Незабываемый голос ХХ столетия, один из лучших исполнителей всех времен и народов, капитан шоу-бизнеса… Фрэнк Синатра стал олицетворением целой эпохи американской культуры, его имя сияет золотыми буквами в истории ушедшего века. Но при этом неизменно тяготел к политикам и не гнушался связями с мафией. Рождение сверхновой звезды З0 декабря 1942 года на музыкальном небосводе Америки взошла не просто очередная новая звезда, а звезда такой силы и мощи, что впору было объявлять ее сверхновой. Что все музыкальные критики и сделали… Соло в популярном в те годы оркестре Бенни Гудмана исполнял Фрэнк Синатра. Где-то далеко в Европе шла ожесточенная война. Где-то на Тихом океане несли службу американские парни. Зал, в котором большинство составляли женщины, замер, когда певец негромким, завораживающим душу голосом запел о нежности и любви. О том, как тоскует женщина по любимому мужчине. Все совпало — время, слова, голос. С непередаваемым чувством он пел о том, что волновало всю Америку… Фрэнк Синатра стал знаменитым в одночасье — на следующее утро все крупные ведущие газеты вынесли на первые полосы его имя, опубликовав восторженные отзывы о солисте. Новой звезде было 27 лет.

Путь к себе

Он родился 12 декабря 1915 года в небольшом городке Хобокен в семье выходцев из Италии. Фрэнк был единственным ребенком, его любили и баловали. Он рано бросил школу и пошел работать доставщиком «Нью-Джерси обсервер», затем стал спортивным репортером. Но журналистская карьера была ему не по душе — Фрэнк хорошо пел и давно мечтал о профессиональной сцене. Мечта исполнилась, когда его услышали музыканты из ансамбля «Три вспышки». Синатра вышел с ними на эстраду, и «Три вспышки» превратились в «Хобокенскую четверку». Квартет распался, когда Фрэнк ушел на радио вести музыкальную программу. Но и на радио он долго не задержался. В 39-м стал солистом в ансамбле трубача Генри Джеймса, но уже через полгода ушел к Томми Дорсе, чей оркестр пользовался известностью во всей Америке. Синатра исполнял в его программе сольные песни. Одна из них — «Я больше никогда не улыбнусь» — стала его первым хитом. Хит принес известность и страстных поклонниц. Славу, богатство и любовь миллионов зрителей принесли выступления в оркестре Бенни Гудмана.

Политика…

Его всегда тянуло к сильным мира сего. К тем, кто имел не только славу и богатство, но и власть. Власть была у политиков, Синатра всю жизнь хотел быть рядом с ними. Впервые ощущение непосредственной близости к власти он испытал 28 сентября 1944 года, когда его, первого певца Америки, пригласили в Белый дом на чашку чая к первому политику Америки президенту Рузвельту. Но самой политикой Фрэнк не на шутку увлекся в 50-е годы после памятного ужина, который устроила студия «ХХ век Фокс» в честь советского лидера Никиты Хрущева, а Синатра был церемониймейстером. 400 звезд первой величины присутствовали на приеме. Но только он один из всех приглашенных половину вечера провел рядом с Ниной Хрущевой. Шутил, улыбался, был чертовски обаятелен и мил. Он произвел впечатление не только на жену заокеанского гостя, но и на сенаторов и конгрессменов. Политика и политики стали притягивать Синатру к себе, как наркотик. Он заводил знакомства в высших коридорах власти, охотно дружил с демократами и участвовал в избирательной кампании Джона Кеннеди. В окружении Кеннеди его заслуги оценили по достоинству и поручили организовать церемонию инаугурации. Что Синатра с радостью исполнил.

…и мафия

После вступления президента в должность певец пригласил Джона Кеннеди в гости, но президент не приехал — ему на стол положили документы, неопровержимо свидетельствовавшие о связи Фрэнка Синатры с организованной преступностью. Оказалось, что он принимал у себя дома босса чикагской мафии Сэма Джанкану по кличке «Момо». Певец обиделся и порвал с демократами. Разговоры о связях с мафией сопровождали Синатру всю его жизнь. Еще в 50-е годы журнал «Тайм» писал: он «безусловно, внешне похож на общепринятый стандарт гангстера образца 1929 года. У него яркие, неистовые глаза, в его движениях угадываешь пружинящую сталь; он говорит сквозь зубы. Одевается звезда с супермодным блеском… носит богатые темные рубашки и галстуки с белым рисунком… Терпеть не может фотографироваться или появляться на людях без шляпы». Многие продолжали считать его чуть ли не «крестным отцом» одного из кланов, постоянно упоминая, что его отец родом из Сицилии. Слухи о принадлежности самого кумира к мафии развеяло ФБР, опубликовав через полгода после смерти великого артиста досье, которое велось на него на протяжении нескольких десятилетий. Но порочащие Синатру отношения с мафиози все же существовали. Кстати, нелады с законом начались у него в конце 30-х годов, когда некая дама подала шерифу штата Нью-Джерси заявление, обвинив певца в том, что он якобы соблазнил ее. Вина Фрэнка заключалась в том, что он скрыл от очередной возлюбленной, что женат. По законам штата супружеская неверность считалась серьезным правонарушением, за которое можно было привлечь к ответственности. Но шериф заявлению «потерпевшей» не дал хода, и Синатра выскользнул целым не только из ее объятий, но и из объятий американской Фемиды. Однако из поля зрения его больше никогда не выпускали. Вскоре ФБР стало известно о близких отношениях певца с одним из «авторитетов» криминального мира Карло Гамбино. О его частых посещениях компании известных братьев-рэкетиров Рокко. О том, что он был почетным гостем на свадьбе дочери Джанканы. В досье хранились и материалы о поездке артиста на Кубу, где он втайне встречался с Лаки Лучиано. Несколько позже в доме того же Лучиано полиция при обыске обнаружила золотой портсигар с выгравированной надписью: «Моему дорогому другу Лаки от друга Фрэнка Синатры». Но за дружбу в Америке, даже с гангстерами, не судят, а больше формально придраться было не к чему. Синатру не стали привлекать к ответственности, но досье не закрыли.

Медаль Свободы

Он продолжал давать концерты и оставаться любимцем публики, несмотря на то, что изменилось время и сменилось несколько поколений. Его голос по-прежнему продолжал волновать слушателей. Звезда продолжала гореть с той же силой что и четверть века назад. Но в 1971 он сказал себе: «Пора». Он достиг всего, чего можно было достичь в жизни и искусстве, и решил красиво уйти со сцены. Несколько лет жил для себя, развлекался, играл с вице-президентом США Спиро Агню в гольф, но… без сцены жить уже не смог. В 1976-м Синатра вновь вышел на сцену. Публика не забыла своего кумира, она неистовствовала на концертах, когда он пел свой знаменитый шлягер «Нью-Йорк, Нью-Йорк…». Его по-прежнему влекла к себе политика, но теперь он поддерживал республиканцев. Сначала Ричарда Никсона, а затем своего давнего друга Рональда Рейгана. Его вновь стали принимать в Белом доме, президент Рейган пригласил его в 1981-м на свою инаугурацию, он посещал закрытые приемы, а в 1983 году первая леди Америки Нэнси Рейган попросила певца организовать концерт в честь визита королевы Елизаветы II. Через год он вновь участвовал в предвыборной кампании Рейгана и получил из его рук высшую награду страны — президентскую медаль Свободы. Когда ему исполнилось 80, он поселился в Беверли-Хиллз и ограничил круг общения только самыми близкими родственниками и друзьями. Первый инфаркт свалил могикана американского шоу-бизнеса осенью 1996-го. Он выкарабкался. Но второго инфаркта, последовавшего через некоторое время, сердце певца не выдержало. Он не дожил до наступления нового столетия всего лишь два года. Вместе с Фрэнком Синатрой ушла целая эпоха.