Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Новости

Разоблачения Крестовского. Пророк, которого не услышали


Биография Крестовского
Русские писатели
Биографии писателей
Знаменитые Всеволоды

Всеволод Крестовский Об этом писателе знают очень мало. Хотя, если судить по таланту, его вполне можно было бы назвать литературным классиком. В советскую эпоху на него прочно навесили ярлык реакционера, мракобеса и погромщика. Соответственно, его произведения считались недостойными внимания. Большинство из них не переиздавались вплоть до начала 1990-х годов. Лишь в последнее время отношение к нему несколько улучшилось. В России вновь вышли в свет написанные им романы (по одному из них даже снят телесериал "Петербургские тайны"). Статьи, посвященные писателю, появились в ряде литературоведческих журналов. Но это в России. У нас же он по-прежнему остается неизвестным широкой публике (разве что кто-то запомнил фамилию из титров упомянутого сериала). Между тем писателя этого мы можем считать своим с не меньшим основанием, чем россияне.

23 февраля — очередная годовщина со дня его рождения. И вот что такое долгое забвение: специалисты до сих пор не пришли к единому мнению — какая годовщина? В одних источниках годом его рождения обозначен 1840-й (таким образом, ныне должен отмечаться в какой-то мере юбилей). В других же называют год 1839-й. Правильной, скорее всего, является последняя дата. А значит, нынешняя годовщина не круглая. И все-таки стоит вспомнить о нем. О Всеволоде Владимировиче Крестовском.


Детство. Отрочество. Юность


Он происходил из старинного дворянского рода. Отец писателя — Владимир Васильевич, отставной офицер, служил в Петербурге комиссаром при военно-временном госпитале. Жалованье у него было небольшое, и потому он согласился, чтобы жена его — Мария Осиповна (урожденная Товбич) переехала жить в имение своей матери — село Малая Березайка Таращанского уезда Киевской губернии. Именно здесь родился будущий великий писатель. Здесь, как напишет один из его биографов, "среди поэтической обстановки деревенской жизни в Малороссии", прошло его детство. И любовь к этому краю — своей малой родине — он сохранил на всю жизнь. Уже в зрелом возрасте, обладая неплохими вокальными данными, Крестовский, аккомпанируя себе на рояле, часто пел украинские народные песни. Пел не только в компании, но и оставаясь наедине с самим собой.

Начальное образование Всеволод (как и большинство помещичьих детей в тогдашней России) получил дома. Помимо четырех учителей и гувернанток с ним занималась мама, умная и образованная женщина. С детства у маленького дворянина проявились недюжинные способности. Мальчик рано выучился читать (и читал много, иногда целые дни напролет), обладал редкой наблюдательностью и прекрасной памятью, налету схватывая преподаваемый материал. А еще он отличался необычайной добротой, постоянно выпрашивал у матери деньги для бедняков, делился сладостями со своего стола с сыном дворника, очень любил животных.

На одиннадцатом году жизни для продолжения обучения Крестовского перевезли в Петербург. Его отдали в Первую гимназию — элитарное учебное заведение, куда принимали только детей потомственных дворян. В гимназии способности Всеволода развились еще больше. Он стал писать стихи, а также рассказы, описывая родной украинский быт. На творчество гимназиста обратил внимание учитель русского языка, видный педагог Василий Водовозов, который первым отметил наличие литературного таланта у ученика.


Удачный дебют


По окончании гимназии в 1857 году Крестовский поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Тогда же он дебютировал в печати. Стихи молодого литератора опубликовал журнал "Общезанимательный вестник". А вслед за тем его стихотворения и рассказы начали печатать почти все выходившие в то время периодические издания. "Отечественные записки" и "Русский вестник", "Библиотека для чтения" и "Иллюстрация", "Время" и "Эпоха", "Сын Отечества" и "Русское слово" охотно предоставляли новому автору свои страницы. "Всеволод Крестовский был избалован ранним признанием", — с неудовольствием констатирует неприязненно к нему относящийся современный российский литературовед. В самом деле, талант писателя признали и в обществе, и в литературном мире. Творчество Крестовского высоко оценил выдающийся литературный критик и поэт Аполлон Григорьев, а Федор Достоевский назвал его "самым убежденным и самым развеселым из русских поэтов".

Ради занятия литературой Всеволод Владимирович оставил университет (в котором проучился всего два года). Он продолжает публиковать рассказы и стихи (в том числе переводы, среди прочего — двух стихотворений Тараса Шевченко). Выступает с критическими статьями и рецензиями. В 1862 году выходит двухтомник его поэтических произведений. Но подлинную популярность принесла писателю книга об обитателях столичного "дна" — роман "Петербургские трущобы" (это по нему в современной России сняли сериал "Петербургские тайны"). Созданию произведения предшествовала большая подготовительная работа. Почти год Крестовский изучал материалы судебных архивов. Переодевшись бродягой, посещал воровские притоны (однажды даже был арестован полицией, принявшей литератора за настоящего уголовника). Бывал в тюрьмах и больницах для бедных. Роман (с 1864-го года его публиковал журнал "Отечественные записки") получился захватывающим. По воспоминаниям современников, в образованном обществе Петербурга не было человека, который не прочел бы этой книги. Ее обсуждали всюду, пытаясь за литературными персонажами угадать реальных лиц. Кроме журнальной публикации за короткий промежуток времени вышло пять изданий "Петербургских трущоб". Всеволод Владимирович стал знаменитым.

Происходили перемены и в личной жизни писателя. Еще в 1861-м году он женился на 20-летней актрисе Варваре Дмитриевне Гриневой. Женился по любви. Первое время молодые жили душа в душу, несмотря на финансовые трудности (Крестовский вступил в брак вопреки желанию родителей, считавших его неготовым к семейной жизни, и потому гордо отказался принимать от них какую-либо помощь). Позднее благодаря литературным успехам материальное положение значительно поправилось. У Крестовских родилась дочь — Маша (впоследствии тоже ставшая писательницей). Но вместе со славой Всеволода Владимировича росли и запросы его супруги. Варвара Дмитриевна считала, что как жена известного литератора она имеет право на большее, чем реально ей мог дать муж. На этой почве в семье начались размолвки, переросшие с течением времени в конфликт. В конце концов супруги расстались.

Может быть, под влиянием семейных неурядиц Крестовский решил поступить на военную службу. А перед этим он в своем творчестве невольно "пересекся" с Тарасом Шевченко (эпизод малозанимательный для российских литературоведов, но небезынтересный для нас). В 1867-м году писатель совершил большое путешествие по Волге, под впечатлением от которого написал несколько очерков. В одном из них — очерке "Сольгород", посвященном Нижнему Новгороду, Всеволод Владимирович разоблачил местного полицмейстера, взяточника и казнокрада Павла Лаппо-Старженецкого (изображенного под именем Загребистой Лапы). Того самого Лаппо-Старженецкого, которого Шевченко в "Дневнике" называет "нижегородским моим приятелем", "хорошим человеком", "бравым и любезным полицмейстером". Как известно, во время пребывания Тараса Григорьевича в Нижнем Новгороде "любезный полицмейстер" "засвидетельствовал" (разумеется, небесплатно) мнимую болезнь поэта, чем помог ему избежать нежелательного возвращения в Оренбург. По этой причине и удостоился Лаппо-Старженецкий хвалебных отзывов и от Кобзаря, и впоследствии от "шевченкознавців". Крестовский придерживался иного мнения и выставил в "Сольгороде" полицейского хапугу и вора в истинном, крайне неприглядном виде.

Кстати сказать, будучи убежденным монархистом, Всеволод Крестовский не боялся критиковать тогдашние порядки. Критиковать недостатки для того, чтобы их устранить и тем самым усилить самодержавный строй. "Я остаюсь — и навсегда останусь — при глубоко неизменном убеждении, что прямое слово правды никогда не может подрывать и разрушать того, что законно и истинно, — писал он. — А если наносит оно вред и ущерб, то только одному злу и беззаконию". Этим Всеволод Владимирович разительно отличался от писателей советских, которые свою лояльность властям доказывали приукрашиванием, "лакировкой" действительности.


На государевой службе


В июне 1868 года Крестовский был определен на службу в Ямбургский уланский полк, расположенный в Белоруссии. Здесь Всеволод Владимирович пишет роман "Панургово стадо" — первый из своих замечательных романов о русских нигилистах. (Панурговым стадом называют толпу, тупо идущую за своим вожаком, даже если он ведет ее в пропасть.) Вслед за этим последовали романы "Вне закона", "Две силы" (продолжение "Панургова стада"), а позднее — "Тьма Египетская", "Тамара Бендавид", "Торжество Ваала". Эти талантливо написанные произведения вызвали жгучую ненависть к писателю со стороны "прогрессивно мыслящей" части общества. Крестовский покусился на "святое". Он правдиво показал интеллектуальное убожество и моральную нечистоплотность русских революционеров-демократов (многих хорошо знал лично), подчеркнул русофобскую сущность революционного движения. Подобного писателю простить не могли. Посыпались злобные нападки в прессе, обвинения в "клевете".

Однако Всеволод Владимирович по этому поводу особо не беспокоился, продолжая литературную деятельность. Помимо художественных произведений им была составлена история Ямбургского полка. Причем составлена столь удачно, что сам император Александр ІІ отблагодарил Крестовского, переведя его в лейб-гвардии Уланский полк.

Успешной была и дальнейшая служебная карьера писателя. Во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов он находился в действующей армии. За участие в боях награжден несколькими русскими, а также иностранными (сербским, румынским, черногорским) орденами. В 1880 году Крестовского прикомандировывают к русской эскадре, совершавшей плавание в Тихом океане. Затем (уже в чине полковника) он переводится на должность старшего чиновника для особых поручений при генерал-губернаторе Туркестана. (В Туркестане Всеволод Владимирович женился второй раз и был счастлив в браке, новая жена родила ему пятерых детей.) Затем он служил в пограничной страже, совершая инспекторские поездки вдоль российских границ. Наконец, в 1892 году по приглашению варшавского генерал-губернатора Иосифа Гурко писатель становится главным редактором официальной газеты "Варшавский дневник". На этой должности и застала его преждевременная (в результате болезни почек) смерть в январе 1895 года.


Украинские очерки


Из множества мест, где Всеволоду Владимировичу приходилось бывать по долгу службы, он привозил путевые очерки и записки. Конечно же, нас больше всего интересуют те из них, которые относятся к Украине. Это очерки "Вдоль австрийской границы" и "Русский город под австрийской маркой". Последний посвящен административному центру Буковины — Черновцам, находившимся тогда вместе с другими западноукраинскими землями в составе Австро-Венгрии. Видимо, стоит напомнить, что во времена писателя украинцы (малороссы) считались такими же русскими, как и великороссы. Поэтому и в упомянутом очерке Крестовский назвал Черновцы русским городом.

Впрочем, русским свой край считали и сами буковинские и галицкие русины. "Закордонные крестьяне, — отмечал Всеволод Владимирович, — приходя иногда к нам, с большим участием и интересом расспрашивают, что делается "у нас" в Москве и в Киеве? Иначе они и не выражаются, как "у нас" в России, и царя называют "нашим", то есть своим царем. Когда же им при этом напоминают, что у них есть свой цесарь в Вене, они, ухмыляясь, отвечают, что это так только пока, до времени, а что истинный царь их сидит в России, в Москве. Замечательно, что про Петербург никто из них никогда не поминает, как точно бы они и не знают о его существовании; но Киев и Москву знают решительно все и считают последнюю своею истинною столицей".

Есть в очерке и строки об украинофильском движении: "Как у нас в свое время работали чернышевщина и писаревщина, так и тут, но только несколько позднее нашего, нашли себе ретивых адептов в полуобразованной среде разные кулишовщины, драгомановщины и т. п. Это явление совершенно аналогично с нашим и, как у нас, так и здесь, объясняется оно именно тою полуобразованностью так называемого "интеллигентного слоя", которая хуже всякого невежества, потому что не способна ни к самостоятельному мышлению, ни к здравой оценке чужого мнения, а напротив, склонна к совершенно холопскому преклонению пред каждою либерально-яркою и хлесткою фразою, пред каждым радикально забористым выкрутасом, сколь бы ни были они сами по себе вздорны и нелепы. И замечательно, что здешние "украйнофилы", или "народовцы", совершенно так же, как и наши "народники", оторвались от истинно народной почвы и, даже разучившись понимать свой народ, воображают себе, что именно они-то и призваны преобразовывать его и повернуть на новую дорогу всю его историю, весь склад его тысячелетней жизни, быта, верований и упований".

В Украине (в губернском городе с вымышленным названием Украинск, под которым подразумевается, скорее всего, Каменец-Подольский) происходит и действие романа "Тьма Египетская" — первой части знаменитой антинигилистической трилогии. Третья же часть трилогии — роман "Торжество Ваала" (в связи со смертью писателя он остался незаконченным) содержит пророческое предостережение правящим кругам Российской империи.

Крестовский предупреждал, что противники самодержавия меняют тактику. Вместо провалившегося с треском "хождения в народ" они начинают "идти в правительство", делают карьеру, стремятся к занятию ключевых постов в чиновничьей иерархии, чтоб затем взорвать государство изнутри. Они демонстрируют "верноподданность" и "религиозность", громче всех кричат "Ура!" и поют "Боже, Царя храни", но при этом тайно продолжают свою разрушительную деятельность. "Старайся всячески, хоть ужом проползай в лагерь врагов, — поучает в романе такой вот тайный революционер Охрименко соратника по борьбе. — Облекайся в их шкуру, яждь и пий, и подпевай с ними, усыпи их подозрительность, и незаметно заражай всех и вся вокруг себя своею чумою. Это, брат, рецепт верный!.. И подумай-ка сам, если бы по всем-то ведомствам да сидело бы на верхах и под верхами хоть пятьдесят процентов "наших", "своих", — го-го, що б воно було!.. Да мы бы, брат, в какой-нибудь один, другой десяток лет тишком-молчком так обработали бы исподволь и незаметно нашу матушку Федору великую (так революционеры именовали Россию — Авт.), довели бы ее до такого положения, что ей, як тій поповій кобильці, а-ни тпрру, ни ну!.. Сама бы пошла на капитуляцию перед нами".

Описанный в "Торжестве Ваала" план воплотился в реальность. В феврале 1917 года решающую роль в свержении монархии сыграли не хулиганствующие толпы, а тайные революционеры, занимавшие к тому времени множество ответственных должностей. Всеволод Крестовский заметил опасность еще за двадцать пять лет до катастрофы. Заметил и прямо указал на нее. Но его не услышали. Что тут скажешь? Лучше всего подходят слова Пантелеймона Кулиша: "Ни одной Трои не было без своей Кассандры"…


Александр КАРЕВИН
"Киевский ТелеграфЪ" 26 августа - 1 сентября 2005


Добавить комментарий к статье




Биография Крестовского
Русские писатели
Биографии писателей
Знаменитые Всеволоды


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru