Кроссворд-кафе Кроссворд-кафе
Главная
Классические кроссворды
Сканворды
Тематические кроссворды
Игры онлайн
Календарь
Биографии
Статьи о людях
Афоризмы
Новости о людях
Библиотека
Отзывы о людях
Историческая мозаика
Наши проекты
Юмор
Энциклопедии и словари
Поиск
Рассылка
Сегодня родились
Угадай кто это!
Реклама
Web-мастерам
Генератор паролей
Шаржи

Случайная статья

Реформам Косыгина предпочли "перестройку"


Главный инженер СССР
Нереализованная альтернатива застою
Рыбы (по знаку зодиака)

К столетию выдающегося государственного деятеля


ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕПУТАЦИЯ


21 февраля 2004 года исполняется 100 лет со дня рождения Алексея Николаевича Косыгина - председателя Совета министров СССР в 1964-1980 годах, который начал свою работу в экономических структурах советского правительства со второй половины 1930-х. Многие государственные деятели разных стран - современники Косыгина - в своих мемуарах высказываются о нем с исключительным уважением, подчеркивая, в частности, его непохожесть на большинство представителей кремлевской номенклатуры, его выдающиеся дипломатические способности, глубокое знание экономики. К примеру, югославский лидер Иосип Броз Тито назвал Косыгина "прагматиком в экономике и политике, но искренним коммунистом и патриотом-государственником". Многолетний соратник Мао Цзэдуна, премьер-министр Китая Чжоу Эньлай охарактеризовал Косыгина как "высоконравственного и чрезвычайно профессионального человека". А легендарный шведский премьер Улоф Пальме высказался о своем советском коллеге так: "Я не могу утверждать, что Косыгин был ортодоксальным коммунистом и активным пользователем номенклатурных благ. Он понимал, что коммунистическая идея должна быть чистой и честной во всех отношениях, что прошлые поколения советских руководителей нельзя огульно и конъюнктурно шельмовать. Он относился к коммунистической идеологии не как к догме, а как к творческому мировоззрению и прикладной науке созидания".

Деятельность Косыгина отнюдь не вписывается в рамки его должности. Его считают "советским" Тито или Дэн Сяопином - идеологом и претворителем экономических реформ в СССР, которые были схожи с югославскими конца 40-х - середины 50-х годов, а также с китайскими и вьетнамскими, начавшимися за два года до его кончины. Правда, косыгинские реформы были вскоре свернуты, но об этом чуть позже.

Многочисленные факты свидетельствуют, что А.Н. Косыгин и его единомышленники пытались воспрепятствовать социально-экономическому и внутриполитическому кризису в СССР. Но тогдашняя номенклатура - то ли преднамеренно, то ли по недомыслию - игнорировала предложения и предостережения "косыгинцев". Опалу же самого Косыгина не смогли предотвратить ни его посредничество, причем буквально на линии фронта, в организации прямых египетско-израильских переговоров в июне 1967-го и в октябре 1973 года, предотвратившее уничтожение израильтянами Каира, ни намеренное пребывание советского премьера в Ханое в период наиболее жестоких американских бомбардировок Северного Вьетнама (весной 1970-го и осенью 1971 года), ни договоренность Косыгина с Чжоу Эньлаем в 1970 году о восстановлении транзита советских военных специалистов и грузов через КНР в Индокитай. А негативные оценки А.Н. Косыгина экономических и политических просчетов государственной политики позднего брежневского периода ускорили не только отставку, но и кончину Алексея Николаевича…


ВОЛЬНОДУМЕЦ И СМУТЬЯН


В сентябре 1980 года Косыгин направил письмо в адрес Брежнева и Суслова: советский премьер утверждал, что проводимая со второй половины 1970-х годов социально-экономическая и внешнеторговая - почти исключительно экспортно-сырьевая - политика государства вскоре приведет его к катастрофе, распаду СЭВа и, возможно, к развалу самого Советского Союза. Резко осуждалось Косыгиным и вторжение в Афганистан, по мнению премьера, "непродуманное, авантюрное, лишенное надежной политической и экономической базы, а поэтому дискредитирующее СССР, усугубляющее конфронтацию с Китаем и Албанией...". Резюме письма было однозначным: "В сложившихся условиях, в отсутствие коллективного понимания ситуации и тенденций ее развития, я прошу освободить меня от должности председателя Совета министров СССР".

Письмо Косыгина Брежневу и Суслову неоднократно цитировалось в западных, а также югославских, китайских, албанских, да и в эмигрантских СМИ. Советская сторона хранила красноречивое молчание: не подтверждала существования этого письма, но и не именовала этот документ "империалистической фальшивкой" - точь-в-точь как в 1956-м, когда те же СМИ полностью опубликовали антисталинский доклад Хрущева, а в СССР официальная публикация этого документа появилась только в 1988 году.

Характерно, что 22 октября 1980 года не Косыгин, а Суслов зачитывал на сессии Верховного Совета СССР косыгинскую просьбу об отставке. А почти через месяц Косыгина не стало: по свидетельствам очевидцев, он скончался сразу после первого блюда в подмосковном пансионате.

Тело быстро перевезли в Москву, а прощание с Косыгиным "назначили" не в Колонном зале Дома союзов, а в Центральном доме Вооруженных сил (ЦДВС) СССР. Его именем назвали только одну улицу и только в Москве. Иностранным делегациям было отказано в участии в траурных мероприятиях. Свободного доступа к праху Косыгина не было: все пути между метро "Новослободская" и Театром Советской Армии, вблизи которого расположен ЦДВС, перегородили конная милиция и кордоны сотрудников органов внутренних дел. Траур длился всего два дня, после чего тело Косыгина кремировали, что не требовало установки бюста на могиле у Кремлевской стены. Тем самым брежневское политбюро дало понять, как оно относилось к бывшему советскому премьеру…

Кстати, в 1977-1981 годах "скоропостижно скончались" косыгинские единомышленники и выдвиженцы Кулаков и Машеров. Их хоронили тоже по "упрощенной" схеме. Правда, уже после перестройки рассекреченные архивы ЦК КПСС подтвердили версии о самоубийстве Кулакова, преднамеренной автокатастрофе для Машерова...


ОТ ОКАЗАНИЯ ПОМОЩИ - К ВЫГОДНОМУ СОТРУДНИЧЕСТВУ


Дольше всех продержался К.Ф. Катушев, первый заместитель Косыгина, в 1982-1991 годах - руководитель советской делегации в СЭВ. Косыгин с Катушевым подготовили проект постепенного реформирования СЭВ, предусматривающий, в частности, поэтапную отмену завышенных цен на восточноевропейские товары и низких, по сути, символических цен на советский экспорт в Восточную Европу; отказ от практики сворачивания в СССР производства товаров, поставляемых ему восточноевропейскими странами (плодоовощи, текстиль, кожгалантерея, медикаменты, многие товары электробытовой техники, машино- и судостроения, мебельной, парфюмерной отраслей, лесохимии, бытовой химии). Ведь сложившаяся к тому времени система взаимоотношений в рамках СЭВ (возможно, оправданная на первых этапах существования организации) характеризовалась явно неэквивалентной торговлей, приводившей к существенному экономическому ущербу для СССР.

Как вспоминал бывший министр газовой промышленности СССР Сабит Оруджев, "Катушев и Косыгин часто называли такое сотрудничество ущербным и неоколониальным, дискредитирующим подлинную социалистическую интеграцию. Когда, например, эта проблема обсуждалась на исполкоме СЭВа в 1975-м, Косыгин поддержал позицию Н. Чаушеску, выступившего за продолжение практики второй половины 40-х - первой половины 50-х годов - то есть за долгосрочное развитие базовых, а затем и других отраслей экономики во всех соцстранах. Тогда все поняли, что в высшем советском руководстве, по крайней мере по вопросам политики в отношении стран - членов СЭВ, появилась глубокая трещина. На мой взгляд, Брежнев и его сторонники не простили Косыгину его "вольнодумство". Его опала была предрешена".

"Косыгинцы" также предлагали расширение рамок СЭВ, с изменениями в его Уставе, для вхождения в него Югославии, других политически влиятельных и экономически развитых государств - членов Движения неприсоединения. Как утверждал Косыгин - "это перспективный рынок для всех стран - членов СЭВ, не говоря уже о политических преимуществах взаимодействия с Движением неприсоединения". Но и такую идею не поддержали "брежневцы", которые считали приоритетным военно-политическое сотрудничество с просоветскими режимами в основном в бедных развивающихся странах.


ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕФОРМА В СССР


Внешнеэкономическое новаторство Косыгина логично дополняло проводимые им внутрисоюзные экономические реформы. Именно он инициировал экспериментальные рыночные новшества в хозяйственной деятельности многих предприятий: частичный или полный переход на самофинансирование и хозрасчет; сочетание объемных (валовых) и качественных показателей в отраслевом планировании и социально-экономическом стимулировании; прямую зависимость новых капиталовложений от их производственной эффективности за предыдущий период (то есть от выхода товарной продукции на вложенный ранее рубль); приоритет ресурсосбережения и снижения финансовых издержек, а не расточительства во имя перевыполнения сугубо количественных планов и т. п.

По инициативе Косыгина во второй половине 1960-х была осуществлена реформа оптовых цен промышленности. Рентабельность, предусмотренная в таких ценах, отныне учитывала, в частности, необходимость образования на предприятиях фондов экономического стимулирования. Таким образом, создавалась экономическая, а не сугубо директивно-плановая основа для развития промышленных отраслей. Фонды материального поощрения и развития производства предлагалось формировать не на директивной, а на нормативной основе, причем в прямой зависимости от фондообразующих показателей. А в дальнейшем намечалось отказаться от планирования "сверху" фонда заработной платы - сперва в промышленности, а затем и в других отраслях (то есть фактически эти сектора намечалось реформировать по югославской модели). Правда, Брежнев с Кириленко и Патоличевым утверждали, что новая система оплаты труда вполне может "похоронить" выработанную за многие десятилетия тарифную сетку. Так что отказа от директивного планирования зарплаты политбюро ЦК не допустило…

Примечательно, что один из тогдашних руководителей "титовского социализма" Эдвард Кардель в интервью югославским СМИ летом 1967-го отметил, что "советская экономика и система управления промышленностью начинают постепенно реформироваться, по-моему, с учетом югославской практики. Вероятно, нам предстоит обмен опытом с СССР и в этой сфере". По имеющейся информации, "брежневцы" были недовольны столь откровенными аналогиями, что, естественно, отразилось на раскладе сил в политбюро, да и на самих косыгинских реформах.

Тем не менее "косыгинцам" удалось также частично реформировать структуру управления промышленностью: сентябрьский (1965 г.) пленум ЦК КПСС принял решение вернуться к отраслевому принципу управления промышленными предприятиями. Но это не означало автоматической "реанимации" прежних министерств (взамен "хрущевских" совнархозов). "Заново организуемые министерства, - говорил на том пленуме А.Н. Косыгин, - будут работать в совершенно новых условиях, когда функции административного управления промышленностью сочетаются со значительным усилением хозрасчетных методов и экономических стимулов, когда существенно расширяются хозяйственные права и инициатива предприятий".

Упомянутые и другие схожие реформы начались в середине 1960-х, в них фактически было задействовано 80% предприятий страны, но многие преобразования были свернуты уже в 1971-1973 годах: брежневское политбюро сочло их чересчур смелыми и, дескать, подрывающими социализм, точнее - едва ли не коммунизм для номенклатуры и обнищание большинства "строителей коммунизма". С тех пор и стартовала опала Косыгина.

Впрочем, были и весьма существенные внешние факторы, затрудняющие упомянутые реформы: набирающая обороты военно-политическая конфронтация с Китаем (дополняемая советско-китайским экономическим соперничеством в третьем мире) и сложные взаимоотношения с США требовали жесткой централизации всех ресурсов. Негативные последствия небезызвестных хрущевских авантюр в сельском хозяйстве и текстильной промышленности превратили эти отрасли в бессрочных получателей безвозвратных, причем увеличивающихся госдотаций. В таких условиях экономические преобразования, понятное дело, негативно воспринимались многими в политбюро, да и в руководстве министерств и предприятий было немало критиков "несвоевременного реформаторства".

Похоже, Косыгин решил повлиять по крайней мере на "китайский фактор", причем с ведома брежневского политбюро…


ЧТО ОБСУЖДАЛИ В ПЕКИНЕ


Дипломатические способности А.Н. Косыгина выдвинули его на первый план в срочных переговорах с Китаем после известных событий в 1968-1969 годах на советско-китайской границе и вблизи советского посольства в Пекине. Премьер-министр СССР в 1969-1970 годах трижды встречался в аэропорту Пекина со вторым после Мао Цзэдуна руководящим деятелем КНР - премьером Госсовета Чжоу Эньлаем. Косыгин познакомился с Чжоу еще в декабре 1949-го, когда Мао и Чжоу приехали в СССР с первым официальным визитом. Косыгин и Чжоу Эньлай на тех переговорах совместно возглавляли рабочую группу по промышленному и научно-техническому сотрудничеству, предложения которой были утверждены в Москве Сталиным и Мао Цзэдуном. Едва увидев Косыгина, премьер Чжоу сказал: "Сколько же лет и событий пролегло с первой нашей встречи! Полагаю, мы сможем решать накопившиеся проблемы столь же успешно, как и 20 лет тому назад". Косыгин ответил: "Я в это верю, потому что знаю вас и считаю советско-китайские отношения одной из основ современного мира и единства социалистического содружества".

Наряду с урегулированием военно-технических вопросов Чжоу и Косыгин предварительно договорились о необходимости урегулирования партийно-политических взаимоотношений СССР с Китаем и Албанией. Напомним, что одним из главных требований Пекина и Тираны к Москве была отмена "хрущевских" решений о культе личности Сталина или, по крайней мере, официальное заявление нового руководства СССР о необоснованности большинства мероприятий в рамках антисталинской кампании 1956-1964 годов. Брежнев планировал объявить "о постепенном исправлении волюнтаризма Н.С. Хрущева в оценке деятельности Сталина и его ближайших соратников" на XXIII съезде КПСС в 1966 году (об этом Брежнев доверительно сообщил лидерам некоторых соцстран 7 ноября 1965 года в Москве), но протесты тогдашних лидеров Польши, Венгрии, Чехословакии и особенно И.Б. Тито, руководителей некоторых западных компартий, а также остававшихся в ЦК выдвиженцев Хрущева не позволили быстро и публично "реабилитировать" Сталина. Вторую попытку решили приурочить к 90-летию со дня его рождения (к декабрю 1969-го): Брежнев с Андроповым вроде бы согласились с Косыгиным и его сторонниками, что есть удобный повод для такой "реабилитации".

В частности, планировались соответствующие развороты в главных партийных СМИ СССР, Китая и Албании. Бывший сотрудник "Правды" рассказал автору этих строк, что к 21 декабря такой разворот был подготовлен в ЦК КПСС, но глубокой ночью 21 декабря текст отозвали: к удивительно синхронному "хору прежних протестантов" присоединились советские прозападные диссиденты, которые каким-то образом узнали о предстоящей публикации (сейчас можно лишь гадать, кто организовал утечку информации).

Последствия ждать себя не заставили: Косыгину стали "намекать", что его обещания, данные Чжоу Эньлаю, нанесли ущерб престижу СССР и КПСС. Большинство межгосударственных документов с 70-х годов стал подписывать Брежнев, хотя, по тогдашней Конституции, это могли делать только Подгорный (председатель Президиума Верховного Совета СССР) или Косыгин. Можно сказать, "брежневцы" ждали просьбы Косыгина об отставке. Ждать пришлось десять лет…


РЕФОРМАТОР ИЛИ СТАЛИНИСТ?..


У многих может вызвать удивление: как в Косыгине сочеталось его экономическое новаторство с идеей "реабилитации" Сталина? Но это удивление может быть следствием лишь недостаточного знания отечественной истории. Дело в том, что еще в 1948-1949 годах Косыгин по поручению Сталина готовил основные документы по организации первой всесоюзной дискуссии по усилению роли хозяйственного расчета в планировании и экономике. (Кстати, в работе 1952 года "Экономические проблемы социализма в СССР" Сталин подчеркнул: "Беда не в том, что развитие хозрасчета якобы ставит под сомнение социалистическую основу нашей экономики, как утверждают некоторые специалисты. Беда в том, что у нас нередко извращают принципы социалистической экономики, не знают ее, не желают повышения ее реальной, а не отчетной эффективности, если точнее - опасаются развития хозяйственного расчета, не изучают, игнорируют его…".) Этот форум состоялся в 1949-м, а его рекомендации воплотились в Пятом пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР (1951-1955 гг.): было почти на треть сокращено количество директивных плановых показателей, а фонды социального и материального стимулирования поставлены в зависимость от рентабельности производства и производительности труда. Именно эти новшества стали основной косыгинских реформ в экономике СССР и на рубеже 60-х и 70-х годов.

Характерно и то, что в своих выступлениях на XX-XXII съездах КПСС Косыгин ни единым словом не упоминал о "культе личности" Сталина, что вряд ли импонировало "хрущевской команде".

Сталин, бывший председателем правительства, назначил Косыгина (который с 1939 года работал наркомом текстильной промышленности СССР) своим заместителем в 1947 году: в обосновании этого решения он отметил, что "Косыгин - не только специалист высокого класса, но и честный коммунист, порядочный человек". А непосредственное участие будущего советского премьера в эвакуации советской промышленности из европейского региона СССР в 1941-1943 годах, а затем - в ее возвращении в 1945-1948 годах на прежние территории снискало Косыгину не только правительственные награды, но и личное признание "вождя народов". Сталин в 1948 году устроил своего рода демонстрацию, посетив тогдашний флагман Черноморского флота СССР - крейсер "Молотов" (см. фото) в сопровождении одного только Косыгина!..

По некоторым источникам, Сталин намеревался в 1953-м назначить Косыгина своим первым заместителем, но не успел. Не занял эту должность Косыгин и при Хрущеве…


НЕВОСТРЕБОВАННОСТЬ


Ни прагматизм, ни реформаторские идеи Косыгина не вписывались в хрущевско-брежневскую номенклатурную модель. По мнению К.Ф. Катушева, "многие из политбюро опасались: как проголосует Косыгин, что он предложит, что опротестует. А его высказывание в перерыве заседания политбюро осенью 1979-го, что надо бы повнимательнее изучить идеологию и практику югославской модели, а также недавно начатых реформ в Китае, было, видимо, оперативно передано Брежневу с Сусловым. Буквально через неделю в советских СМИ началась кампания по осуждению китайских реформ, о "размывании социализма" там, где их рискнут перенимать. А продолжалась она вплоть до 1985 года…". Любопытно в этой связи мнение Дэн Сяопина, высказанное им после сообщения о кончине Косыгина китайскому журналисту, гостившему у Дэна: "Я предполагаю, что, если бы Косыгину и его сторонникам позволили бы "развернуть" реформы, СССР начал бы преобразования, схожие с нашими, намного раньше нас. И возможно, что Китай в своих реформах использовал бы советский опыт".

Вот уж поистине "нет пророков в своем Отечестве".


Алексей Чичкин
"РУССКИЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ" 1-2 (19) февраль 2004


Добавить комментарий к статье




Главный инженер СССР
Нереализованная альтернатива застою
Рыбы (по знаку зодиака)


Ссылка на эту страницу:

 ©Кроссворд-Кафе
2002-2024
dilet@narod.ru