Заплечных дел мастера

По поводу личности Виктора Абакумова не утихают ожесточенные споры. Одни утверждают, что это был замечательный человек, возглавлявший в годы войны легендарный СМЕРШ. Смущает их только то, что Сталин дал добро на его арест. Другие доказывают, что Абакумов был ярым противником Сталина и Берии. Но расстрелял его почему-то Хрущев.

Основным противником советской контрразведки СМЕРШ («Смерть шпионам!») был Абвер, служба разведки и контрразведки вермахта, которую возглавлял адмирал Вильгельм Канарис. В Первую мировую он командовал малым крейсером «Дрезден» и подводной лодкой, потопившей несколько вражеских транспортов. За это Канарис был отмечен железным крестом 1 степени. Начальником Абвера он стал в январе 1935 года, когда его будущий противник Виктор Абакумов был всего лишь оперуполномоченным главного управления исправительно-трудовых лагерей НКВД. Как же так случилось, что убеленного сединами адмирала, опутавшего сетью своих агентов всю Европу, обвел вокруг пальца вчерашний вертухай?

Пагубное влечение

Сохранился текст автобиографии Виктора Абакумова: «Родился в Москве в 1908 году. Отец мой до революции был некоторое время рабочим Московской фармацевтической фабрики. После революции — уборщиком-истопником одной из больниц Москвы. До 1921 года учился в городском училище. В конце 1921 года, еще мальчишкой, ушел добровольцем в РККА, где служил в Московской бригаде частей особого назначения (ЧОН). Период нахождения в ЧОН сделал из меня честного и несгибаемого борца за светлые социалистические идеалы, готового на любые жертвы ради торжества коммунизма». Абакумов почему-то не уточнил, что окончил всего лишь четыре класса, а в бригаде ЧОН служил санитаром.

После демобилизации «несгибаемый борец за светлые социалистические идеалы» устроился упаковщиком и вскоре вступил в партию. Расчет был верным — с этого момента его карьера пошла в гору. «В 1932 году, — продолжил Абакумов в своей автобиографии, — Московским комитетом ВКП(б) я был мобилизован и послан на работу в органы НКВД. Работая в органах НКВД, я все время был на низовой работе». Почему же рослого способного парня использовали лишь в качестве «топтуна»? Дело в том, что Абакумова отличала пагубная страсть — он не пропускал ни одной юбки. В 1934 году его даже поймали на том, что он использовал для встреч с женщинами конспиративные квартиры. Именно в это время в его личном деле появилась запись: «к оперативной работе влечение имеет. Порывист. Быстро делает выводы, подчас необоснованные. Иногда мало обдумывает последствия. В следственных делах не участвовал. Дисциплинирован. Требуется руководство воспитательного характера». А где в те годы осуществлялся грандиозный эксперимент по воспитанию нового человека? Верно, в Главном управлении исправительно-трудовых лагерей, то есть в ГУЛАГе. Туда Абакумова и перевели, но, конечно, в качестве надзирателя, а не заключенного.

Процесс воспитания, судя по всему, прошел успешно — уже в конце 1938 года Виктор Абакумов был назначен начальником ростовского областного управления НКВД. На этом посту он прославился тем, что лично выбивал из подследственных нужные признания, не брезгуя самыми жестокими методами. Рвение Абакумова было замечено, и 19 июля 1941 года ему было доверено возглавить военную контрразведку — управление особых отделов НКВД. Должность была, вообще-то, расстрельной. В июне 1933 года военную контрразведку возглавлял Марк Гай. Через три года его пустили в расход. Следующим главой контрразведки был Израиль Леплевский. Вскоре и его постигла та же участь. В июне 1937 года особистами руководил Николай Николаев-Журид. Он был расстрелян через полтора года. Комиссар госбезопасности 1-го ранга Леонид Заковский (Генрих Штубис) возглавлял контрразведку всего месяц. Расстреляли его не сразу, а только после того, как назначили заместителем наркома внутренних дел. Заковского сменил успешно окончивший церковно-приходскую школу Николай Федоров. Через полгода и он получил пулю в затылок. Как-то так получилось, что почти все руководители военной контрразведки оказались иностранными шпионами.

30 тысяч немецких агентов

В апреле 1942 года вполне мог быть обвинен в шпионаже и Виктор Абакумов. Выяснилось, что при эвакуации Смоленска забыли партийный архив, который в целости и сохранности достался немцам. Самое неприятное было в том, что Абакумов, руководивший эвакуацией, к тому времени уже доложил об успешном выполнении задания. Сталин задал ему только один вопрос: «Что вы чувствуете, когда ваши подчиненные вам врут?» И через десять лет, когда Абакумов об этом вспоминал, у него от ужаса тряслись руки и расширялись зрачки.

Но, как это ни странно, Сталин его помиловал. Может быть, потому что Абакумов твердо усвоил урок и в дальнейшем строго руководствовался принципом: «лучше перебдеть, чем недобдеть». Не исключено, впрочем, что на эту должность просто не нашлось претендентов — особистов НКВД в фуражках с васильковым верхом в армии люто ненавидели и, когда началась война, их стали потихоньку отстреливать. Именно поэтому в апреле 1943 года военная контрразведка была передана в наркомат обороны, а ее сотрудников начали набирать из фронтовиков, прошедших краткосрочные курсы переподготовки.

Среди главных героев замечательной повести Владимира Богомолова «В августе 44-го» только «волкодав» Казанцев пришел в СМЕРШ из НКВД, но там он кости на допросах не ломал, а нес службу в погранвойсках. Кстати, поначалу контрразведку предполагалось назвать СМЕРНЕШ (от распространенного в годы войны лозунга «Смерть немецким шпионам!»), но Сталин возразил: «Почему мы должны иметь в виду только немецких шпионов? Разве разведывательные службы других стран не действуют против нашей страны? Есть предложение назвать контрразведку «Смерть шпионам!», то есть СМЕРШ».

Сейчас публикуется много книг, авторы которых до небес превозносят достижения СМЕРШ и личные качества начальника контрразведки Виктора Абакумова. При этом постоянно ссылаются на цифру — 30 тысяч разоблаченных немецких агентов. Абвер такими достижениями похвастать, конечно, не мог. Но надо учитывать, что Абвер не вправе был ни арестовывать подозреваемых, ни вести следствие, этим занималось гестапо. В то же время сотрудники СМЕРШ имели возможность задержать и объявить немецким шпионом кого угодно.

Впрочем, есть и другая цифра, иллюстрирующая работу СМЕРШ, — за три года с участием перевербованных немецких агентов было проведено свыше 250 радиоигр, в ходе которых советские контрразведчики успешно водили Абвер за нос. Это действительно так. Но, как известно, в ходе радиоигры противнику, чтобы он поверил, сообщают не только ложную, но и правдивую информацию. А кто в годы войны мог безнаказанно отправлять немцам реальные данные об операциях Красной армии? Только один человек, который был непосредственным начальником Абакумова, — Сталин. Для всех других, включая самого Абакумова, это означало бы неминуемый расстрел. Так что кто в действительности руководил контрразведкой СМЕРШ, это еще вопрос.

Роковая ошибка

После войны Абакумов был назначен министром МГБ и с энтузиазмом продолжил работу по очищению армии и оборонной промышленности от вражеской агентуры. Первым делом он взялся за авиаторов — к расстрелу был приговорен маршал авиации Худяков, к различным срокам тюремного заключения — главный маршал авиации Новиков и нарком авиапромышленности Шахурин. Вслед за ними по этапу пошли руководители военно-морского флота, в том числе адмиралы Алафузов, Степанов и Галлер. На очереди были артиллеристы.

Идея производить массовые зачистки в плановом порядке по родам войск была, конечно, замечательной, но Абакумов этим не ограничился. Он начал верстать дела по территориальному принципу. Первым было так называемое ленинградское дело, в ходе которого пустили в расход секретаря ЦК Кузнецова, заместителя председателя Совмина СССР Вознесенского, председателя Совмина РСФСР Родионова, первого секретаря Ленинградского обкома партии Попкова. Впереди был непочатый край работы в столицах союзных республик («дело грузинских националистов» уже близилось к завершению), но Абакумов не останавливался на достигнутом, а одновременно собирал компромат на всех сколь-нибудь известных лиц.

Вот на этом он и погорел. Первая осечка произошла с генералом НКВД Серовым. Узнав о том, что Абакумов готовит его арест, Серов немедленно, как сейчас говорят, перевел стрелки, накатав докладную Сталину. «Наверно, Абакумов не забыл, — кипя праведным гневом, докладывал Серов, — когда во время Отечественной войны в Москву прибыл эшелон из более 20 вагонов с трофейным имуществом, в числе которого ретивые подхалимы Абакумова из СМЕРШ прислали ему полный вагон, нагруженный имуществом, с надписью «Абакумову». Вероятно, Абакумов уже забыл, когда в Крыму еще лилась кровь солдат и офицеров Советской армии, освобождавших Севастополь, а его адъютант прилетел к начальнику контрразведки СМЕРШ и нагрузил полный самолет трофейного имущества. Пусть Абакумов расскажет в ЦК про свое трусливое поведение в тяжелое время войны, когда немцы находились под Москвой. Он ходил, как мокрая курица, охал и вздыхал, что с ним будет, а делом не занимался. Пусть Абакумов откажется, как он в тяжелые дни войны ходил по городу, выбирал девушек легкого поведения и водил их в гостиницу «Москва».

И тем не менее считается, что Абакумова сгубило дело Якова Этингера. Этот известный профессор-кардиолог был арестован в ноябре 1950 года, а в марте следующего года умер в специальной камере-холодильнике. 2 июля 1951 года старший следователь МГБ Рюмин направил Сталину письмо, в котором обвинил Абакумова в намеренном убийстве Этингера. Сталин, прочтя письмо, заметил: «Рюмин глубоко понимает задачи органов госбезопасности. А министр не в состоянии в этом разобраться». Это был приговор — уже 12 июля Абакумов был арестован. По сложившейся традиции, арестовали также его жену, Антонину Смирнову, дочь известного в то время эстрадного артиста, выступавшего под псевдонимом Орнальдо, и даже двухмесячного сына.

Но что такого особенного совершил министр МГБ? Мало ли профессоров в те годы умирало в тюрьмах и лагерях, и никого это не волновало. Дело в том, что Рюмин в своем письме сообщил: Абакумов требует при допросах собирать компрометирующие материалы, в том числе на организаторов работы по созданию ядерного оружия Бориса Ванникова и Авраамия Завенягина. Между тем реализация советского атомного проекта была поручена Берии, который, по своему обыкновению, готов был разорвать каждого, кто помешает ему выполнить поставленную задачу. Более того, проект лично контролировал Сталин. Иными словами, Абакумов влез куда не следовало, за что и пострадал.

«Я все напишу в Политбюро!»

Обвинили Абакумова, конечно же, не в попытке срыва работ по созданию ядерного оружия, а в том, что он прозевал «сионистский заговор». Понятно, что бывший министр МГБ совершенно не понимал, о каком заговоре идет речь. На этом основании комиссия ЦК, в состав которой входил Берия, сделала заключение: «Абакумов при допросе пытался вновь обмануть партию, не обнаружил понимания совершенных им преступлений и не проявил никаких признаков готовности раскаяться в совершенных им преступлениях». В его трехсотметровой квартире (до Абакумова там жили 16 семей) был проведен обыск, в ходе которого была обнаружена «папка с большим числом совершенно секретных документов, содержащих сведения особой государственной важности», то есть досье на многих руководителей партии и правительства. Кроме того, в квартире находилось большое количество мебельных гарнитуров и радиоприемников, 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 16 мужских и 7 женских часов, 100 пар обуви, чемодан подтяжек, 65 пар запонок, а также большой ящик с чудодейственными корнями женьшеня.

После смерти Сталина обвинительное заключение по делу Абакумова подкорректировали, уличив Виктора Семеновича в фальсификации «дела грузинских националистов» и «авиационного дела». Вскоре был арестован Берия, так что материалы пришлось опять переписывать. Теперь Абакумову вменяли в вину то, что он организовал «ленинградское дело» и поддерживал добрые отношения с «агентом иностранных разведок» Лаврентием Берией, а потому наверняка и сам был отъявленным шпионом. Впрочем, Хрущев вроде бы собирался освободить Абакумова, но к тому времени из лагерей вышли те, кто не понаслышке знал о методах работы бывшего министра МГБ. Оказалось, что вдове украинского поэта Сосюры он лично защемлял дверью пальцы рук, а сидевшему на Лубянке маршалу Воронову выбил обе челюсти.

В ходе судебного заседания, состоявшегося в декабре 1954 года, Виктор Абакумов простодушно заявил: «Сталин давал указания, я их исполнял». После этого всем присутствующим на судебном заседании стало очевидно, что Абакумов непременно будет расстрелян. Так оно и случилось. По словам начальника внутренней тюрьмы, перед смертью бывший министр МГБ успел сказать: «Я все, все напишу в Политбюро!..»