Как из посредственных артистов получаются артисты неповторимые? Евгений Павлович Леонов, которому в нынешнем сентябре исполнилось бы 80 лет, унес эту тайну с собой, унес в 1994 году, когда внезапно скончался дома, собираясь на спектакль «Поминальная молитва».

Леонов умирал дважды. Первый раз на гастролях театра Ленком в Германии в 1988 году. Клиническая смерть, инфаркт, 16 суток он пролежал в коме. Немецкие врачи сказали сыну Леонова, Андрею: все это время нужно сидеть рядом с отцом и разговаривать, разговаривать, вызывая его оттуда — сюда. Леонов вернулся в этот мир, а после четырехмесячной реабилитации вернулся в Москву: он спешил сыграть премьеру «Поминальной молитвы», где был Тевье-молочником.

Евгений Павлович сыграл эту премьеру, сделав спектакль легендарным, это была его последняя работа в театре, снялся в «Убить дракона», «Паспорте» и «Американском дедушке». Но это был уже не тот Леонов, которого обожала вся страна, вернее, не совсем тот. Какая-то печать болезни осталась, какая-то осторожность, даже голос стал немного другим.

…А когда-то много лет назад студент авиационного техникума Евгений Леонов пробивался в искусство, чувствуя, что это его кровное дело. Играл в театре им. Станиславского крошечные роли за крошечную зарплату, снимался в кино («Дело Румянцева», «Дорога»). Дождался, что прозвучал наконец в театральной Москве ролью кузена Лариосика в «Днях Турбиных» М. Булгакова. В Свердловске на гастролях встретил студентку с диковинным именем Ванда — как оказалось, жену на всю жизнь. У них родился сын Андрей.

Рождение сына совпало со съемками в комедии Владимира Фетина «Полосатый рейс». Это было то самое грандиозное везение: из актера узнаваемого Леонов превращался в артиста безгранично популярного, и дело тут, конечно, не только в запечатленной на пленке голой заднице артиста, на которую обратила свое строгое внимание тогдашний министр культуры Фурцева. Просто вся эта экранная катавасия с тиграми на корабле вызвала такой восторг в стране, что Леонов невольно принял на себя львиную (вернее, тигриную) долю этого восторга.

Режиссеру Фетину Леонов должен был быть благодарен и за то, что тот вскоре пригласил его на диаметрально противоположную роль — Якова Шибалка в «Донской повести». В дуэте с супругой Фетина Людмилой Чурсиной Леонов убедительно доказал, что ему подвластны роли диаметрально противоположные. Хоть комедия, хоть трагедия — Леонов везде на коне!

Конечно, его еще долго воспринимали как актера комедийного. Неслучайно в него мертвой хваткой вцепились и Георгий Данелия, и Эльдар Рязанов (Леонид Гайдай доберется до Леонова позднее — артист снимется в комедии «За спичками»). И если судьбы фильмов, где снимался артист, были разными — у «Не горюй!» все сложилось благополучно, по поводу «Зигзага удачи» ворчали, а вот «Тридцать три» просто положили на полку, то у Леонова нигде не было провала, он везде и всегда был самим собой — толстым, неуклюжим, с невнятной дикцией. И этим нравился взрослым зрителям. Детей он покорил раз и навсегда, озвучив Винни-Пуха в мультфильме Ф. Хитрука.

Серьезное выражение лица Евгений Павлович Леонов вырабатывал на театральных подмостках. Он сменил три коллектива, и в каждом из них получал шанс прозвучать в яркой драматической, трагикомической роли. И уверенно этим шансом пользовался. Режиссеры шли ва-банк — каждое назначение комика Леонова на серьезную роль до определенного времени было связано с определенным риском. Рисковал Борис Львов-Анохин в театре им. Станиславского, поручая Леонову трагическую роль царя Креона в «Антигоне» Ж. Ануйя. Удивлял Андрей Гончаров в театре им. Маяковского, увидев в Леонове старика Ванюшина («Дети Ванюшина»). Играл с огнем Марк Захаров, выбрав Леонова на роль Иванова в одноименной пьесе А. Чехова. Тут уж многие начальники и критики просто опешили. Вроде бы кругленький лысый человек не имеет права страдать и любить, а после — свести счеты с жизнью.

С Захаровым Леонов сделал не только мудрого, человечного Тевье-молочника, рефлексирующего Иванова и страшно домашнего Вожака из «Оптимистической трагедии» в театре, но и замечательного Короля в «Обыкновенном чуде» на телевидении. Трогательный, опять-таки уютно-домашний злодей — это было так точно, так замечательно. Как он ест похлебку в доме у Хозяина — О. Янковского, как отправляет подчиненных на казнь, как сумасшедше любит свою дочку — Принцессу! Забыть это невозможно. А ведь были еще и «Дом, который построил Свифт», и «Убить дракона».

А разве можно забыть Сарафанова из телефильма В. Мельникова «Старший сын» по пьесе А. Вампилова. Вот роль, которая блестяще легла на Е. Леонова, вот очередное замечательное сочетание нелепости и такого драматизма, что комок в горле. Эти растрепанные остатки волос, эта экзальтация безумного музыканта, этот такой узнаваемый поношенный плащик…

Актер с диапазоном, позволяющим быть одновременно безупречным в роли мрачного Доцента в «Джентльменах удачи» и слесаря Приходько из «Белорусского вокзала», со слезой поющего песню о десятом десантном батальоне — вот каким стал круглолицый комик Женечка Леонов, не подававший на заре туманной юности таких светлых надежд.

Леонова обожали, о нем слагали легенды. Шоферы такси взахлеб рассказывали пассажирам, что Женька Леонов — алкаш, каждый день стреляет у них трешку. Леонов в жизни не пил, но выпивох играл суперубедительно. Его сосед из «Осеннего марафона» — это целая философия с бутылкой наперевес. В Италии за эту второстепенную работу Леонов был удостоен премии за лучшее исполнение мужской роли (интересно, что подумал по этому поводу О. Басилашвили, сыгравший Бузыкина?).

Так и непонятно, в чем был актерский секрет Леонова. Внешности никакой, самая заурядная для актера. Что-то сопит себе, гундосит — а зрители в восторге на протяжении десятилетий. Причем чем дальше — тем роли лучше, ярче, тем восторг сильнее.

Где Леонову не везло, так это со съемками в рекламе. Из театра им. В. Маяковского он уволился после того, как художественный руководитель коллектива А. Гончаров увидел его по ТВ рекламирующим рыбу нототению. Этому вопиющему факту была посвящена гневная речь на собрании труппы. Обидевшийся Леонов покинул театр. В 90-е годы, незадолго до смерти, он снова снялся в рекламе — и полетели в газеты гневные письма трудящихся: «Как не стыдно Леонову, Вицину, Глебову сниматься в рекламе…» Смешно читать об этом сегодня, когда весь артистический мир локтями толкается, чтобы только засветиться в этой самой рекламе, да и в любом телевизионном мусоре, лишь бы деньги платили.

О ком я часто думаю сегодня — так это о сыне Евгения Павловича Леонова, Андрее Евгеньевиче. Он стал артистом, работает в Ленкоме, снимается (вы его, наверное, помните по роли ученика охотника в «Обыкновенном чуде»). Вроде все удачно, но груз сравнения с талантливейшим отцом все еще лежит на его плечах, и чем дальше — тем, кажется, тяжелее. Вроде все при парне — и обаяние в том числе, а масштаб не тот, не дотягивает до родителя. В жизни всякое бывает, у каждого своя судьба. По крайней мере, Андрей может гордиться, что у него был такой замечательный, всенародно любимый отец.