Лиза БОЯРСКАЯ: "Актерская профессия — это каторжная работа, фамилия тут не поможет"

Дочь всеми любимого "мушкетера" вовсе не собиралась быть актрисой. Ходила на курсы журналистики, пописывала статейки для местных, то бишь питерских, изданий. Но однажды, буквально накануне поступления, провидение или судьба — как хотите — занесла ее на репетицию студенческого театра. Она увидела или, скорее, почувствовала атмосферу легкости, свободы, непринужденности, присущей только молодой актерской братии. И вдруг совершенно отчетливо поняла, чего собственно хочет от жизни. Вот так за один день Лиза Боярская выбрала свое будущее.

- Лиза, как вы попали к Василию Чигинскому на роль Таньки в фильме "Первый после Бога"?

— Это потрясающая история. Мне позвонила ассистент по актерам фильма "Первый после Бога" и пригласила попробоваться на одну из ролей. Честно говоря, я тогда еще ничего не знала о картине, но согласилась, потому что придерживаюсь правила моих родителей: "Никогда ни от чего не отказывайся!". Привела себя в порядок, подкрасилась, прихожу — меня тут же проводили в гримерку, смыли весь макияж, надели свитер, зеленый берет, поставили к дереву, сфотографировали и сказали: "Все! Спасибо большое!". Я совершенно обалдела, потому что не поняла, что произошло. Потом, где-то через месяц, мне снова позвонили и сказали, что я утверждена на роль Таньки. В первом варианте сценария у моей героини было всего две небольшие сцены, практически без слов. А потом мы познакомились с Васей Чигинским, подружились, он подумал и сказал: "Давай-ка мы тебе пропишем роль!". И после мне принесли брошюрку фильма "Первый после Бога", где на фотографии — я и написано: "В ролях: Дмитрий Орлов, Елизавета Боярская…". Я подумала: "Боже мой, это судьба!".

- Сцену, в которой вас практически сдувало с обрыва, снимали без страховки?

— Снимали действительно без страховки, и все было именно так, как выглядит на экране. Причем съемки проходили не на берегу, а на скале прямо посередине моря, обрыв был высотой где-то метров триста. Мало того, когда сел вертолет, меня снесло еще на несколько метров к краю — я чудом уцепилась. В общем, было, конечно, страшно. Из всех моих съемок эти, пожалуй, пока самые экстремальные. Все обошлось, но теперь я стала задумываться о страховке или о дублерах.

- Василий Чигинский на съемочной площадке — деспот или нет?

— Ну какой же он деспот? Он может, конечно, и прикрикнуть, когда нужно. Но в жизни он очень добрый и веселый человек. Мы на самом деле с ним очень подружились.

- Как вам работалось рядом с Ниной Руслановой?

— Просто замечательно. Я вообще благодарю судьбу, что мне довелось работать с такими прекрасными актерами. Даже просто находиться рядом с ними — это такой грандиозный опыт. Много моих сверстниц, молодых актрис, на все замечания более старшего поколения не реагируют, думают, что они сами все могут. Я же просто с благоговением ловила каждое слово и прислушивалась ко всем замечаниям. От Нины Ивановны шел такой сильный посыл, на который просто невозможно было не ответить.

- В фильме есть сцена, где вы отчаянно рыдаете, — слезы настоящие?

— Настоящие. Как меня учили — надо уйти куда-нибудь, вспомнить о чем-то самом плохом, настроить себя — и слезы потекут. А тут Вася чуть ли не по мегафону объявил: "Пожалуйста, тишина. Актрисе нужно настроиться!". И вот, все внимание на меня, вся съемочная группа сидит и ждет, пока я разрыдаюсь. А у меня ничего не получается! Тогда я вышла, "накрутила" себя и уже от обиды на себя заплакала.

- У Таньки такая сложная история, девочка вырвалась из блокады, влюбилась в Героя, и — безответно… Но ведь она сама виновата — ничего ему не сказала, даже не заговорила с ним. В жизни вы поступили бы так же?

— Вы знаете, этот характер мне абсолютно соответствует. Потому что в жизни я тоже никогда не подошла бы к молодому человеку и не сделала бы признание первой. Тем более что это не просто какой-то служащий столовой, а — Герой, первый после Бога. Танька даже чем-то похожа на Ассоль, которая вот так же ждала своего принца под алыми парусами, который придет и заберет ее.

- То, что вы дочь Боярского, помогает или мешает?

— По-разному. Естественно, с одной стороны, это помогает. У меня есть возможность находиться рядом с моими родителями, которые всегда могут помочь мне в работе. А мешает, потому что очень многие смотрят свысока, даже с какой-то злобинкой, считая, что моя фамилия — это такой промоушн. Конечно, это неприятно. Но, с другой стороны, это и хорошо, потому что с меня спрашивается вдвойне — не просто как с обыкновенной актрисы и девочки, но и как с дочери Боярского. Такая двойная порция ответственности, конечно, подстегивает. Вообще, мы с братом с самого раннего возраста должны были постоянно доказывать свои позиции, чтобы оправдывать свою фамилию.

- Вы часто советуетесь с родителями по профессиональным вопросам?

— Честно говоря, я не очень люблю советоваться с папой и мамой в каких-то профессиональных вещах. Я предпочитаю сама десять раз перечитать сценарий, завести "рулевую" тетрадку, отметить, какие характерные черты могут быть у моей героини, сама сочинить что-то, придумать. А родители являются для меня очень важными критиками, они оценивают уже результат.

- Вы ощущали какой-то дефицит общения с папой в детстве, он же постоянно снимался и снимается, либо на гастролях? Кто вас воспитал — папа или мама?

— Естественно, я ощущала дефицит общения. В пик папиной популярности с ним невозможно было даже выйти погулять — вокруг всегда собиралась толпа поклонников, и я стояла где-то там, за километр. Я даже не помню, чтобы мы вот так просто гуляли с ним, разве что на даче, где все свои. Тем более что у нас дачный поселок — такой театральный, там живут одни артисты, балетмейстеры и архитекторы. Но воспитывали меня в абсолютно равной степени и папа, и мама. У меня, в основном, папин характер — я такая же целеустремленная, трудолюбивая, способна очень много работать и браться за все. А от мамы и дедушки (он у нас был немец) — уравновешенность, спокойствие, педантичность. Сейчас мы с папой стали гораздо ближе из-за общей профессии, очень интересно обсуждать что-то, вместе придумывать.

- А это правда, что у вас дворянские корни?

— У меня и с папиной, и с маминой стороны дворянские корни. Если бы не революция, то я, наверное, сейчас закончила бы Смольный институт благородных девиц, играла бы на фортепиано, вышивала бы крестиком, посещала бы какую-нибудь христианскую школу или была бы сестрой милосердия при каком-нибудь госпитале — ну, в общем, делала бы все что полагается. А потом меня выдали бы замуж без спроса, и я стала бы покорной супругой с кучей детишек и занималась бы благотворительностью.

- Ваш брат не продолжил семейную традицию, а вы пошли по стопам родителей. Когда вы решили стать актрисой?

— Я никогда не собиралась быть актрисой. Ходила на подготовительные курсы в университет и готовилась стать журналисткой. Мои преподаватели говорили мне, что у меня для этого хорошие данные. Я даже успела напечататься — до сих пор храню несколько вырезок из газет. Но, честно говоря, меня как-то все это не радовало, душа не лежала. Я не могла это как-то сформулировать для себя. А потом в один прекрасный день мы шли с мамой, и она буквально силком затащила меня на открытие учебного театра. Я увидела студентов, то, чем они занимаются, увидела какую-то беззаботность, легкость, и мне стало так завидно! А еще, буквально накануне, посмотрела спектакль Ленсовета "В ожидании Годо" с Михаилом Пореченковым и Костей Хабенским, который мне очень понравился. Все это перевернуло мое сознание. И я вдруг поняла, что хочу заниматься тем же. Я пришла домой и сказала, что решила поступать в театральный. Это все произошло буквально в два дня. В 16 лет я, наконец, поняла, чего хочу от жизни.

- Родители вас поддержали?

— Нет. Они не запрещали, но предупреждали, что в нашей профессии это жребий: либо есть талант — тебя берут, ты востребована и зрителями, и режиссерами, либо — нет. И ты можешь при этом всю жизнь с упоением работать в театре, но тебя никто и никогда не узнает, и не будет никакой отдачи. Актерская профессия — это каторжная работа, фамилия тут не поможет.

- Не запугали?

— Нет, страшно мне не было. Было какое-то отчаяние и, честно говоря, уверенность, что поступлю. При этом у меня не было мысли, что позвонит мама, папа — это я отмела сразу. Родители просто понятия не имели, что я читаю, какую программу готовлю. Я только приходила после туров и рассказывала, что прошла первый тур, прошла второй тур… И я поступила. Причем в школе я очень плохо училась, вытянула оценки только за последние несколько лет, когда появились мозги, чтобы аттестат хороший был. Мне просто все не нравилось. А в театральной студии каждый предмет вдруг стал мне так интересен, что наконец-то захотелось учиться.

- Вы учитесь у Льва Додина?

— Да, я сейчас уже на четвертом курсе, остался пятый.

- Ваш брат пел с папой. А вы поете?

— Я пою только в любительском варианте. У нас есть такой предмет, как вокал, я знаю, что обладаю и слухом, и голосом. Но думаю, что мысль заняться эстрадой мне не придет. Хотя, кто знает, — сейчас запели все кому не лень. Но у меня сейчас началась такая интересная жизнь, что пока на это и времени нет.

- Вы — коренная уроженка Петербурга, как чувствуете себя в Москве?

— Я себя чудесно здесь чувствую. В Питере жизнь более размеренная, он — спокойный, нежный, воздушный. А в Москве — темп, темп и еще раз темп. Моя жизнь сейчас как раз и соответствует такому ритму — поезда, самолеты, съемки, учеба, репетиции. Мне это ужасно нравится, и я себя комфортно чувствую в этом плане.

- А вы могли бы сюда переехать?

— Могла бы, но пока не хочу. Меня пока очень многое держит в Петербурге — семья, друзья, театр, дача. Без Петербурга я в любом случае не могу. В Москве я работаю. Не могу представить, что я хожу здесь по магазинам, встречаюсь с друзьями. Я плохо знаю ее территориально — только Шереметьево, Ленинградский вокзал, Мосфильм, гостиницу и места съемочных площадок, на которые меня привозят. Вообще у меня топографическая гениальность — бывает кретинизм, а у меня гениальность. Вот сколько раз я была заграницей — мгновенно ориентируюсь и вожу всех за собой. Никогда не потеряюсь. Единственный город, который я никак не могу выучить, — это Москва.

- Где сейчас снимаетесь?

— Закончила работу в фильме "Вы не оставите меня" у Аллы Суриковой по повести Сергея Ашкенази, где снималась вместе с папой. Очень интересный сценарий — действие происходит в 50-х годах прошлого века, послевоенное время еще при жизни Сталина. Такая любовная история, главные герои которой — молодая двадцатитрехлетняя актриса (ее играю я) и ее супруг, пожилой театральный художник (его играет Александр Балуев). Моя героиня такая безумная, все время прыгает, хохочет, — просто плещущий фонтан. Она совершенно на меня не похожа, и поэтому мне приходилось очень много и кропотливо работать, чтобы постоянно держать себя в таком бешеном тонусе. Кстати, когда у нас прошел первый съемочный день, папа сказал, что очень доволен мной и ему понравилось, как я ощущаю себя на съемочной площадке, держусь перед камерой.

- Кого мечтаете сыграть?

— Сложно сказать. Очень люблю нашу классику, тем более что сейчас стало модным ее ставить. Хотела бы сыграть героинь Пушкина, Лермонтова, Набокова.

- Что вам ближе — театр или кино?

— Я не собираюсь отказываться пока ни от того, ни от другого. Но, вообще, мне кажется, что это абсолютно разные профессии. То, какая я на съемках и в институте — это два разных человека, два разных отношения и способа поведения.

- Ваши любимые фильмы?

— "Унесенные ветром", "Трамвай "Желание" с Вивьен Ли, и "Лолита" с Джереми Айронсом.

- А какая актриса является для вас эталоном?

— Вот на кого я безумно хотела бы быть похожей, так это на Вивьен Ли. Я считаю, что это самая красивая женщина, которая была создана Богом на всей планете, что она самая обаятельная, женственная и талантливая. Я просто очарована ею. И хотя я не люблю фанатизм, на шкафчике в институте у меня висит ее фотография.

- Вы способны на какие-то экстремальные поступки — с парашютом прыгать, например?

— Абсолютно нет — люблю безопасность. Не буду прыгать с парашютом, потому что можно разбиться, переходить по льду канала, потому что можно провалиться. Единственное, что я сделала в своей жизни экстремального, — это два раза погружалась под воду, и то только на 10 и 20 м, не глубже. И повторного желания сделать это у меня нет.