Раньше слово «Тарковский» было чем-то вроде пароля. Если ты не смотрел фильмы этого режиссера, если не мог в компании поддержать разговор о «Солярисе», «Сталкере» или «Андрее Рублеве», на тебя смотрели, как на неполноценного.

Сейчас, когда Андрею Арсеньевичу Тарковскому исполнилось бы 75 лет, он воспринимается совсем не паролем, а чем-то пусть знаменательным, но ушедшим, прошлым. Оно и понятно — сегодня вместо «Солярисов» и «Сталкеров» правят бал «Ночные» и «Дневные дозоры».

А ведь для многих Тарковский начался именно с «Соляриса». «Иваново детство», конечно, видели, кто не видел — слышал. Мальчик, конечно, запомнился — Коля Бурляев, никто и подумать не мог, что вырастет он в Николая Бурляева — актера, режиссера, деятеля. Девушку тоже память четко сфотографировала — это Валентина Малявина, позднее блеснувшая в «Короле Олене» и других картинах, а затем «загремевшая под фанфары» по обвинению в убийстве любовника.

Но настоящий интерес к режиссеру Тарковскому пришел вместе с «Солярисом». Что-то было в этой картине необычное, таинственное, завораживающее. Вернее, весь фильм таким и был. Совершенно загадочный актер со странной фамилией Банионис, девушка Хари — Наталья Бондарчук, дочь Сергея Бондарчука, а в будущем — жена того самого Николая Бурляева. Сегодня, глядя на мощную, величественную Наталью Сергеевну Бондарчук, трудно представить, что именно она воплотила на экране образ тонкой, хрупкой Хари. Сейчас та самая Хари погрузнела, заматерела и тоже снимает фильмы. Правда, далеко не такого уровня, как Тарковский. Действительно, не каждому дано…

Тарковскому было дано многое. Родившийся в семье поэта Арсения Тарковского, он и сам был поэтом от кино. Рос в творческой, яркой компании, как сейчас бы сказали — тусовке. Режиссер Андрон Кончаловский, сценарист Геннадий Шпаликов — вот его друзья, вот его люди, с которыми он общался, в сообществе с которыми рождались его смелые, яркие творческие идеи.

Хочется сразу же развеять миф о том, что Андрей Тарковский, как и Владимир Высоцкий, был борцом с советской властью. Тарковского никто особенно не гнобил, его картины получали призы на престижных фестивалях, а всякие шероховатости — куда ж без них. Пощипывали, конечно, но это даже шло на пользу. Не сразу выпустили на экраны «Страсти по Андрею», предлагали сделать сокращения, но действительно фильм был безумно длинный и сложный для восприятия. Еще более сложным было «Зеркало» — автобиографическая картина, полная символов, намеков, ассоциаций. Понятны эти фильмы были разве что избранным, да и то многие просто делали вид, что «балдеют» от этих картин, боясь прослыть неинтеллектуалами, а на самом деле ни бельмеса в них не понимали. Запад, конечно, просто приходил в восторг от творчества Тарковского, но это и понятно: все антисоветское принималось за границей на ура. А в СССР прохладное отношение к творчеству Андрея Арсеньевича было понятно: Тарковский никак не укладывался в рамки советского режиссера, послушного и идеологически выдержанного, он стремился делать что хочет и как хочет. Бывал резким, неуживчивым, нетусовочным. Был самим в себе и самим по себе. Короче, он хотел диктовать свои условия, а это не всегда получалось.

Так что природа конфликта художника и власти понятна. Правда, позднее бывшая власть утверждала, что часто пыталась пойти навстречу творцу (об этом вспоминал уже после смерти режиссера крупный кинематографический начальник Филипп Ермаш). Андрей Тарковский, кстати, получил звание народного артиста. Хотя, может, все это было всего лишь заигрыванием, кто знает?

«Сталкер» — последняя картина, снятая А.Тарковским перед отъездом из СССР, не имела такого успеха, как «Солярис», и такой извилистой судьбы, как «Андрей Рублев». Фильм вышел на экраны, в нем снималась вся привычная компания режиссера, включая Анатолия Солоницына и украинского актера Николая Гринько. Кстати, Тарковский любил работать с актерами, которые его понимали, — и это можно понять. И Маргарита Терехова, и Александр Кайдановский — это тоже его актеры, а Терехова, наверное, даже что-то большее.

Солоницыну Тарковский доверял настолько, что привел его за собой в Ленком играть Гамлета. Марк Захаров тогда предоставил Тарковскому лучших актеров — Инну Чурикову, Николая Караченцова, Михаила Козакова. Гамлета очень хотел играть Олег Янковский, Тарковский пообещал ему эту роль, но потом отдал ее Солоницыну. Янковский, конечно, был не на шутку обижен. Помирились они гораздо позднее, когда Тарковский — уже за границей — снял Янковского в «Ностальгии». А «Гамлет»… «Гамлет» стал неудачей режиссера, можно даже сказать, провалом. Провалом кинорежиссера, которому оказалось неподвластно театральное искусство (кстати, позднее подобную неудачу потерпит другой кинорежиссер, Глеб Панфилов, это тоже будет в Ленкоме и тоже с «Гамлетом»).

В 1981 году Тарковский уехал в Италию — творить вдали от ненавистного ему СССР. Его ждали в Риме, ему распахнул объятия известный сценарист Тонино Гуэрра, мэр Флоренции предоставил ему дом. Тарковский начал снимать «Ностальгию», очень долго готовился к этой картине (три года), а снял ее за три месяца. Фильм был выставлен на Каннский фестиваль, но гран-при, на который рассчитывал Тарковский, не получил. Режиссер обвинил в этом… Сергея Бондарчука, входившего в жюри. Тот, дескать, строил козни против картины. Разгорелся скандал.

Госкино требовало, чтобы Тарковский вернулся в Москву обсудить дальнейшие творческие планы. Тарковский, в свою очередь, требовал продления заграничной командировки еще на три года и немедленного приезда к нему сына и тещи.

В конце концов, режиссер объявил в Милане о том, что вместе с женой остается на Западе.

На этом самом Западе Тарковскому было непросто, возникали и материальные проблемы. Ему выхлопотали стипендию Берлинской киноакадемии, он ставил оперу «Борис Годунов» в Лондонском Ковент-Гардене, снял в Швеции «Жертвоприношение». В декабре 1985 года узнал свой медицинский диагноз — рак легких.

В Союзе уже шла перестройка, и М. Горбачев по просьбе президента Франции Ф. Миттерана разрешил выезд в Париж сыну и теще режиссера. В декабре 1986 года Андрей Тарковский умер и был похоронен на православном кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Вначале в чужую могилу, потом его перезахоронили.

Можно сказать, он умер вовремя. СССР был близок к развалу, так что бороться было уже не с кем. Умные, глубокие фильмы Тарковского были уже не очень нужны народу — наступало время растерянности, а затем совсем другого кинематографа. Андрей Тарковский не был Никитой Михалковым, чтобы уютно чувствовать себя в новые времена. Он тихо ушел, оставив нам свои талантливые картины и легенду под названием «Тарковский», легенду, в которой было все: и борьба с властью, и эмиграция, и ранняя кончина.

Видите, как бывший «пароль» стал «легендой». Наверное, так и должно быть. Только теперь, глядя пустоватую современную фантастику (в том числе и американский «Солярис» с Джорджем Клуни), мы начинаем понимать, что приобрели мудреные холодные спецэффекты, а потеряли значительно больше — потеряли то, что называлось и называется «мир Андрея Тарковского».