День 12 января      

Мы как-то свыклись с парадным обликом нашего знаменитого земляка, уроженца Житомира, главного конструктора ракетно-космических систем Сергея Королева. В жизни он был проще и одновременно гораздо сложнее, чем нам представляют его официальные источники информации. Мне, как и другим офицерам — испытателям космической техники космодрома Байконур, посчастливилось работать в течение ряда лет рядом с Королевым.

В 1964—1965 годах мне как руководителю испытаний бортовых телеметрических систем космических кораблей от испытательной воинской части довелось докладывать о результатах комплексных испытаний систем корабля. При этом присутствовали Королев, техническое руководство и члены боевого расчета подготовки и пуска космических кораблей. Мне довелось видеть Королева и в радости, и в гневе. Он был одним из нас и одновременно гением.

Воздух свободы. В 1944 году Иосиф Сталин, получив письмо Уинстона Черчилля с просьбой оказать содействие Великобритании в доставке с польского ракетного полигона Дембице, расположенного в полосе наступления советских войск, образцов немецкой ракетной техники, сам заинтересовался этим необычным сообщением. Лондон в 1944 году был буквально засыпан немецкими ракетами "Фау-2", и Черчиллю хотелось обезопасить свою столицу и другие города от налетов немецкой авиации. Но тем самым он заинтересовал и Сталина проблемой немецких "Фау".

В это же время Сергей Королев, успешно занимавшийся крылатыми ракетами еще до войны, обращается в правительство с докладной запиской, в которой обосновывает создание воздушной торпеды большой мощности для поражения удаленных целей. И напоминает, что он имеет опыт создания таких ракет-торпед. Как оказалось, именно эта записка попала в поле зрения "человека Георгия Маленкова" генерала Льва Гайдукова, который и счел необходимым немедленно доложить об этом Маленкову, который в правительстве вел направление по созданию противовоздушной техники. Фамилия Королева запомнилась. Летом 1944 года коллектив ОКБ Туполева, отбывавший наказание с расхожей тогда формулировкой судебной "тройки" как "враги советского народа", был освобожден со снятием судимости согласно протоколу заседания президиума Верховного Совета СССР №8 от 27 июня 1944 года. А еще больше самого Королева удивило награждение его 1 октября 1945 года орденом "Знак Почета" за испытания новой авиационной техники с ракетными ускорителями. Именно Маленков был одним из инициаторов освобождения коллектива из спецтюрьмы. В апреле 1985 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла решение: постановление особого совещания при НКВД в отношении Королева и других ракетчиков вообще отменить. Но тогда, в начале августа 1945 года, Королева, как и других ракетных специалистов, неожиданно вызвали в военкомат…

Подполковник Королев. В военкомате недоумевающему Королеву только и объяснили, что он призван в ряды Вооруженных Сил и ему присвоено воинское звание — подполковник. (Впрочем, вскоре Королева повысят до полковника, и он сравняется в звании с прежним своим начальником — Валентином Глушко.) Тут же, не дав опомниться, Королева направляют на оружейный и вещевой склады, где он получает комплект военной формы, пистолет ТТ и к нему две обоймы с патронами. И только после этого его направляют на инструктаж к неизвестному ему генералу Гайдукову. После проведенного инструктажа Королеву стало ясно, что он, как и десятки других таких же новоиспеченных ракетных офицеров, вскоре будет направлен в Германию для изучения немецкой трофейной ракетной техники и технической документации к ней.

В кругу кадровых офицеров подобные носители погон, призванные из запаса, в основном из научных сфер, и получившие высокие воинские звания от майора до полковника, получали довольно обидное прозвище — "профсоюзные офицеры". Впрочем, точно такие же офицеры с теми же задачами по сбору трофейных образцов немецкой ракетной техники появились во время той войны в достаточно большом количестве и в армии США. Единственное, что отличало американских "профсоюзных офицеров" от наших, — это временное присвоение им высоких воинских званий. Например, американский инженер имел воинское звание лейтенант запаса, но ему временно присваивалось воинское звание полковника или, например, бригадного генерала. Военному ведомству США при этом не создавалось никаких хлопот: при увольнении такого офицера с воинской службы он автоматически лишался своего звания, оставаясь в запасе или отставке все тем же лейтенантом.

Короче, такой случился неожиданный поворот в судьбе Королева. 9 августа 1945 года его в составе группы таких же "профсоюзных офицеров", ставших вскоре главными конструкторами в различных отраслях ракетно-космической техники, перебрасывают на безотказном самолете Ли-2 в Берлин. Королеву вновь доверяют, он получает от генерала Гайдукова большие полномочия по созданию новой службы: предстартовой подготовки ракет, наземного заправочного и пускового оборудования. Он имеет личный автомобиль, который позволяет перемещаться по всей Германии в интересах дела. Королев еще молод, и ему так нужен этот глоток свободы именно здесь, вдали от Родины, после долгих лет пребывания в лагерях Колымы и бериевских "шаражках". Здесь он встретится с подполковником Леонидом Воскресенским, который в недалеком будущем станет заместителем Королева по испытаниям баллистических ракет средней дальности и межконтинентальных ракет. Именно тогда Королева, по указанию Гайдукова, включили в число специалистов, приглашенных английскими оккупационными властями на показательные пуски немецких трофейных ракет "Фау-2" под Гамбургом. Там англичане с целью получения опыта пусков трофейных "Фау-2" создали из пленных немецких специалистов стартовую команду для проведения демонстрационных ракетных пусков.

Члены советской военной делегации были в военной форме, а Королева в целях маскировки приказано было переодеть в форму артиллерийского капитана. Но отсутствие орденов и медалей на гимнастерке Королева привлекло к нему внимание представителя английской разведки. Один из них прямо так и спросил Королева: "А вы чем занимаетесь?". Королев, ни секунды не раздумывая, ответил: "Вы же видите, что я капитан артиллерии". На что англичанин не преминул едко уколоть: "У вас слишком высокий лоб для капитана. И у вас нет ни одной награды, что говорит о том, что вы на фронте не были". Королева подвела его скромность — он не носил орден "Знак Почета" на гимнастерке во время пребывания в Германии. Это мероприятие стало первым опытом организации пуска боевых ракет, полученным Королевым в далекой Германии. Отсюда же и его железное правило, за выполнением которого он строго следил всегда — "больше трех не собираться". Нам, испытателям Байконура, это правило не нравилось никогда, но во время проведения испытаний ракетно-космической техники маленьких и больших групп не было никогда, что, несомненно, способствовало порядку и четкой организации.

Связана с этим "правилом Королева" еще одна интересная история. Офицер-испытатель, назначенный для несения службы в качестве дежурного по залу монтажно-испытательного корпуса, где и шли испытания ракетно-космической техники, обязательно получал особое предупреждение, когда проходил инструктаж. При пролете американского спутника-разведчика дежурному по залу соответствующие службы заблаговременно давали два предупреждающих сигнала: "Скорпион-1" и "Скорпион-2". Первый означал, что вскоре в указанное в предупреждении время над полигоном Тюра-Там (вскоре Байконур) пролетит американский спутник, имеющий на борту длиннофокусные фотоаппараты с целью съемки территории советского ракетного полигона. В этот момент проводились маскировочные мероприятия, запрещалось передвижение ракетно-космической техники и т. д.

Сигнал "Скорпион-2" не разрешал работать на излучение в эфир радиотехнических средств, и мы не проводили испытаний ракет и спутников до отмены сигнала. Однако был и третий, негласный, но всегда с особой тщательностью выполняющийся сигнал "Скорпион-3". Он означал, что на территории монтажно-испытательного корпуса, и особенно в его зале, появился Сергей Королев. Сигнал "Скорпион-3" распространялся от одного к другому испытателю мгновенно: в зале монтажно-испытательного корпуса устанавливалась полная рабочая тишина…

…Королева мы безмерно любили, но также и побаивались. Не боялся его только один человек, кумир всех лейтенантов 2-й площадки, научивший нас пить горящий спирт, — его заместитель по испытаниям, упомянутый выше Леонид Воскресенский. Только ему Королев доверялся во многом, если не во всем, разрешал говорить правду и высказывать свое мнение, не считаясь с его, королевским.

А еще Королев приходил в неистовое бешенство, когда в так называемой "маршальской столовой", где важные персоны принимали пищу, пахло хозяйственным мылом, которое неопытные новые работники столовой аккуратно, в целях экономии, разрезали на ровные бруски в умывальной комнате перед входом в обеденный зал. Только впоследствии мы поняли причину его гнева: этот запах напоминал ему запах тюрьмы…

…Многие знают Королева только как Главного конструктора ракетно-космических систем. Однако нам, испытателям ракетно-космической техники, каждый день приоткрывались какие-то стороны его повседневной жизни, которые его только украшали. Он был одним из нас, любящим свое дело и свою страну, со всеми присущими всем смертным недостатками. Заслуги Сергея Королева перед человечеством общеизвестны. Однако, проводя как-то в дни весенних школьных каникул экскурсии для школьников об истории полета первого космонавта Земли Юрия Гагарина, я убедился, что наши дети практически ничего не знают о Сергее Королеве. Многие из них и о Гагарине ничего не знали... И стало очень печально.

Геннадий ПОНАМАРЕВ заслуженный испытатель космической техники
"Киевский ТелеграфЪ" 25 августа - 7 сентября 2006

День 12 января