В тот летний день 1932 года Елена Сергеевна впервые за 20 месяцев вышла на прогулку в одиночестве. Она дала слово своему мужу Евгению, что никогда более не увидится с писателем, и не собиралась нарушать обещание.

…В доме художников Моисеенко царила предпраздничная суета. Еще бы: на традиционные масленичные блины они пригласили множество гостей. Обещал быть и модный писатель Михаил Булгаков с женой, богемной красавицей Любовью Белозерской.

– Любочка, мне сегодня совсем не хочется выходить из дому. К тому же я собрался закончить очередную главу...

– Ну что ты, Мака! Мы столько раз отказывались от приглашений! Говорят, будет сам Немирович-Данченко!

Когда они пришли, веселье было в самом разгаре. Михаила Афанасьевича усадили рядом с эффектной брюнеткой – Еленой Сергеевной Шиловской. Она пришла одна – ее супруг, большой военный чин, в это время был в командировке. Булгаков рядом с незнакомкой вдруг оживился, стал сыпать шутками, рассказывать анекдоты. Хохотала вся компания!

Елена Сергеевна под столом теребила рукав своей ажурной блузки. «Вы собираетесь выпустить из рукава жар-птицу?» – засмеялся Михаил Афанасьевич. «Да нет, просто никак не получается завязать ленточку. Поможете?» – протянула изящную ручку Елена Сергеевна. Булгаков тут же парировал: «Руку я уже заполучил, осталось завоевать ваше сердце».

«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож...»

Посвящение в ведьмы

Булгаковы вернулись домой далеко за полночь. «Вот видишь, Мака, было так весело, а ты не хотел ехать». – «Я даже не ожидал, что…» - Михаил не закончил фразы и глубоко задумался. Он не сказал жене, что на следующий день у него уже была назначена встреча с Еленой Сергеевной.

…Они отправились в актерский клуб. Там уже был Маяковский, которому Булгаков с удовольствием составил компанию за бильярдным столом. Владимир Владимирович явно играл лучше. Елена Сергеевна, наблюдая за их состязанием, про себя шептала: «Пусть Миша выиграет!» И он победил! Маяковский возмущался, шутя заверял, что под взглядом Елены кий дергался в его руках…

Потом они встречались еще и еще…

Гуляли по ночной Москве и однажды дошли до Патриарших прудов. Михаил Афанасьевич рассказывал о главном труде своей жизни – романе «Мастер и Маргарита». «Вот представь, вечер, Патриаршие, а здесь, на этой скамейке два литератора беседуют о Боге. И вдруг появляется Он и захватывает шикарную квартиру на Садовой… А квартирка-то эта нехорошая! Кстати, подобную я тебе сейчас покажу». Внезапно схватив ее за рукав, он потащил Елену в близлежащий дом, к одному из своих знакомых – старику, отсидевшему чуть ли не полжизни. Этот человек в считанные минуты соорудил роскошный стол: красная рыба, икра, шампанское. Когда Михаил и Елена собрались уходить, старик спросил: «Можно, я вас поцелую?» Елена улыбнулась. Приблизившись к ней и заглянув в ее глаза, он промолвил: «Ведьма!» Булгаков захохотал, а потом не раз вспоминал пророчество старика.

Краденое счастье

Об их романе шумела вся Москва. Жена Булгакова Любочка особого значения этим разговорам не придавала: Миша никогда не отличался верностью и очень нравился женщинам. Зато в семье Шиловских начались скандалы. Муж Елены Сергеевны, Евгений Александрович, был человеком благородным и выдержанным, но происходящее возмутило его до глубины души: «Люся, если тебе безразлична твоя репутация, то подумай о детях! И обо мне, в конце концов!»

…Свою жену он боготворил. Кажется, он влюбился в нее с первого взгляда, но в то время она была женой его подчиненного. Пришлось закрыть глаза на правила хорошего тона и банально увести чужую супругу. Теперь же ситуация повторилась, только в роли пострадавшей стороны выступал уже сам Евгений Александрович.

Елена Сергеевна хранила молчание. А что она могла ответить? Булгакова она любила до безумия и была готова оставить все ради него. Но и мужа она уважала и совсем не хотела причинить ему боль. На самом деле у них был счастливый брак – двое сыновей, обустроенный быт и взаимопонимание. Правда, периодически Елене Сергеевне чего-то важного недоставало. Но как только она встретила Булгакова, сразу поняла – чего именно.

«Боги, боги мои! Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме..? Очевидно, она говорила правду, ей нужен был он, Мастер».

…Так и не добившись ответа от жены, Евгений Александрович сам решил поговорить с Булгаковым. Дверь отворил сам Михаил Афанасьевич. «Здравствуйте, вы знаете, кто я, и понимаете, почему я здесь. Где мы можем с вами поговорить?» – начал Шиловский. Михаил Афанасьевич проводил его в свой кабинет. Беседа с мужем Елены Сергеевны заняла без малого час. Уже на пороге писательской квартиры он столкнулся с женой Булгакова. Она внимательно оглядела высокого импозантного мужчину в военной форме и слегка побледнела. Едва притворив дверь, она тут же кинулась к мужу. «Мака, ты жив? Он тебя не ранил? Слава богу, с тобой все в порядке. Я увидела кобуру и испугалась за тебя». «Люба, прости меня. Я очень виноват перед тобой», – выдавил из себя Булгаков.

20 месяцев разлуки

После объяснения мужа с Булгаковым Елена Сергеевна пообещала, что не будет встречаться с любимым, не прочитает ни одного его письма, не подойдет ни разу к телефону и даже не выйдет одна на улицу. Потянулись долгие месяцы одиночества и разлуки. Она занималась детьми, читала книги и, кажется, утратила всякий интерес к жизни.

А Булгаков в это время переживал самый тяжелый период своей жизни. Книги его, ранее написанные, не переиздавались, а новые – не публиковались. Несколько ретивых критиков усмотрели в его повестях и романах крамолу и обвинили в «антисоветчине». Периодически в «Литературке» появлялись статьи под кричащими заголовками вроде «Долой булгаковщину», «Истинное лицо писателя». Пьесы его по той же причине были исключены из репертуаров театров. Он на самом деле был глубоко обижен на обласканного властями режиссера Немировича-Данченко: Владимир Иванович имел все возможности защитить его произведения, но никак не помог.

Несмотря на опалу, Булгаков писал невероятно легко! Первоначально он задумывал роман о дьяволе, но произведению недоставало лирической линии. Теперь же писатель четко знал, что главной идеей романа будет любовь.

…Михаил Афанасьевич курил одну папиросу за другой. «Почему своим любимым женщинам я всегда приношу несчастье?» Он вспомнил Татьяну Лаппа, верную Тасю, последовавшую за мужем-врачом в глухую смоленскую деревеньку. Она была ему и другом, и ассистентом. А потом стала нянькой. Оперируя тяжелых больных, Михаил Афанасьевич нуждался в допинге. И не заметил, как пристрастился к морфию. Однажды утром он сказал: «Ты знаешь, Тася, я стал морфинистом. Как врач, я прекрасно знаю, какая мучительная смерть меня ждет, но ничего не могу с собой поделать». Тася только всплеснула руками. И потянулись долгие месяцы уговоров и угроз. Он просил и требовал, чтобы она добывала ему ампулы. Она плакала и уговаривала мужа опомниться. Помог случай. В годы гражданской войны Булгаков с женой вернулся в родной Киев. И Татьяна, и дядя-врач, впоследствии ставший прототипом профессора Преображенского в «Собачьем сердце», медленно, шаг за шагом, спасли его от наркомании.

После исцеления началась другая жизнь. Он уехал в Москву, забросил врачебную практику и стал активно печататься. Писал очерки, фельетоны, репортажи. Новое занятие мужа Тася считала блажью и откровенно посмеивалась над его статейками. А потом он встретил Любовь Евгеньевну Белозерскую. Бывшая балерина, немножко писательница, немножко театральный критик, она обладала феноменальным чутьем на талант. Понимала его с полуслова, первой прочитывала его рассказы и давала дельные советы. Именно она познакомила его со многими театральными режиссерами и писателями.

До встречи с Шиловской Михаил Афанасьевич был уверен, что его Любочка – совершенство. Она никогда не закатывала ему скандалов, сквозь пальцы смотрела на многочисленные интрижки мужа. Но рядом с Еленой, роковой брюнеткой с чуть раскосыми глазами, его легкая красавица Любочка явно проигрывала. Любовь Евгеньевна была совершенно лишена женской чертовщинки. Зато Шиловская была наделена этим ведьмовским шармом с избытком!

Клятва Елены

«Это ужасно – жить с прекрасной женщиной, но при этом любить другую… Наверное, меня покарали небеса за уход от Таси…» - думал Булгаков, прогуливаясь по Тверской. И вдруг он встретил ту, которую не мог забыть все эти 20 месяцев.

Как ни странно, но Евгений Александрович на сей раз довольно спокойно отреагировал на твердое решение жены: «Я не стану тебя насильно удерживать, Люся. Будь счастлива». Они поделила своих детей: старший Женя остался с отцом, а меньшего, пятилетнего Сереженьку, Елена забрала с собой. Как только были улажены все формальности с разводами, Булгаков и Елена Сергеевна расписались.

Теперь она стала Булгаковой. Навсегда. Вот только из головы не шла его странная просьба. Михаил Афанасьевич почти сразу после росписи сказал: «Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках...» – «Конечно, конечно!» – не зная причины, смеясь, ответила она. – «Я говорю очень серьезно, поклянись», – настаивал муж. И Елена Сергеевна поклялась.

В первые же месяцы их супружеской жизни Михаил Афанасьевич оформил доверенность на ее имя. Теперь именно она имела все юридические права на его произведения: могла подписать договоры с театрами и издательствами на постановки и публикации его произведений в СССР и за границей, а также получать авторские гонорары.

Но волна обличительных статей не прекращалась. Булгакова по-прежнему травили, а его пьесы не ставили в театрах. Тогда он написал письмо в правительство с просьбой дать любую работу или же разрешить покинуть страну. В ожидании ареста и высылки из страны они прожили несколько недель. А потом в их квартире раздался телефонный звонок:

– Товарищ Булгаков, с вами сейчас будет говорить товарищ Сталин, – предупредили писателя.

А затем низкий голос с сильным восточным акцентом произнес:

– Здравствуйтэ, товарищ Булгаков. Нэужели мы вам так надоели?

– Здравствуйте… Нет, за границу я отнюдь не рвусь, Иосиф Виссарионович. Но положение у меня в данный момент безвыходное: нищета, улица, гибель.

– Нэ волнуйтэсь, продолжайтэ спокойно работать, – трубка внезапно замолчала.

На следующий день он был приглашен во МХАТ режиссером-консультантом, а потом – и в актерскую группу. В театре возобновили постановку «Дней Турбиных». Материальное положение улучшалось. Почти каждый день в их доме бывали друзья: приходили Маяковский, Катаев, Олеша, иногда приезжали Вересаев и Фадеев.

Отношения Булгакова с Сережей, сыном Елены Сергеевны, ранее натянутые, наладились. В семье царили радость и благополучие. Булгаков много писал, Елена Сергеевна занималась деловой перепиской, заключением договоров, полностью оградив его от всякой бюрократической волокиты. Но через восемь лет счастливой жизни все больше стали проявляться симптомы болезни, от которой умер отец Булгакова. Как врач, Михаил Афанасьевич знал, что спасения от нее нет.

Он работает над романом «Мастер и Маргарита», воплощая в образе Маргариты свою жену Елену Сергеевну. Пишет, перечитывает, правит и пишет вновь…

Вскоре он слег окончательно. Днем и ночью она не отходит от его постели, устроившись на полу у изголовья. Регулярно приходит врач, чтобы сделать Булгакову несколько уколов. Она знает точно, что после инъекции боль на время отступит. Но лишь на время. Булгаков стремительно теряет зрение – он уже не мог разобрать строчек своего бессмертного романа. Затем – начались провалы в памяти… Временами от невыносимой боли он зовет себя то Мастером, то Понтием Пилатом, то Иешуа… Елену Сергеевну считает Маргаритой и просит принести подаренную ею черную шапочку с вышитой буквой «М». Но вдруг наступило облегчение. Сознание прояснилось, и он попросил, чтобы Елена Сергеевна похлопотала о публикации «Мастера и Маргариты». Она кивнула сквозь слезы… Он почти перестал жаловаться на боль и уснул, улыбаясь. Положив голову на край постели, уснула и Елена Сергеевна. На рассвете, не открывая глаз, она прикоснулась рукой к лицу мужа. Оно было ледяным… Это случилось 10 марта 1940 года.

30 лет без него…

Она виделась с ним в своих снах, а утром их записывала. Добивалась издания его трудов всеми возможными и невозможными путями. Свято берегла архив. И делала все, чтобы опубликовать роман! Председателем комиссии булгаковского наследия был назначен Константин Симонов. Елена Сергеевна просила его почитать рукопись, но тот никак не мог найти время. Внезапно она узнала, что Симонов едет за границу. Не долго думая, Елена Сергеевна буквально напрашивается в гости к жене Симонова и тайно подсовывает рукопись «Мастера» в сумку Константина Михайловича. Через неделю ее разбудил телефонный звонок. Голос Симонова буквально срывался: «Это гениально!.. Я не понимаю, как вы могли скрывать это от меня?!» Симонов пустил в ход все свои связи и авторитет, и в 1966 году «Мастера и Маргариту» опубликовали в журнале «Москва».

…А спустя четыре года после публикации романа ушла из жизни Елена Сергеевна. К краткой надписи на камне: «Писатель Михаил Афанасьевич Булгаков 1891 – 1940» добавилась еще одна: «Елена Сергеевна Булгакова 1893 – 1970».