Людмиле Гурченко хватило пяти минут и одной «Карнавальной ночи», чтобы стать любимицей всей страны на долгие годы. В нынешнем ноябре актрисе 70, но горячее чувство не ржавеет.

Наверное, столь колоритная личность должна была родиться именно в Украине, что она и сделала. Довоенный Харьков подарил стране под названием СССР девочку по имени Люси, именно так — Люси, а если бы в семье Марка Гурченко родился сын, его назвали бы Аланом. У девочки впереди было все — моментальный успех и многолетнее забвение, карнавальные ночи и старые клячи. Такая разная жизнь, такое диаметрально противоположное отношение зрителей: одни до сих пор восхищаются ее элегантностью, рецептом молодости, других она многие годы раздражает слишком эксцентричной манерой поведения и вызывающе-дребезжащим смехом.

В жизни ей, однако, часто было не до смеха. Хотя начиналось все просто замечательно. Случилось как в новогодней сказке — сыграв в кинокомедии Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь» замечательную девушку Леночку Крылову, Гурченко проснулась знаменитой, открытой счастью, готовой к славе. Совершенно случайно встретила она в мосфильмовских коридорах всемогущего Ивана Пырьева и попала-таки по его рекомендации к Рязанову, хотя в первый раз ее не утвердили. Говорят, тогда оператор ее неудачно снял. Но, смею предположить, дело все-таки не в операторе, а в том, что Пырьев замолвил словечко, вернее, приказал — попробуй с Иваном Александровичем поспорь.

После выхода фильма на экраны сразу же начались в жизни Гурченко многочисленные поклонники, многочисленные гастроли и интервью. Ей не терпелось заткнуть своим успехом рот скептикам, не верившим в неказистую девчушку с украинским акцентом, в ее путеводную звезду. Не случайно юная Леночка Крылова из «Карнавальной ночи» — культработник. Гурченко была музыкальной на генном уровне. Ее колоритный папа, Марк Григорьевич, с такой любовью и таким юмором описанный дочерью в книге «Мое взрослое детство», играл на баяне, мама работала с оркестром, выступавшим в кинотеатрах. Но парадоксы характера, и острота, и яркость — это в Гурченко все-таки от отца.

…Пока молодая актриса беззаботно пела про пять минут, накрахмаленные девушки рядом с ней пели о Тане, Тане, Танечке, служившей в столовой заводской. Пели совершенно не случайно, как будто предрекая, что в следующий раз Гурченко встретится с душкой Рязановым, своим первооткрывателем, только много лет спустя и сыграет в «Вокзале для двоих» именно официантку, правда, не Таню, а Веру. А вот Шурочку Азарову в «Гусарской балладе» она не сыграет, хотя и будет пробоваться (роль достанется Ларисе Голубкиной). Не утвердит Рязанов Гурченко и на роль Нади Шевелевой в «Иронии судьбы», предпочтя ей Барбару Брыльску. Хотя по иронии судьбы Гурченко все же оставит след в этом всенародно любимом фильме. Герои картины смотрят в новогоднюю ночь телевизор, на экране которого — кадры из «Соломенной шляпки» с задорно поющими и танцующими Гурченко и Андреем Мироновым. Как раз эту сладкую парочку Рязанов в свой фильм и не утвердил.

Людмилу Гурченко вообще не снимали очень долго, посчитав отработанным материалом. Сыграла пару-тройку девочек, а дальше что? Дальше — тишина. Пока не изобразила, повзрослевшая, директрису в «Старых стенах», пока не оказалась востребованной во всяких разных мюзиклах, где она как рыба в воде.

Были у Гурченко и очень серьезные работы — о ней, своей давней подруге, не забыли братья Михалковы-Кончаловские. Андрон снял ее в «Сибириаде» в главной женской роли, роли очень лирической, а Никита и вовсе отдал ей роль легендарную — Тамары в «Пяти вечерах» по лучшей пьесе А. Володина, снятых за месяц в перерыве между съемками «Обломова». К ее Тамаре можно относиться по-разному — я воспринимаю ее в качестве засушенного цветка, но ни с чем не сравнимая в своей прелести проснувшаяся от двадцатилетней спячки женщина удалась Гурченко хуже. Но надо признать, что молчала она на экране очень насыщенно, и одно это было уже совершенно необычным и непривычным.

Привычная Гурченко в нашем понимании — это сплошная музыкальная комедия, нескончаемый канкан, шляпка соломенная и всякие другие шляпки разных эпох и фасонов, они ей удивительно к лицу, они напоминают воздушные крылья небесных ласточек. И эти бесстрашно открытые глаза (сейчас, после пластических операций, они, к сожалению, открываются у нее не так бездонно), и стройная фигура, и знаменитая осиная талия, и эта наизусть знакомая хрипотца.

Гурченко бесстрашно борется со временем. В «Старых клячах» Эльдара Рязанова запоминается прежде всего тем, что бесстрашно обнажается и укладывается в постель к очень юному по сравнению с ней Колей Фоменко. И становится как-то не по себе — нет, не от этого эпизода, мы ведь и не такое лицезрели, мы Веру Алентову обнаженную видели в «Зависти богов», так что нам ничего не страшно. Страшно не за бесцельно прожитые годы известной актрисы, а за безрассудный вызов этим самым годам, за этот призрачный рецепт ее молодости, которая давно позади, рецепт, выписать который не в состоянии ни одна поликлиника.

Позади ее громкие, скандальные поклонники и мужья. Среди поклонников самый известный — актер Игорь Кваша. Среди мужей — Иосиф Кобзон, с которым они до сих пор, не общаясь, продолжают выяснять отношения заочно. Позади единственная дочь Маша, с которой она так некрасиво делила какую-то жилплощадь. Позади попытки сделать карьеру в театре. Не сделала. Хотя пыталась давным-давно с помощью Нины Дорошиной, устраивавшей ее в «Современник». Спустя много лет они встретились с подругой на съемочной площадке фильма «Любовь и голуби» и явили прекрасный дуэт, колоритный и человечный до пронзительности. Раиса Захаровна, отбившая ненадолго у жены и детей недотепистого Васю, — едва ли не лучшая роль в творческой жизни Гурченко, хотя по объему совсем не главная. А театр… Не придумали еще такого театра, который мог бы вместить Людмилу Марковну со всеми ее капризами, бедами и победами, улыбками и слезами.

Что еще расскажут о ней? Сыграла в жутком сериале кошмарную бандершу. Спела дуэтом с крошкой Борей, и по экзотике они не уступили друг другу. Написала новые книги, которые гораздо слабее старой. Села на очередную диету. Тяжело болела (недавно вот ноги отказали). Однажды на гастролях антрепризы чуть не умерла. Хотя вряд ли такое возможно. Людмила Марковна вечно живая, как Алла Борисовна на эстраде.

5 минут и 70 лет. И вроде она назвала свои воспоминания «Люся, стоп!», но вот это «стоп» у нее никак не получается. Она продолжает быть, она история страны, даже стран — той, которой уже нет, и той, которая есть. Она неповторима. Ей должны сказать спасибо многочисленные артисты-пародисты — пока что им есть, кого пародировать.