Сегодня совершенно невозможно поверить, что благополучнейший, цветущий и процветающий, популярный Александр Александрович Калягин, отмечающий в конце мая свое 65-летие, был когда-то почти неудачником, человеком, упорно ищущим свое счастье и долго его не находившим.

От Гиппократа к Мельпомене

Отец умер, когда Саша только родился. Интеллигентная мама трепетно воспитывала своего мальчика, а мальчик с детства любил театр и мечтал о своем театре. Он даже написал письмо кумиру из кумиров, артисту-сатирику Аркадию Райкину письмо, в котором спрашивал, как ему жить дальше, как стать артистом. Таким, как Райкин. Аркадий Исаакович, что интересно, ответил, и письмо это до сих пор хранится в калягинском архиве. И до сих пор помнятся смелые сны-мечты: Райкин по каким-то причинам не может выйти на сцену и срочно вызывает на подмостки Сашу Калягина — своего ученика, свою смену.

Между тем «ученик» оказался вначале не в театральном, а в медицинском училище. Работал на «cкорой помощи», а что это такое — объяснять никому не надо.

К счастью, потом все-таки поступил «на артиста». В Щукинском училище долгое время не могли определить его амплуа. На героя явно не тянул: слишком упитанный, непонятный, неопределенный, ускользающий. Хорошо хоть видно было, что талантливый. Там же, в училище, впервые соприкоснулся с Чеховым на сцене. Там же познакомился с девушкой Татьяной, она стала его женой.

Начался первый Калягин — Калягин до Михалкова и фильма «Здравствуйте, я ваша тетя!». Милый, но малоизвестный артист, работавший то на Таганке, то в Ермоловском театре, то ушедший к Ефремову в «Современник», а затем во МХАТ, понемногу снимавшийся. Вдруг все заговорили о его Поприщине в спектакле «Записки сумасшедшего», еще на что-то обращали внимание, но стойкого успеха, стойкой репутации не было. Он менял театры, был почти чужим в кино. Он терял. В этот тяжелый период жена и мать Калягина умерли от рака одна за другой. Он остался один с пятилетней дочкой Ксенией на руках. Он сам готовил еду, сам стирал, сам, все сам. Никому об этом особенно не рассказывал.

Именно в этот период я видел его с дочкой в Ливадии. Иногда внешний вид может сказать много, если не все. Полный, вспотевший на солнце артист тянул за руку маленького ребенка, который изнывал от летней жары и дискомфорта. Конечно, эта картинка никак не напоминала известного актера на роскошном отдыхе. Скорее, замотанный, забитый курортник, который привез своего дитятю на Юг да тут же об этом и пожалел. Конечно, невозможно было представить, что несколько десятилетий спустя этот же Калягин будет вальяжно приезжать в Ялту в качестве упакованного, лоснящегося от благополучия председателя Союза театральных деятелей России, занимающегося вопросом реконструкции Ялтинского театра им. А.Чехова.

Михалков и донна Роза

Дальше все развивалось достаточно обычно и одновременно волшебно. Золушку позвали на бал. К отцу-одиночке и не слишком востребованному актеру Александру Калягину пришел большой успех, его акции, как говорится, резко взлетели.

Конечно, успех связан прежде всего с телефильмом «Здравствуйте, я ваша тетя!». Роль тетки Чарлея, донны Розы д'Альвадорец — издавна бенефисная, провалить ее очень сложно. Главное — поручить эту роль тому актеру, который для нее создан. Голубоглазый Калягин оказался именно тем артистом, он буквально ждал этой роли.

Его, правда, не спешили утверждать, хотели пробовать Олега Табакова, Евгения Леонова. Но в конце концов утвердили — и не пожалели. Калягин выстрелил в десятку, причем он абсолютно не кривлялся, что позволяли себе другие известные исполнители роли студента Бабса, превратившегося волею обстоятельств в тетушку Чарлея из Бразилии, где много диких обезьян. По сути, Калягин сыграл самого себя — маленького толстенького человечка, которого в детстве дразнили глобусом, неудачника, получившего хотя бы ненадолго сладкую возможность взять реванш у капризной судьбы.

Для серьезных зрителей «тетя» не заслонила рост Калягина в фильмах Никиты Михалкова. Он набирал очки в этих картинах не по дням, а по часам. Для разминки появился трусливый Ванюкин («Свой среди чужих, чужой среди своих»), затем режиссер в «Рабе любви», которого так и звали — Александр Александрович Калягин. Уютный постановщик немого кино, которому совсем неуютно жилось в смутное революционное время, был одержим дилеммой, что ему делать — кушать или худеть. Этот одновременно смешной и печальный характер был так близок и понятен многим людям, что приближал зрителей не только к образу, но и к его создателю — артисту Калягину.

Конечно, главный карт-бланш, выданный Калягину Никитой Михалковым, — роль Платонова в картине «Неоконченная пьеса для механического пианино». Для этой роли Калягину пришлось солидно похудеть — именно такое требование поставил режиссер. Артист месяц сидел на гречке. Похудел, как просил режиссер. Сыграл Платонова остро и надрывно, сыграл незабываемо. Незабываемо было все — необычный голос с хрипотцой, высветившиеся с новой силой на похудевшем лице глаза, характерность вперемежку с истинным драматизмом. В «Неоконченной пьесе» подобрался редкий творческий коллектив, замечательная компания, вся работа проходила в обстановке праздничного творчества. Не всем везет попасть в такую работу, в самый ее центр. Калягину повезло.

Платонов стал высочайшим критерием для артиста на долгие годы. Все его многие хорошо сыгранные роли — Эзоп, Чичиков, Тригорин, Оргон, Протасов — проходили невольное сравнение с Платоновым. С Михалковым же Калягин больше не работал — говорят, они разошлись после того, как Никита Сергеевич отдал роль Обломова в своей новой картине не Александру Калягину, а Олегу Табакову.

Был у Калягина мощный всплеск и в театральной работе во МХАТе. Среди разных ролей ему вдруг предложили сыграть… Ленина в пьесе М.Шатрова «Так победим!». «Культурное» начальство было в шоке: «Тетка Чарлея будет играть Ильича?!». Но время было шальное, и это случилось, и спектакль даже посмотрело Политбюро во главе с плохо вменяемым Леонидом Ильичом Брежневым. И смех и грех: один Ильич (в ложе) с трудом узнавал другого Ильича (на сцене). Калягин играл Ленина неожиданно, смело, резко, не боясь трагизма, крика, не боясь показать вождя мирового пролетариата разочарованным, нервным, больным.

«У нас все схвачено»

Период, когда Калягин ушел из МХАТа, до сих пор остается не вполне ясным. Появление так называемого третьего Калягина окутано некоторым туманом. Снимался, преподавал за границей. Вдруг всплыл с театром Et cetera, который открыл со своими студентами, хотя никаких видимых предпосылок к этому не было. Потом так же вдруг оказался председателем российского СТД. Такое впечатление, что его повела в этот период чья-то невидимая могучая рука.

Театр Александра Калягина не пользуется популярностью в Москве, наоборот, критики к спектаклям этого коллектива холодны, а порой и беспощадны. Интересный состав собрать не удалось, театр выглядит антрепризной площадкой, где Калягин играет то, что ему хочется, — Шейлока, Крэппа, чеховских персонажей и даже Дон-Кихота. Все это достаточно тривиально, открытиями и не пахнет, но театр открыл свое помещение — и многие попадали в обморок. Коллективу построили роскошное здание с архитектурными изысками, крутыми лифтами и театральными креслами из разных эпох. Калягин в третий раз переизбирается председателем СТД России — а это земли и помещения, возможность заниматься бизнесом, общаться с властью, быть в ней своим человеком.

Осуждать его за то, что ему удалось получить то, что не удается другим? Пустое. Добился — значит, сумел, теперь пусть радуется. Ведь он заплатил за это немалую цену — он перестал быть хорошим актером. Все его работы последнего периода — это так, серединка на половинку. Но он сам выбрал такой путь, не будем его за это осуждать.

У него жена — актриса Евгения Глушенко, дочь и сын живут в Америке, сам А.А.Калягин блестящ и благополучен. О нем много и не всегда хорошо пишет пресса. Осуждают за то, что продал часть территории Дома ветеранов сцены в Петербурге, рассказывают на все лады, как некие дамы обвиняют уважаемого мэтра в том, что он их то ли изнасиловал, то ли пытался изнасиловать. Неужели? Такой уважаемый человек! Или нет дыма без огня?

В общем, весело живет нынче Сан Саныч Калягин, многоликий Сан Саныч, умевший толково играть и Ленина, и женщину, и современного прохиндея, и классического покупателя мертвых душ. У него даже один из спектаклей сегодня называется вполне символически — «Лица».

Я, правда, предпочитаю лицо давнего Платонова, бегущего по тропинке с какой-то жуткой песенкой, прыгающего с обрыва, плачущего под чудесную музыку Доницетти. Того Платонова давно уже нет, но он сохранился на кинопленке.