Великий лидер маленькой страны

В начале 1940 года в СССР кандидатам в члены ВЛКСМ неизменно задавался вопрос: «Кто сейчас является злейшим врагом нашей Родины?» Правильным считался ответ: «Барон Маннергейм, вероломно начавший войну против СССР». Но мир помнит Карла Маннергейма как одного из немногих исторических деятелей, защитивших независимость своей страны.

В один и тот же день — 31 декабря 1917 года — Совнарком РСФСР официально признал государственную независимость Украины и Финляндии. Но это вовсе не означало, что большевистская Россия на самом деле начала строить отношения с бывшими российскими провинциями на основах равноправия и невмешательства во внутренние дела. Молодым государствам пришлось вести кровавые войны за независимость. Финляндия эту войну выиграла. В Украине же такого национального лидера, каким был Карл Маннергейм, не нашлось.

Георгиевский кавалер

Архивные фотографии происходившей в 1896 году церемонии коронации Николая II запечатлели во главе торжественной процессии двух офицеров лейб-гвардии Кавалергардского полка с обнаженными палашами, в касках с орлами, белых колетах и супервестах (парадных латах). Одним из них был Карл Маннергейм. Отчасти выбор пал на него благодаря его росту (197 см). Но Кавалергардский полк тем и отличался от прочих гвардейских полков, что низкорослых туда не брали. Кроме того, Маннергейма знали как превосходного кавалериста, но этим славились все кавалергарды. Он удостоился такой чести прежде всего потому, что человеком был весьма незаурядным.

Карл Маннергейм родился 4 июня 1867 года на юго-западе Финляндии, которая тогда входила в состав Российской империи. Его родители принадлежали к шведской аристократии Финляндии — дед был председателем Высшего апелляционного суда Финляндии и ученым-биологом, а отец — известным поэтом, писателем и предпринимателем. Юный Карл Маннергейм учился в хельсинкском частном лицее, но в 1879 году его отец разорился, бросил семью и уехал в Париж. Учебу в лицее пришлось оставить — Маннергейм был переведен в гимназию, а после ее окончания — в кадетский корпус. К тому времени Финляндское княжество имело свои воинские подразделения, но они были скорее декоративными, и молодой аристократ вовсе не горел желанием в них служить. В 1886 году будущего маршала с позором исключили из кадетского корпуса за многочисленные нарушения дисциплины. Покидая корпус, Маннергейм пообещал своим товарищам: «Отправлюсь в Петербург, поступлю в Николаевское кавалерийское училище и стану кавалергардом». Те, конечно, ему не поверили. Для небогатого выходца из Финляндии служба в лейб-гвардии Кавалергардском полку представлялась недостижимой мечтой.

Но через год Маннергейм действительно поступил в одно из наиболее привилегированных юнкерских училищ России — Николаевское кавалерийское в Санкт-Петербурге. Спустя два года он закончил его с отличием, однако без связей и достаточных средств попасть в гвардейский полк было невозможно. Два года он тянул армейскую лямку в Польше в Александрийском полку «черных» драгун, которые назывались так по масти лошадей и цвету формы. Лишь в 1891 году он смог вернуться в Петербург и определиться в Кавалергардский полк, чему немало способствовала его женитьба на Анастасии Араповой, дочери генерал-майора императорской свиты, в прошлом тоже кавалергарда. Через год у молодоженов родилась дочь Анастасия, а спустя еще четыре года — София.

Казалось бы, сбылась его мечта — блестящий кавалергард Маннергейм быстро продвигается в чинах, имеет служебную квартиру в центре столицы, вращается в центре великосветской «тусовки». Но когда в 1904 году началась Русско-японская война, он, ко всеобщему изумлению, оставил столицу и добровольцем отправился на войну. В Маньчжурии Карл Маннергейм отличился в нескольких сражениях, а за храбрость, проявленную в бою под Мукденом, ему был досрочно присвоен чин полковника.

В 1906 году он получил задание Генштаба нелегально с финским паспортом пересечь верхом всю Центральную Азию, от Ташкента до Пекина, собрать сведения о китайской армии и о местности на северо-западе Китая. Экспедиция длилась два года. Отчет Маннергейма, написанный на 150 страницах, является замечательным памятником той эпохи. В экспедиции он собственноручно производил все измерения и составил карты дорог общей протяженностью 3500 верст. Кроме того, Маннергейм собрал огромный этнографический материал, сделал около полутора тысяч очень качественных фотографий. 1200 собранных им экспонатов материальной культуры сартов, киргизов, уйгуров и тибетцев составили специальную экспозицию в Национальном музее Хельсинки.

В годы Первой мировой войны Маннергейм последовательно командовал бригадой, дивизией, оперативной группой из двух российских и трех румынских дивизий, а с лета 1917 года — кавалерийским корпусом на румынском фронте. Войска под его командованием участвовали в Брусиловском прорыве, освободили Румынию от вторгшихся туда австро-венгерских войск. Он получил звание генерал-лейтенанта и полный набор российских военных орденов, в том числе орден Святого Георгия, который ценил выше всех прочих полученных им наград.

В декабре 1917 года, после почти 30-летней службы в российской армии, Карл Маннергейм обнаружил, что революция освободила его от присяги на верность царю и Отечеству, и счел за лучшее вернуться в Финляндию.

«Белый» барон

В одном из интервью известный русский писатель, ветеран Великой Отечественной войны Виктор Астафьев упомянул, что однажды, беседуя со своими знакомыми из Финляндии, он допытывался у них, отчего так велика разница в уровне жизни финнов и россиян. В ответ гости из Финляндии, бывшей когда-то одной из самых отсталых провинций Российской империи, сказали: «У нас же белая гвардия победила!»

Между тем осенью 1917 года Финляндия стояла на пороге революции. Страну потрясали забастовки, росла безработица, возникла угроза голода — из России перестало поступать зерно. И расстановка сил была далеко не в пользу «белых». В Финляндии находилось около 40 тысяч солдат и офицеров бывшей царской армии, в портах стояли корабли Балтийского флота, в городах активно формировались отряды красной гвардии. На стороне «белых» оказались лишь немногочисленные отряды самообороны «шюцкор», сформированные активистами буржуазных партий на случай вооруженной борьбы с российскими оккупационными войсками. В этих условиях нарком по делам национальностей Сталин в ноябре 1917 года в Хельсинки на съезде финских социал-демократов призвал их к революции: «Пригодна лишь одна тактика, тактика Дантона: смелость, смелость и еще раз смелость! И если вам понадобится наша помощь, мы дадим вам ее!»

И 28 января 1918 года революция действительно началась — в тогдашней столице Финляндии Гельсингфорсе, в Тампере, Выборге и других городах отряды красной гвардии захватили правительственные учреждения. Но до того, как правительство Финляндии было разогнано, оно успело сделать главное — назначить Маннергейма командующим финской армией. Армией, которую он еще должен был создать. И Карл Маннергейм не только создал ее, разоружив царские войска, но и всего за три месяца восстановил в стране порядок. Позже в воспоминаниях он писал: «Очень редко в истории войны доводились до победы с такими незначительными материальными потерями, и уж совсем редко военные действия велись столь неподготовленными войсками».

Правда, на многие годы за генералом закрепилось прозвище «лахтарь» (мясник). В то время он действительно особо не утруждал себя выбором средств для достижения поставленной цели. Слишком многое было поставлено на карту, и Маннергейм сознавал это отчетливее других: «Если бы мы не поднялись на борьбу в 1918 году, Финляндия в лучшем случае превратилась бы в автономную область Советского Союза — без каких бы то ни было национальных свобод, без настоящей государственности, и нам бы не нашлось места среди свободных наций...» Кроме того, Маннергейм, любивший повторять, что «осанка выражает состояние души», был, как ни крути, всего лишь боевым генералом Первой мировой войны.

Неприступная линия

Впрочем, в 20-е годы Маннергейм предпочел последовать древнему девизу «Cаndida pro causa ense candida» («За чистое дело — чистым оружием»), дополнив им свой фамильный герб. Он также предложил отменить «белый праздник» 16 мая (в этот день в 1918 году армия Маннергейма вступила в Хельсинки) и переименовать его в день памяти всех финнов, погибших в войне.

В конце ноября 1939 года в советских газетах появились сообщения о «постоянных провокациях белофинской военщины на границе» и о создании «рабоче-крестьянского правительства» Финляндии во главе с Отто Куусиненом. 30 ноября по просьбе этого «правительства» советские самолеты уже бомбили Хельсинки и Выборг. Накануне нападения нарком обороны Ворошилов заявил: «Через шесть дней Красная армия войдет в Хельсинки».

Но война затянулась более чем на три месяца, а в Хельсинки Красная армия так и не вошла. Соотношение в людских потерях противоборствующих сторон составило примерно 1:5, то есть на одного финна приходилось 5 красноармейцев. Когда 12 марта 1940 года между СССР и Финляндией был подписан мирный договор, один из советских генералов заметил: «Мы завоевали ровно столько финской территории, сколько нужно, чтобы похоронить наших убитых».

Основным препятствием на пути Красной армии, обладавшей многократным перевесом в вооружении и живой силе, стала система долговременных фортификационных сооружений на Карельском перешейке, названная «линией Маннергейма». Ни линия Мажино, которую французы считали неприступной, ни немецкий Западный вал (линия Зигфрида), ни советские укрепрайоны вдоль старой западной границы ощутимо не повлияли на ход Второй мировой войны. Лишь на Карельском перешейке исключительно благодаря таланту Маннергейма, а также стойкости финских солдат недостроенные укрепления были использованы по-настоящему эффективно.

Во Вторую мировую войну Финляндия вступила в союзе с Германией. Финская армия под руководством Маннергейма оккупировала районы советской Карелии, населенные преимущественно не русскими, а карелами (большинство из них, кстати, в 1944 году ушли на территорию Финляндии вместе с «захватчиками»).

Сам фельдмаршал (это звание было присвоено Маннергейму в 1933 году) к фашизму относился с презрением. После оккупации Чехословакии он писал своей сестре: «Мы негодовали и возмущались действиями русских, но это только детская игра по сравнению с Адольфусом, начальником его Чека Гиммлером и его любимыми помощниками. Мы стоим перед концом света». Маннергейм отстаивал нейтралитет своей страны, но Финляндия оказалась буквально между молотом и наковальней. Ему предстояло в третий раз сохранить независимость Финляндии, виртуозно лавируя между двумя противоборствующими сторонами.

Вопреки ожиданиям немецкого командования, финская армия остановилась на старой границе с СССР. Несмотря на угрозы Германии прекратить поставки зерна и оружия, Маннергейм отказался продолжать наступление на Ленинград. В ходе блокады фронт по Карельскому перешейку был самым спокойным участком всего Восточного фронта, что породило анекдот: во всей Европе остались только две невоюющие армии — королевская шведская и 23-я советская. В 1942 году Маннергейму было присвоено почетное звание маршала Финляндии, а в августе 1944 года он был избран президентом этой страны. Спустя месяц он заключил с СССР перемирие, благодаря чему Финляндия стала единственной страной гитлеровской коалиции, которая не была оккупирована.

В феврале 1946 года в 79-летнем возрасте Карл Маннергейм покинул посты президента страны и главнокомандующего финской армией. Финляндии уже ничто не угрожало — он мог наконец уйти на покой. Спустя пять лет Маннергейм скончался и был похоронен рядом со своими боевыми соратниками на воинском кладбище в Хельсинки.

Во время экспедиции в Китай в Кашгаре местный чиновник видоизменил фамилию Маннергейма на китайский лад, представив ее тремя иероглифами: Ма-та-хан. В переводе это означало: «Всадник, перескочивший через облака». Чиновник оказался провидцем — лихой кавалерист Карл Маннергейм блестяще преодолел все препятствия, вставшие у него на пути.