Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Случайная статья

Георгий Адамович. Безукоризнен, как его пробор


Стихотворения Адамовича
Биография Адамовича
Русские поэты
Русские поэты-эмигранты
Биографии поэтов
Овны (по знаку зодиака)
Знаменитые Георгии
Кто родился в Год Дракона

В 62-м году в парижском такси мы поссорились с моей тогдашней женой Галей. У нее был характерец весьма упрямый, как, впрочем, у всех моих последующих жен, и она ни за что не хотела уступать, вызывающе упорствуя. В конце концов я не сдержался, и у меня, к сожалению, сорвались три слова, одним из которых было ни в чем не повинное слово «мать», что, поверьте, случается со мной крайне редко. Шофер такси, с благородной сединой, выбивавшейся из-под форменной фуражки, кашлянул и сдержанно, но твердо сказал: «Господа, я хочу вас предупредить, что я – русский. Извините меня, молодой человек, но если даже у вас были интимные отношения с матушкой этой очаровательной молодой женщины, то, право, вас не украшает то, что вы ее об этом оповещаете, да еще в такой грубой форме…» Нечего и говорить, что я остолбенел. Это был один из первых уроков этикета, преподнесенный мне человеком из «белых эмигрантов», как выяснилось впоследствии, участником Ледяного похода генерала Корнилова.

Тогда же я познакомился с Георгием Викторовичем Адамовичем. В кафе «Куполь» по одну сторону стола сидел, красиво держа кукольную головку, с прической, разделенной безукоризненным пробором, крошечный петербуржец, законодатель литературных мод русского Парижа, дегустатор слова, полиглот, кавалер ордена Почетного легиона, выступавший некогда вместе с Блоком и Ахматовой. А по другую сторону – не говорящий ни на одном иностранном языке, не знающий, как полагается есть устрицы, слыхом не слыхивавший о запрещенных в СССР Бердяеве, Розанове, Флоренском, пестро одетый, не совсем еще оперившийся поэт со станции Зима, который не так давно пел в детском саду: «С песнями, борясь и побеждая, Наш народ за Сталиным идет». Встреча двух совсем разных воспитаний, двух Россий.


Могли ли мы понять друг друга?

…За пять лет до моего рождения на заседании общества «Зеленая лампа» в Париже – в тот раз на тему «Есть ли цель у поэзии?» – дискуссию открыл прозванный «златоустом эмиграции» поэт и эссеист Георгий Адамович: «Единственное, что может объяснить существование поэзии – это ощущение неполноты жизни, ощущение, что в жизни чего-то не хватает, что в ней какая-то трещина. И дело поэзии, ее единственное дело, – эту неполноту заполнить, утолить человеческую душу».

И хотя с ним спорили такие авторитеты, как Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский, именно Адамовичу было суждено стать литературным арбитром русской эмиграции и даже прослыть вдохновителем так называемой «парижской ноты», от чего он полушутливо-полубрезгливо открещивался: «Был некий личный литературный аскетизм, а вокруг него или в ответ ему некоторое коллективное лирическое уныние, едва ли заслуживающее названия «школы».

Я думаю, что метафорическая формула «парижской ноты» прозвучала в стихах Адамовича: «Нет доли сладостней – всё потерять». Адамович намекнул, что были три-четыре поэта «об одинаковом догадывавшиеся, одинаково улавливавшие, готовые наладить перекличку еще до стихов, еще до того, как влюбились они в Анненского и отвергли обольщение бальмонтовщины во всех ее видах». Думаю, первым в этом сообществе был Георгий Иванов, вторым – сам Георгий Адамович. Но, пардон, у второго из Георгиев стихов-то кот наплакал… Однако кот коту рознь. Взять хотя бы булгаковского… В тонюсенькой книге «Единство» (1967), чьи страницы состоят больше из белых пустынных полей, чем из слов, даже пустоты поют!

А соперничать с ними мог только Владислав Ходасевич. Он был антиподом и Адамовича, и Георгия Иванова в своей старательной сдержанности и, видимо, крупнее их, даже вместе взятых, но они оба были по-человечески теплее, чем он, и безбоязненно сентиментальны в противовес его внутреннему ограничителю, который он, правда, иногда срывал, да еще как: «Я, я, я. Что за дикое слово! Неужели вон тот – это я? Разве мама любила такого? Желто-серого, полуседого И всезнающего, как змея?» Вот кто был тайной третьей фигурой «парижской ноты», хотя всячески противопоставлял себя ей.

Но если Адамович-стихотворец проигрывал в поэзии Ходасевичу, то у Адамовича-эссеиста было преимущество свободного мышления над скрупулезным мемуаристом Ходасевичем. И стихов Адамович оставил так мало, наверно, потому, что его поэзия легко переливалась в более эмоциональную, пульсирующе размышляющую прозу.

Адамович, прописавшийся под сурдинку на своей медленно рассовечивающейся родине, не навязывает нам громогласно своих мыслей, а тихим осенним шелестом попросту напоминает заветы русской классики, придавленной нынче суетой озверелого выживания: «Последнее прибежище негодяя – патриотизм» – сказано в «Круге чтения» Льва Толстого. Не всякий патриотизм, конечно, и сам Толстой основными чертами своего творчества, смыслом и сущностью явления «Толстой» опровергает этот старый английский афоризм. Дело в том, что приемлем патриотизм лишь тогда, когда он прошел через очистительный огонь отрицания. Патриотизм не дан человеку, а задан, он должен быть отмыт от всей эгоистической самоупоенной мерзости, которая к нему прилипает…»

Адамович писал это, обращаясь к будущей России, частью которой, как он надеялся, может стать тот чудом пробившийся сквозь железный занавес полуоперившийся поэт со станции Зима, тогда еще, в отличие от Адамовича, не читавший рассказа Ивана Шмелева о кровавых убийствах на этой станции в гражданскую войну.

И мы, такие разные, все-таки поняли друг друга. Соединила нас общая духовная родина: русская поэзия. Адамович был поражен, что я раздобыл в Москве его первые книжки «Облака» и «Чистилище», и, затаив дыхание, слушал, как я читаю на память его великое стихотворение «Когда мы в Россию вернемся…». А я в свою очередь был поражен, что он прочел мне тоже на память мое стихотворение, но какое! Вот уж чего я не мог ожидать от такого рафинированного эстета! «Играла девка на гармошке. / Она была пьяна слегка, / и корка черная горбушки / лоснилась вся от чеснока». Этот тончайший наслаждатель поэзией даже глаза зажмуривал от удовольствия и языком прищелкивал: «Играла девка на гармошке, / о жизни пела кочевой, / и топали ее галошки, / прихваченные бечевой». (На этом месте он, ритмически рубя воздух маленькой бледной ладонью, промахнулся, стукнул не по столу, а по металлическому блюду, и устрицы во льду шевельнулись, как живые.)

Главным в Адамовиче была его чуткая отзывчивость – и, хотя она могла быть очень строгой, она бывала и редкостно доброй. Так, когда на меня сыпались нападки со всех сторон, он написал редактору журнала «Мосты»: «Был у меня Евтушенко. Он мил и в каждом слове талантлив. Я совершенно не верю в то, что о нем пишут… Я написал архиепископу Иоанну – его поклоннику – с предложением образовать «Общество защиты Евтушенко». Немедленно записываюсь в члены».

На него напрасно обижались. Разве можно обижаться на чувства вслух, когда критик искренне делится с читателями, включая самого писателя, своими опасениями и задает сам себе вопросы? По-человечески с теми, о ком он писал, Адамович был безупречен, более того – безукоризнен, как его пробор. Да, у него не сложились отношения с Цветаевой, и это огорчительно, но уж слишком велико было их расхождение во взглядах почти на всё. Я счастлив, что помог Георгию Викторовичу одним нашим долгим разговором, когда заклинал его помириться с Мариной Ивановной хотя бы после ее смерти. Он это сделал в своем, кажется, самом последнем стихотворении. Была бы она жива – простила бы его.

И я благодарен ему за идею антологии «Строфы века», впервые объединившей под одной обложкой и «белых», и «красных» поэтов, – идею, которая родилась в первом нашем разговоре там, в «Куполе», под подпрыгнувшие от неожиданности «на блюде устрицы во льду».


Евгений ЕВТУШЕНКО
Газета "Новые Известия"


Добавить комментарий к статье




Стихотворения Адамовича
Биография Адамовича
Русские поэты
Русские поэты-эмигранты
Биографии поэтов
Овны (по знаку зодиака)
Знаменитые Георгии
Кто родился в Год Дракона


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru