Франция XIX столетия была, без преувеличения, самой поэтической державой мира. Ни одна другая страна не дала такого количества стихотворцев, слава которых вышла далеко за пределы родины, а влияние на европейскую литературу оказалось столь сильным и длительным.

Жизнь многих из этих стихотворцев – Гюго, Бодлера, Верлена, Рембо - сама по себе была похожа не то на авантюрный роман, не то на стремление сжечь себя дотла. Многочисленные любовные связи, скандальные выходки и громкие публичные "акции", политические страсти, денежные недоразумения, сплетни, слухи… Но, однако, такую жизнь вели далеко не все. Были и исключения. Например, Стефан Малларме (1842-1898).

Он родился в Париже 18 марта 1842 года в спокойной и благополучной семье совсем не богемного склада. Его предки к тому времени унаследовали… нет, не благородное происхождение и высокие идеалы, а скорее служебную карьеру: все до одного мужчины рода, от дедов до внуков, словно сговорившись, служили в Управлении государственной регистрации. То есть были законопослушными чиновниками. За конторкой работали, за конторкой знакомились, приятельствовали, общались и подбирали себе супруг в кругу конторских знакомств (разумеется, вне службы – женщины тогда в чиновный мир вхожи не были).

Семи лет Стефан лишился матери. Его воспитанием занялась бабушка. Когда не стало и бабушки, мальчик по обычаям того времени (отцу было некогда обращать на него внимание) кочевал по частным пансионам и лицеям. Во французских пансионах нравы были помягче, чем в английских частных школах, и период сиротства при живом родителе для Стефана протек нормально. Он принял весьма верное и важное решение: уговорив отца дать средства, в 20 лет поехал в Англию, выучил там в совершенстве английский язык – и вернулся домой, имея в кармане гарантированное будущее и личную независимость.

Спрос на преподавателей английского во Франции был велик. И Малларме до конца жизни кормился преподаванием английского – частным образом и в учебных заведениях (парижских лицеях Кондорсе, Шансон де Сайи и Роллен), имея с этого не огромные, но вполне сносные доходы, которых с избытком хватало ему с семьей на излюбленный образ жизни. Свободное время проводил за литературными занятиями, а отпуска и вакации – весьма своеобразно: он был страстным любителем водного отдыха и речных пейзажей, купанья и катания на весельных и парусных лодках.

Малларме-поэт – фигура более чем своеобразная. Достаточно сказать, что его стихи называли "непереводимыми на французский язык". Это, конечно, галльский юмор, но довольно точный.

Начав писать рано, в 1860-х, Малларме затем надолго умолк и вернулся к поэзии лишь в середине 1880-х. Современников поражали утонченность и изощренность его стихов, стремление писать без штампов и обкатанных поэтических формул, без затасканных выражений. Поражало и привлекало также его очень сложное, им самим с трудом и не слишком ясно формулируемое стремление создавать некие идеальные тексты, которых одних достаточно для исчерпания всей красоты мира. Утверждая, что "цель мира есть Книга", Малларме категорически не соглашался видеть в поэзии прямую связь с реальностью – поэтический мир представлялся ему самодостаточным и завершенным в своей полноте ("Зачем писать про то, что всем видно и понятно, зачем писать об очевидном, для чего нам даны мысли и язык, как не для того, чтобы творить прекрасные миры?")

И на фоне таких утверждений в стихах Малларме вдруг обнаруживаются признаки простейшей реальности – описания комнат с мебелью, дамских вееров и шляпок, пустых цветочных ваз, ироничные описания себя самого, занятого праздными размышлениями…

Тайна его поэзии скрывалась прежде всего в почти лабораторном характере процесса письма: слова подбирались по одному, вместо глаголов преобладали существительные (т.е. описательность вместо действия), грамматика нарушалась, то и дело встречались пропуски-тире, местами дерзости в сопряжении понятий и сопоставлении образов превосходили все, что могла усвоить тогдашняя читающая публика. Не случайно автора прозвали "темным Малларме", и не случайно он считается апостолом направления, которое в литературе получило странное название "символизм".

Для русских поэтов Серебряного века Малларме был Учителем и божеством. Его переводили Иннокентий Анненский, Валерий Брюсов, Максимилиан Волошин, Федор Сологуб. И те, кто были менее известны как оригинальные поэты, но много занимались именно переводческими трудами – в частности, Марк Талов и Бенедикт Лившиц.

Надо сказать, однако, что в России почитателей Малларме сравнительно немного – его попросту плохо знают, уж больно "непоэтические" времена выпали на долю нашей страны за последние три четверти века.

Не до французов было… Горю можно помочь: в 1995 году вышло однотомное собрание произведений Стефана Малларме, где почти все тексты даны в новых переводах.