На пороге Кремлевского дворца жена Арманда Хаммера Фрэнсис оступилась, вывихнула ногу и, вскрикнув от боли, упала. Ее муж даже не остановился. Он оставил женщину лежать на полу и продолжил свой путь вверх по лестнице, где приглашенных на прием приветствовал Генсек ГК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев.

Все, кто это видел, были в шоке. Добрейший мистер Хаммер, именно так постоянно называли его в официальной советской печати, "выдающийся борец за мир" — неужели он мог поступить так жестоко?

При жизни Хаммера лишь очень немногие знали, что так и едва ли не только так он поступал с окружающими всю свою жизнь. Но был при этом, надо отдать ему должное, умен, работоспособен и талантливо-изворотлив настолько, что его принимали в лучших домах Старого и Нового света.

Хаммер завтракал, обедал и ужинал с королями и президентами, с генеральными секретарями ООН и ЦК КПСС, с арабскими шейхами, банкирами и голливудскими звездами. Возглавлявшаяся им нефтяная компания "Оксидентал петролеум корпорейшн" входила в двадцатку самых крупных фирм США. Сам Хаммер считался процветающим миллиардером и большим филантропом. Он постоянно появлялся в "горячих точках" политических конфликтов, в местах бедствий и природных катастроф. Предлагал свое посредничество политикам для восстановления мира и материальную помощь пострадавшим простым людям. Хаммер считался большим другом советских людей. Говорили, что ему даже вот-вот будет присвоено звание Героя Советского Союза и присуждена Нобелевская премия мира.

Что касается Золотой Звезды Героя, то разговоры об этом, судя по всему, были в шутку. А вот погоню за венком нобелевского лауреата Хаммер на склоне лет организовал нешуточную. Для того, чтобы его выдвинули кандидатом на это лауреатство, он несколько лет старательно обхаживал президента США Картера и наследника британского престола принца Чарльза с супругой Дианой. Жертвовал деньги в возглавлявшиеся ими благотворительные фонды и преуспел в своих стараниях понравиться настолько, что, когда у принца Уэльского родился сын, Хаммер едва не стал его крестным отцом. Но с нобелевским лауреатством дело сорвалось. И Картер, и принц Чарльз выдвигать кандидатуру Хаммера отказались. Поостереглись. Опасались испортить свою репутацию. Потому как, несмотря на тщательно созданный Хаммером имидж сверхталантливого бизнесмена и бескорыстного филантропа, за его спиной всегда ходили разговоры о том, что он совсем не тот, за кого себя выдавал.

Об умерших положено говорить только хорошее или не говорить ничего. О Хаммере умолчать нельзя — он был фигурой слишком известной. Говорить же о нем только хорошее не получается. Сразу же после смерти Хаммера, как только его гигантские усилия по созданию и поддержанию собственного имиджа прекратились, имидж рухнул и изо всех щелей полезло плохое. Особенно после того, как в Америке вышла недавно книга "Досье. Тайная история Арманда Хаммера". Ее автор Эдвард Эпстайн не оставил камня на камне от благостной истории, рассказанной о себе самим Хаммером в книге "Мой век двадцатый".

Работавший с Хаммером англичанин Нейл Линдон, к которому тот обращался за помощью в написании своей книги, рассказал в газете "Санди Таймс": "Все мы, люди близко знавшие Хаммера, видели, как он изводил своими сексуальными домогательствами молодых женщин, услуги которых в случае успеха этих ухаживаний оплачивал не принадлежавшими ему деньгами фирмы. Мы знали о его незаконнорожденных детях, и о том, как он обманывает свою жену, у которой выманил ее многомиллионное состояние. А самое главное, мы видели его твердую убежденность в том, что он может делать все, что ему заблагорассудится, и всегда будет выходить сухим из воды... Видели, что жизнь подтверждает эту его убежденность. Мы считали его способным на любое зло, даже на убийство... Мы думаем, что он убивал...".

Документальных подтверждений совершения Хаммером умышленных убийств нет. Как нет и веских доказательств утверждений Эдварда Эпстайна о том, что основой благосостояния еврейского эмигранта из Одессы Юлиуса Хаммера и его сына Арманда было отмывание большевистских денег для питания сети советского шпионажа в Америке и Западной Европе.

Неумышленное же убийство в самом начале карьеры будущего миллионера было. Медики и фармацевты по профессии отец и сын Хаммеры практиковали в начале двадцатых годов подпольные аборты. И одна из их пациенток умерла. И тогда, чтобы не ломать едва начавшуюся жизнь сына, отец взял вину на себя и сел в тюрьму. А Арманду Юлиус Хаммер, знавший Ленина и Троцкого и мечтавший о победе коммунизма во всем мире, посоветовал ехать делать деньги в Советскую Россию. Там юный Арманд, сохранивший со времен своего одесского детства приличный русский язык, обрел уникальное умение заводить полезные знакомства, широко и красиво "давать на лапу" кому надо, чтобы потом получать за это намного больше.

Товарищу Хаммеру от Ленина

Хаммер привез в послереволюционную Россию партию медикаментов и организовал поставки американского продовольствия голодающим на Урале. Потом помогал большевикам пробивать экономическую блокаду Запада. Он содействовал тому, что в большевистскую Россию пришел американский капитал. И прежде всего - Форд, построивший в Москве автомобильный завод. Начали строить крупнейшие металлургические комбинаты немцы. Все это широко известно. Прежде всего, по рассказам самого Хаммера. Как известна и история его встречи с Лениным, который подарил американцу свою фотографию с дружеской надписью. И даже более того — выдал официальную бумагу, предписывавшую всем должностным лицам Советской России "оказывать товарищу Хаммеру всяческую помощь и содействие". Но мало кому известно, как много Хаммер за все это получил.

Денег у хозяев новой России тогда не было. И Хаммер брал натурой — мехами, икрой, драгоценностями. А главное, тем, что большевики считали "буржуйским хламом" — антиквариатом и произведениями искусства.

В нищей, голодной, холодной Москве двадцатых годов Хаммер жил на широкую ногу. С подачи Ленина ему выделили особняк в тридцать комнат на Садово-Самотечной улице, который Арманд вместе с братом Виктором превратил в своего рода дом американской торговли и искусства. Официально посольства США в Москве тогда еще не было и на званых обедах у Хаммера бывали все важные люди Москвы и именитые зарубежные гости. Икру там ели ложками, запивая винами из погребов сбежавших аристократов. Из Ялты Арманд привез себе красавицу жену, певичку Ольгу Вадину, называвшую себя дочкой белого генерала фон Рута. Она развлекала гостей пением цыганских романсов.

Со временем Хаммер стал в Москве представителем тридцати восьми американских фирм. Его дом на Садово-Самотечной превратился в настоящий музей искусств, в котором были полотна выдающихся художников России, Франции, Италии, Германии, роскошный кузнецовский фарфор, царская мебель и посуда, уникальные пасхальные яйца работы Фаберже.

Вывозя на грузовике из Зимнего дворца в Петрограде "устаревшие" вещи, Хаммер прихватил и ковровые дорожки. Из них он наладил потом пошив тапочек, которые продавал за очень хорошую цену. На Западе, особенно в США, нашлось много желающих приобрести мягкую обувку из дворца русских царей.

После смерти Ленина Арманд Хаммер постоянно общался с Анастасом Микояном, постепенно становившимся главным внешторговцем Советской России. Вместе с другими высшими чиновниками большевистской элиты тот охотно посещал хлебосольный дом на Садовом кольце, используя далеко не бескорыстное посредничество Хаммера в развитии экономических связей новой России с Западом.

Делание денег в Москве юным Хаммером, к которому, отбыв тюремный срок, присоединился и папа Юлиус, продолжалось до 1930 года. Тогда Хаммер занимался там уже не только посредничеством, но и организовал производство асбеста и строительство огромной карандашной фабрики, продукция которой продавалась по всему миру. Но к тому времени НЭП в России кончился, воцарилось новое руководство, которое проводило совсем иную политику. В Кремль уже не приглашали. Микоян в гости приходить перестал. И Хаммер почувствовал, что лучше ему подобру-поздорову из Москвы убираться. Пока не поздно. На него косились. В любой момент могли объявить врагом народа, вредителем и американским шпионом.

Цирк с князем

И Хаммер уехал. Успел вовремя. Ему дали свободно вывезти все нажитое в Москве имущество. Несколько вагонов. Оно нашло свое место на полках и стенах его художественной галереи, созданной им в Нью-Йорке. Он назвал ее скромненько — "Эрмитаж".

Нью-йоркский "Эрмитаж" был открыт. Хаммер уже постоянно жил в Америке. А контейнеры с антиквариатом и произведениями искусства из России, ставшей Советским Союзом, в адрес Хаммера продолжали поступать. По документам все это проходило как оставшаяся в России часть его личной коллекции. В действительности же, как теперь выяснил автор книги Эпстайн, это был нелегальный сбыт советским правительством через Хаммера в США все того же "буржуйского барахла". Большевикам была очень нужна валюта. И Хаммер им ее "делал".

После того, как нью-йоркские коллекционеры "отоварились", Хаммер повез свой "цирк" — так называли в газетах его торговый караван — по тридцати шести городам США. Для рекламы и придания большего веса продаваемым художественным произведениям, антиквариату и мебели "из дворца" он нанял свой "цирк" настоящего русского князя - эмигранта.

В американской провинции наряду с подлинниками в продажу шли и подделки. Их со временем стали изготовлять уже в США. Для их сертификации Хаммер получил из Москвы специальные печати. В частности, те, которыми пользовался для маркировки своих уникальных изделий сам знаменитый Фаберже.

Торговля шла, но деньги от продаж, в которые включались и необработанные русские алмазы, Хаммер был вынужден отдавать советским властям. Собственных "живых" денег для начала в Америке серьезного дела у него не было. Он их упорно искал. И нашел — в новой женитьбе. Русская Ольга, родившая ему сына и сыгравшая очень важную для Хаммера роль на московском этапе его жизни, после возвращения в Америку была ему уже не нужна. Ее умение пить с гостями водку, плясать и петь цыганские романсы, привлекавшее в дом Хаммера нужных людей в Москве, в Нью-Йорке его раздражало. В обществе людей большого бизнеса, куда он теперь стремился, ему была нужна другая спутница. И в 1943 году он ее нашел. Женщина со связями, а главное, с деньгами, Анджела Зевели была из известной семьи, близкой к президенту США Рузвельту. Войдя с помощью ее связей и денег в заветный для него круг большого бизнеса, Хаммер с большим успехом использовал свой московский опыт. Хаммер же обходил своих конкурентов с помощью связей, знакомств и подкупа власть имущих. Они создавали ему на рынке исключительные благоприятные условия, недоступные для других предпринимателей.

Новые знакомства, в том числе и с самим Рузвельтом, большие взносы -деньгами жены - в избирательный фонд правившей партии открыли Хаммеру поистине золотую жилу. Когда почти все американские производители алкоголя во время войны были обязаны производить технический спирт для нужд армии и военной промышленности, Хаммеру была выдана лицензия на право изготовления и продажи горячительных напитков и прежде всего виски. Прибыль - 500 %.

К концу войны ежегодный доход Хаммера составлял уже семнадцать миллионов долларов. Оборот его частной винодельческой компании, бывшей тогда самой большой в стране, достиг сорока миллионов. Конкуренты возмущались, протестовали, жаловались, подавали в суд. Доказывали, что совершенно исключительные условия Хаммер получил несправедливо - за взятки через дядю президента Фредерико Делано, бывшего членом специальной правительственной комиссии по промышленности, и через его секретаря Гарри Гопкинса, ведавшего вопросами торговли и предоставления льгот.

Был суд (Хаммер с той поры судился постоянно), который фактов взяточничества не нашел. Хаммер выиграл, как выигрывал он впоследствии почти все судебные процессы. Ему это удавалось прежде всего потому, что он нанимал лучших адвокатов и хорошо им платил. Еще до женитьбы на Анджеле и феноменально успешного производства виски по государственной лицензии он уже пытался внедриться в незаконный тогда алкогольный бизнес, связавшись для этого с мафией. Имел тогда большие неприятности с законом, но на суде вывернулся и был оправдан.