День 11 февраля      

Вспоминая великого хоккеиста и телекомментатора

Хоккей в Советском Союзе зачастую был делом семейным. Можно даже сказать — братским. Для сведущих людей такие фамилии, как Буре, Голиковы, Макаровы, Федоровы, Фетисовы, говорят о многом. Но среди них особняком стоят Майоровы: Борис и Евгенией.

Они родились в один день 11 февраля 1938 года, были близнецами, хотя считали себя не похожими друг на друга. Их краткий послужной список выглядит так. Евгений Александрович: чемпион Олимпийских игр 1964 года, чемпион мира и Европы 1963, 1964 годов. Борис Александрович — двукратный олимпийский чемпион (1964, 1968), шесть раз выигрывал чемпионаты мира и Европы. (Провел, кстати, два матча за футбольный "Спартак".)

Борис с детства был честолюбивым и амбициозным, по-настоящему, по-спортивному злым. Недаром и в "Спартаке", и в сборной СССР он до конца своей карьеры был капитаном этих команд. Он никогда и никому не любил уступать, а тем более проигрывать. Порой этим пользовались, провоцируя его. Поэтому часто возникали эпизоды в матчах, когда судьи удаляли его и брата Женю, спешившего на помощь, а противник оставался безнаказанным. Конфликт характеров произошел в 1968 году, когда тренер Карпов отчислил строптивого капитана из команды. В прессе того времени было много статей в поддержку Майорова. Болельщики также приняли его сторону: встречая автобус с командой на очередном матче в Лужниках, они кричали: "Боря, мы с тобой!" и "Карпов, убирайся. Долой Карпова!"…

Вообще, Борис Майоров — это отдельный ярчайший пример в истории советского хоккея. "Его он любил истово. Никогда не сидел на скамейке спокойно — постоянно рвался в горнило борьбы. А когда мы выпускали его на лед, не выходил, а вылетал, как на крыльях. Был азартен и самолюбив — уступать не хотел никому и ни в чем. В том числе и арбитрам — хоть удаляли они Бориса довольно редко, но, по-моему, ни разу в жизни он с их решениями не согласился. В игре любил получить шайбу на ход от защитника и, быстро разыграв ее с партнерами в средней зоне, атаковать соперника на вихревой скорости. И все это делал Борис не только страстно, но и удивительно красиво, что не могло не импонировать зрителю. После того как в 1969 году Борис оставил лед, ему, великому, в зените славы, хоккеисту предрекали сразу же большое тренерское будущее, обещали поддержку и доверие". Это слова о нем великого Анатолия Тарасова. И привел я их здесь неслучайно. Сейчас поймете почему.

Евгению, по общему мнению, таланта было отпущено поменьше брата, да и характер был более гибкий, мягкий, хотя тоже непростой. Чего стоит нашумевшая история конфликта между ним и Тарасовым, когда тот не позвал его в сборную, отправляющуюся на чемпионат мира, предпочтя ему "никакого", по мнению многих, Ионова. "Крайним" в этой истории болельщиками был "назначен" Тарасов — злой гений спартаковского хоккея. Несмотря на свои выдающиеся достижения и непререкаемый авторитет, он многое делал для развала конкурентов, призывая в армейские ряды всех более или менее талантливых хоккеистов, появлявшихся на горизонте советского хоккея. Именно тогда, судя по всему, и зародилась неприязнь "спартачей" к ЦСКА, переросшая со временем в ненависть ко всем армейским командам...

Возвращаясь к эпизоду с отлучением Евгения Майорова от сборной, куда Тарасов его больше никогда не позовет, хочется вспомнить о том, какую роль, по рассказам болельщиков, знавших ситуацию более достоверно, сыграл благородный поступок Жени. Брат Борис и Старшинов хотели в знак солидарности отказаться от выступления за сборную, но Женя убедил их ехать на чемпионат без него, хотя принять такое решение ему было очень нелегко. Понимал ли он тогда, что дорога в сборную для него будет закрыта навсегда? Зная характер Тарасова, видимо, понимал; как считают многие, Тарасов своими действиями не только сломал судьбу Евгения (одного ли его?) , но и фактически развалил ведущую спартаковскую тройку: Борис Майоров — Старшинов — Евгений Майоров…

После этого в нем как будто что-то надломилось. Игра Евгения потускнела, хотя бывали отдельные матчи, в которых он блистал, снова напоминая себя прежнего — задиристого и боевого. Но это были лишь отдельные эпизоды, вспышки былого великолепия. Все чаще напоминала о себе его старая болезненная травма — хронический вывих плечевого сустава. В 29-летнем возрасте он принял решение уйти из большого спорта... Последний матч в составе "Спартака" он провел 7 мая 1967 года в Лужниках. После игры великая спартаковская тройка — Евгений Майоров, Вячеслав Старшинов, Борис Майоров съехались в центре, встали в круг, положили руки друг другу на плечи и так, обнявшись, простояли несколько минут. Многие в тот момент плакали… В 1968 году Евгений Майоров вернулся в "Спартак" в качестве старшего тренера. Но сделал это настолько неудачно, что судьбу больше решил не искушать…

Работать на радио и ТВ Евгения пригласил Николай Озеров. Майоров очень отличался от большинства комментаторов тех лет. Прежде всего потому, что он в недавнем прошлом был действующим спортсменом и как нельзя лучше понимал все тонкости игры. С приходом коммерческого телевидения он принимает активное участие в организации телевизионного спортивного канала НТВ+. Но в это время его сразила тяжелая болезнь, с которой он сражался до последних дней жизни, стараясь не показывать, как ему было тяжело. 10 декабря 1997 года Евгения Майорова не стало. Похоронили его на Ваганьковском кладбище. А на следующий год посмертно присудили телевизионную премию ТЭФИ в номинации "Лучший спортивный комментатор"…

Алексей Молостов
"Киевский ТелеграфЪ" 20 - 26 февраля 2009 №7 (457)

День 11 февраля