. Но у Павла был южный специфический акцент. За четыре года учебы в Москве его произношение ничуть не изменилось. Актеру с таким акцентом нечего было делать в столице, и он решил ехать работать в Грузию. Пять сезонов он отработал в Тбилисском государственном русском драматическом театре имени А.С. Грибоедова. Именно здесь с роли Алексея в спектакле "Оптимистическая трагедия" он начал свое восхождение к вершине сценического искусства. В Тбилиси он сыграл двадцать четыре роли. В этот период времени он начал сниматься в кино - в фильмах "Они спустились с гор" и "Тайна двух океанов".

В середине 50-х годов Луспекаева пригласили в Киевский театр русской драмы имени Леси Украинки. Он выступал на одной сцене с народным артистом СССР Юрием Лавровым. Однажды в 1959 году отца навестил сын - Кирилл Лавров, актер ленинградского Большого драматического театра (БДТ), ныне - художественный руководитель этого театра. Увидев Луспекаева в спектакле "Второе дыхание", он загорелся идеей забрать актера в БДТ. Луспекаев не сразу принял предложение переехать: "Ну что я поеду в Ленинград? Там дожди, сырость... А в Киеве хорошо". Вскоре поступило официальное приглашение от тогдашнего руководителя БДТ Георгия Товстоногова. Так Луспекаев оказался в ленинградском ансамбле вместе с Сергеем Юрским, Татьяной Дорониной, Олегом Басилашвили, Ефимом Копеляном, Олегом Борисовым, Кириллом Лавровым.

Успех Луспекаева на сцене Северной Пальмиры был огромен. Здесь им сыграны лучшие театральные роли - Галлен в "Не склонивших головы", Бонар в "Четвертом", Нагульнов в "Поднятой целине". Но вот сыграть роль Скалозуба в спектакле "Горе от ума", которую начал репетировать, не удалось. Образ, который начал создавать мастер, был настолько ярким, что весь спектакль можно было назвать по имени его персонажа. Но Луспекаев из-за болезни ног был вынужден надолго лечь в больницу, и премьера прошла без него. В БДТ он проработал всего три года.

Пожарная популярность. Павел Луспекаев: "Однажды я прославился, можно сказать, на весь Ленинград. Еще в Киеве я снялся в противопожарной короткометражке под замечательным названием "Это должен помнить каждый!" Деньги были нужны, вот и снялся. И забыл про нее. А как раз в это время я переехал в Ленинград к Товстоногову и начал репетировать "Варваров". Волновался страшно. Они уже все мастера, а я для них - темная лошадка. А тут, как на грех, на экраны Ленинграда вышел какой-то западный боевик, который все бегали смотреть. И вместо киножурнала - мой противопожарный опус. Я там после пожара, возникшего из-за сигареты, прямо в камеру пальцем тычу и говорю: "Это должен помнить каждый!" Вот тут ко мне популярность и пришла. Наутро перед каждой репетицией подкалывали меня: "Помни, Паша, помни. Дай, кстати, закурить".

Известно, что Павел Луспекаев не утруждал себя заучиванием текста пьес и частенько на спектаклях нес отсебятину. Однажды драматург Игнатий Дворецкий перед спектаклем попросил его: "Павел, ты уж выучи роль назубок, я тебя очень прошу. Это чрезвычайно важно..." На что Луспекаев ему ответил: "Игнат, ты уж меня извини, но я не то что тебя, я самого Чехова Антона Павловича своими словами играю!"

Из воспоминаний режиссера Мавра Пясецкого: "Как-то во время гастролей в Кисловодске мы в одно из воскресений отправились на выездной спектакль в Пятигорск. Когда поезд подошел к перрону, стало ясно, что хлынувшие к вагону зрители только что закончившихся скачек не дадут нам возможности выйти. Тогда могучая фигура Павла кинулась к дверям. Он завопил: "Стойте, здесь сумасшедших везут, дайте пройти". Оторопелая публика расступилась. А Павел командовал: "Выводите, осторожно выводите…" И вывел всех актеров. Когда публика поняла, что ее провели, и кинулась в вагон, двери уже захлопнулись. А Павел весело крикнул: "Не тех вывели, сумасшедшие в вагоне остались".

Луспекаев был женат на актрисе Инне Кирилловой. А познакомился он с ней еще во время учебы в "Щепке", она училась на два курса старше его. Это была подтянутая, строгая девушка, похожая на гимназистку. Они полюбили друг друга и вскоре поженились. Он жил с ней счастливо. Также было известно, что он не обходил своим вниманием прекрасный пол. Однажды, вспоминал ленинградский артист Всеволод Кузнецов, увидев на Невском проспекте красивую девушку с эскимо, Луспекаев попросил ее дать куснуть мороженое. Девушка не отказала. Вкусив мороженого, Луспекаев воскликнул: "Какая чистая, открытая душа!" И здесь же на все ресторанные деньги купил у цветочницы букеты и вручил громадную охапку цветов девушке. Ресторан в тот день пришлось отменить.

Однажды в доме Олега Ефремова собрались гости за дружеским ужином. Среди них был Павел Луспекаев. Ему вдруг Ефремов предложил перебраться в столицу, к нему в "Современник".

- Олежка, замечательный ты человек! - сказал Луспекаев. - Ты же знаешь, как я люблю тебя и твоих ребят, но сейчас мне самое время сниматься. Вот и Георгий Александрович [Товстоногов] обратно в театр зовет. Я, говорит, для тебя специальные мизансцены придумаю, чтобы тебе не слишком много нужно было двигаться, но я отказываюсь.

Потом, плутовски оглядев всех сидевших за столом, Луспекаев добавил:

- И потом, ты посмотри на меня, нет, ты посмотри на меня: ведь если такое выйдет на твою сцену, то весь твой "Современник" провалится!

Ефремов расхохотался и сказал:

- Ты прав, Паша. Не нужен тебе никакой театр, ты сам театр!

Долой костыли! В 1962 году у Луспекаева обострилась болезнь ног, и на одной ступне образовалась серьезная рана, которая никак не зарубцовывалась. В 1964 году ему ампутировали стопы обеих ног. Но адские боли не отпускали. По рекомендации врачей стал принимать сильнодействующий болеутоляющий наркотик - пантопон. "Мне противно держать перо и что-то писать, но я должен записать, что в течение суток уколол что-то около 16 кубиков, - записал в своем дневнике актер. - Я погряз в этой мрази и хочу, чтобы быстрее наступил конец..."

Но попадать в плен к наркотикам он не пожелал и самостоятельно "соскочил" с иглы. Здесь ему очень помогла министр культуры Екатерина Фурцева. До нее дошли слухи о страдающем от болей актере-самородке, который снимается, несмотря на это, в кино. Госпожа министр распорядилась раздобыть для Луспекаева нужные лекарства за границей. И он, по его собственному признанию, почувствовал себя счастливым.

"Люди! - напишет потом в дневнике Луспекаев. - Я боюсь даже верить, но через три часа будет трое суток, как я сделал последний укол... Муки адовы я прошел. Дай Бог, наверное, с каждым днем будет лучше... Терплю!.. Вымотало страшно, вот уже почти неделя, как я ничего не ем, ослаб, ужасно устал". И вот наконец в его дневнике появилась запись: "Да, да! Поборол! Самому не верится! Пантопончики тю-тю! Будь они прокляты. Конечно, эта гадость еще долго будет выветриваться из организма, но главное - я поборол! И могу смело сказать себе - молодец?!"

- В съемочной группе "Белое солнце пустыни" царила паника, - вспоминает Владимир Мотыль. - Кончилось лето, а поиски исполнителя на роль Верещагина безбожно затягивались.

На пробах артисты проваливались один за другим. Изначально был на примете Павел Луспекаев. Он запомнился в таких фильмах, как "Балтийское небо" (1961), "Республика ШКИД" (1966), "Три толстяка" (1966). Но режиссер трудно себе представлял, как человек, перенесший ампутацию обоих стоп, сможет вынести колоссальные физические нагрузки? К примеру, как снимать сцены драки на баркасе?

Владимиру Мотылю пришла идея: костыли для героя. Верещагин - герой "германской" войны, кавалер Георгиевских крестов, и ничего удивительного, что у него костыли. В воображении режиссера замелькали сцены драки на баркасе. Как герой пустил в дело костыли и как бандит метнул нож, угодивший в деревянную ногу, а Верещагин даже не поморщился. С этой идеей Владимир Мотыль пришел домой к Павлу Луспекаеву. Но тот на корню отверг идею с костылями. Показал чертеж металлических упоров, которые будут вделаны в сапоги, и он сможет без палки передвигаться. "Я сыграю то, что ты придумал, - произнес Павел Луспекаев. - А инвалида успею в другой какой-нибудь картине".

На съемки "Белого солнца пустыни", которые проходили в Дагестане, под Махачкалой, и в туркменской пустыне возле города Байрам-Али, отправился Павел Луспекаев с женой Инной Кирилловой. Павел был еще влюблен в молодую актрису Татьяну Ткач. И когда его приглашали на роль Верещагина, говорят, он поставил условие, что будет сниматься только с ней. Татьяне Ткач дали роль старшей жены в гареме Абдуллы. Сцен отсняли много, но после сокращения картины от "старшей жены" осталась лишь одна фраза - "А может быть, Гюльчатай его плохо ласкает?" - да голый живот в сцене, когда жены, пряча лица от Сухова, задирают юбки. Вся съемочная группа знала, что Верещагин неравнодушен к "старшей жене Абдуллы". Догадывалась и жена Луспекаева. Бывало, она придет в номер к Татьяне Ткач и попросит: "Танечка, Паша отказывается есть, говорит, что пищу примет только из твоих рук. Приди, покорми его, пожалуйста!"

В дни съемок Луспекаеву приходилось немало вышагивать на своих протезах по зыбучим пескам. Каждый шаг причинял адскую боль. Режиссер хотел, щадя актера, сделать роль Верещагина статичной, свести набор движений к минимуму. Но Луспекаев противился - играл, преодолевая боль, сам, без дублера. Порой помногу дублей, как, например, в знаменитой сцене на баркасе, где он расшвыривает в море бандитов с криком: "Помойтесь, ребята!"

Павлу Луспекаеву удалось посмотреть "Белое солнце пустыни" за две недели до смерти. На премьеру он пригласил Михаила Козакова с 12-летней дочерью. Вспоминает Михаил Козаков:

"Была ранняя весна, он медленно шел по улице, опираясь на палку, в пальто с бобровым воротником, в широком белом кепи-аэродроме - дань южным вкусам, и волновался, как мальчишка.

- Нет, Михаил, тебе не понравится. Вот дочке твоей понравится. Катька, тебе нравится, когда в кино стреляют? Ну вот, ей понравится.

- Успокойся, Паша, я тоже люблю, когда в кино стреляют.

- Ну, правда, там не только стреляют, - улыбнулся он.

- После фильма он рассказывал о съемках, хвалил Мотыля, подмигивал мне, когда прохожие улыбались, оборачиваясь на него. "Видал, видал, узнают!" А потом сказал: "Я, знаешь, доволен, что остался верен себе. Меня убеждали в картине драться по-американски, по законам жанра. Мол, вестерн и так далее. А я отказался. Играю Верещагина, колотушки у меня будь здоров, вот я ими и буду молотить. И ничего, намолотил..." И он засмеялся так весело и заразительно, что и мы с дочкой заржали на всю улицу".

Повезло в любви. В марте 1970 года Луспекаев приехал в Москву сниматься в фильме "Вся королевская рать". К середине апреля он успел сняться в двух эпизодах и готовился к третьему, съемки которого были назначены на 18 апреля. 17 апреля в час дня Луспекаев позвонил из гостиницы "Минск" Михаилу Козакову, который также снимался в фильме. Этот телефонный разговор на всю жизнь запомнил Михаил Козаков:

"- Миш, это я.

- Привет, Паша, как ты?

- Да вот сижу в гостинице "Минск" в номере модерн. Мне в "Пекине" больше нравилось, просторней. А здесь, как ни повернусь, обо что-нибудь задеваю. Ну да черт с ним! Главное, скучно без работы. Вообще я вашу Москву не люблю. В Ленинграде лучше. Я хоть теперь пешком не гуляю, трудно, да и на машине приятнее, хоть и из окна, а все-таки вид... Нет, когда снимаешься, все равно, а вот когда не хрена делать - скучно...

- Паша, ты как себя чувствуешь?

- Нормально... Ну ладно, работай".

Когда в три часа дня Михаил Козаков спускался в съемочный павильон, у раздевалки он столкнулся с бледным Володей Орловым, вторым режиссером картины. Не попадая рукой в рукав пальто, тот выкрикнул: "Паша умер!" - "Какой Паша?" - не понял Козаков. - "Паша! Паша Луспекаев!.."

Умер артист от разрыва сердечной аорты. Слова из песенки "Не везет мне в смерти - повезет в любви" оказались для него пророческими. Павел не дожил до 43 лет, умер в нелюбимой Москве накануне 100-летия со дня рождения Ленина. Юбилейные хлопоты заслонили кончину великого артиста. А в любви ему действительно повезло и не только в личной, но и во всенародной.

Супруга Павла Луспекаева Инна Кириллова пережила мужа на 18 лет. До выхода на пенсию она работала в БДТ, затем вела драматический кружок в Ленинградском архитектурно-строительном техникуме. Умерла в 1988 году, похоронена рядом с мужем. Дочь Лариса окончила исторический факультет Ленгосуниверситета. Сегодня работает заместителем директора пансионата "Балтиец". "Мне было 11 лет, когда отца не стало, - рассказала корреспонденту "НГ" Лариса Луспекаева. - Он уделял моему воспитанию времени больше, чем моя мама. Особенно он очень много занимался со мной, когда из-за болезни не ходил на работу и находился дома. У него был хороший характер, не был раздражительным, умел прощать, любил людей". Внук Саша ходит в первый класс, а внучка Даша решила пойти по стопам Верещагина - она студентка второго курса Санкт-Петербургского филиала Российской государственной таможенной академии.