Александр Ширвиндт за пять лет совершенно не изменился, в нынешнем июле ему 75, а он все такой же, как в 70. Вальяжный, непоколебимый, трубка в зубах, рыбалка в голове. Регулярно мелькает на ТВ, принимая участие в основном в театральных посиделках, где бесконечно рассказывают одно и то же.

В кино Ширвиндт нынче не снимается, и хорошо, что не снимается. Лучше не форсировать вопрос с кинематографом, чем участвовать в такой халтуре, как «Возвращение мушкетеров». Зачем этой картине Ширвиндт, зачем она ему? Появиться в этой кинохалтуре — все равно что плюнуть в вечность.

Руководимый им Московский театр сатиры? В праздничные для Ширвиндта дни можно было бы и соврать, но мы слишком уважаем Александра Анатольевича, чтобы утверждать, что в руководимом им театре все хорошо и очень хорошо.

Нет, кризис, начавшийся 20 лет назад, после смерти Анатолия Папанова и Андрея Миронова, не преодолен. Никуда он не делся. Просто все вокруг усиленно делают вид, что все в театре очень хорошо. Нет уже в руководящем кресле престарелого Валентина Николаевича Плучека. Его вообще уже нет на свете. Кресло это занял Александр Анатольевич Ширвиндт. Наверное, для членов коллектива это вполне хорошо, но для самого коллектива в целом… Художественный руководитель, режиссер-постановщик в драматическом театре — сложная профессия, не каждому это дано.

Вместе с тем Ширвиндт, конечно, личность. Мистер Маска. Мистер Ирония. Похоже, лучше всего в жизни Ширвиндт умеет иронизировать. И над собой, любимым, и вообще. Он иронизирует и по поводу своей труднопроизносимой фамилии, и по поводу своей биографии. Вспоминает, как родители упорно заставляли его учиться играть на скрипке, а маленький Шурочка скрывался в туалете, чем держал в напряжении многих страждущих обитателей коммунальной квартиры. Впрочем, умение пиликать на скрипочке пригодилось актеру Ширвиндту, когда он снимался в одном из первых советских приключенческих сериалов — «Майоре Вихре».

Сущим наказанием для Ширвиндта-юноши были и крылатые качели, на которые его зазывали симпатичные девушки. На качелях у Александра Анатольевича начинала кружиться голова (что вполне естественно рядом с симпатичными девушками), правда, при этом его мучительно тошнило, но он мужественно старался скрыть предательскую слабость своего вестибулярного аппарата. А девушки как ни в чем не бывало принимали головокружение на свой счет, им нравился Шура — потенциальный сердцеед с энциклопедическими знаниями, мальчик весьма музыкальный, начитанный.

Наверное, Шурочку Ширвиндта родители нашли в капусте или просто их свадьба, с которой все начиналось, была поблизости от овощебазы. Только этим можно объяснить то, что Александр Анатольевич как-то сразу горячо полюбил капустники и в театре, и в кино. Он очень быстро стал королем московских капустников. Вспомните картину «Приходите завтра». Уже там, на заре туманной юности, Ширвиндт умело изображает студента, выдающего себя за Константина Сергеевича Станиславского и морочащего голову далекой от искусства Фросе Бурлаковой.

И телевидение приняло его с распростертыми объятиями. Он был своим и на «Театральных встречах», и в юмористической программе «Теремок», он стал автором и создателем популярного юмористического дуэта старушек — Авдотьи Никитичны и Вероники Маврикиевны.

Конечно, из него пытались сделать серьезного артиста. Посмотрите когда-то необычайно популярный фильм «Еще раз про любовь» — и вы опять убедитесь, что тот Ширвиндт очень уж непохож на себя более позднего, создавшего образ вялого пофигиста.

В театре серьезные усилия к «осерьезниванию» Ширвиндта прилагал замечательный режиссер Эфрос, руководивший юным дарованием в Московском драматическом коллективе имени Ленинского комсомола. Эфрос упорно занимал Ширвиндта в драматических ролях — в чеховской «Чайке», в пьесе «Снимается кино» Э. Радзинского, давал ему играть короля Людовика в телевизионном булгаковском «Мольере», но французский король все-таки оставался законченным интеллигентным еврейским шутом. К тому же позднее пути Эфроса и Ширвиндта разошлись. Оба ушли из театра им. Ленинского комсомола. Эфрос оказался на Малой Бронной и взял туда с собой самых-самых. Ширвиндт входил в число самых-самых, но его на Бронной не оказалось, потому что там оказался Николай Волков — похожий по амплуа артист, любимец Анатолия Эфроса. А Александр Ширвиндт попал в Театр сатиры — туда ему и дорога. В хорошем смысле…

В «Сатире» он быстро стал родным, заменив уволившегося В. Гафта в «Женитьбе Фигаро». Выйдя на сцену в этом спектакле в роли графа Альмавивы вместе со своим бывшим воспитанником по Щукинскому училищу Андреем Мироновым, игравшим Фигаро, он нашел на долгие годы партнера и друга. Сколько спектаклей, сколько фильмов сыграли они вместе! «12 стульев», «Небесные ласточки», «Трое в лодке, не считая собаки», «Ревизор», «Горе от ума», «Маленькие комедии большого дома»… Успешно выступали они и на эстраде, но то ли Ширвиндту было не очень уютно рядом с суперпопулярным Мироновым, то ли Андрей был слишком востребован, чтобы сосредоточиться на эстраде, но произошла смена партнера. Ширвиндту оказалось гораздо удобнее рядом с Михаилом Державиным, которого всю жизнь вполне устраивала роль второго номера. Ширвиндт с Державиным настолько сроднились, настолько слились в единое целое, что светские сплетники стали поговаривать об их особых интимных отношениях, хотя и тот и другой примерные семьянины.

Ширвиндт хоть и был старше Миронова, но всю жизнь тщетно пытался догнать его в плане популярности. Не удалось, к тому же дистанция оказалась слишком короткой. Когда Фигаро — Миронов на спектакле в Риге тихо скажет именно Ширвиндту: «Шура, голова болит» и Александр Анатольевич подхватит умирающего друга, он поймет, что Андрея Александровича ему уже не догнать.

Миронова, которого прочили на должность худрука Театра сатиры, не стало в 47 лет. Путь был открыт. Ширвиндту не нужно было даже дергаться и меняться, достаточно было оставаться таким, каким он был.

Власть любила его. При всех режимах он мило шутил, но никогда не замахивался на что-то большее. Не сыграв, в общем-то, ничего эпохального, он сумел завоевать зрительскую любовь бессмертными фразами, флюидами мужского обаяния, просто интонацией, выражением лица. Несравненный пофигист, поразительно вальяжный, барин, сердцеед и женолюб со стажем.

На экране — бабник, в жизни — отличный семьянин, все жизнь рядом с ним одна и та же жена, архитектор по профессии. Сына вывел в люди, хотя Михаил Александрович на Александра Анатольевича похож в том плане, что пытается шутить столь же лихо, но масштаб все-таки не тот. Он любит вареный лук и молоко, но терпеть не может мороженое. На кого это похоже? На Ширвиндта, конечно. Никто не умеет так порхать среди цветов жизни, так лениво оказываться в сценических объятиях лучших женщин бывшего СССР и так душевно петь комические куплеты. А еще он как никто другой умеет создавать нашим женщинам предновогоднее настроение — в тот момент, когда в начале «Иронии судьбы» со знанием дела покупает на улице шампанское и апельсины. Мужчины же предпочитают легендарную сцену в бане, им всем очень хочется быть «под крылом самолета» и полететь под водочку с пивком вместе с Мягковым, Белявским, Бурковым и Ширвиндтом.

Ширвиндт и летает в маске. Он не может ее снять до сих пор. Когда-то эту маску усталости, респектабельности и иронии юбиляр нес так усердно, что потом и сам не заметил, как она пристала к нему, прилипла накрепко, намертво. И стала уже не маской, а легко узнаваемым выражением лица любимца публики Александра Анатольевича Ширвиндта.