Старая цветная открытка. Самая обычная открытка, какие когда-то по почте отправляли в ближние и дальние концы страны. На ней – фото молодой женщины с более чем узнаваемой прической. Это – Эдита Пьеха. Сегодня, 31 июля 2012 года, ей исполняется…

Дело, впрочем, не в возрасте.

Дело в том, что, всматриваясь в биографию этой женщины с "более чем узнаваемой прической", удивляешься не тому, сколько у нее наград, титулов, званий, и даже не тому, сколько стран и континентов объехала она с гастролями…

А тому, что первые профессиональные записи песен в ее исполнении появились в далеком 1956 году.

Ей было тогда девятнадцать лет, и она была полькой французского происхождения. Она и осталась полькой французского происхождения, хотя люди знают ее как просто нашу Пьеху, откуда-то взявшуюся вдруг и сразу, чтобы петь, петь и петь для всех и долго. Не всем было известно и то, что по путевке польского комсомола она поступила на отделение психологии философского факультета Ленинградского государственного университета. Но очень быстро низкий голос ее из белоночного города на Неве облетел весь СССР и с той поры звучит в памяти и сердцах нескольких поколений:

 Оглянись, незнакомый прохожий,
 Мне твой взгляд неподкупный знаком…
 Может, я это, — только моложе,
 Не всегда мы себя узнаём…

Для тех же, кто себя узнал в стихах Николая Добронравова, но за делами, за заботами несколько подзабыл, кто такая эта женщина и какова ее удивительная судьба, стоит напомнить, что советская певица Эдита Станислововна Пьеха родилась 31 июля 1937 г. в Нуаэль-су-Ланс, шахтерском поселке на севере Франции в 300 км от Парижа (департамент Па-де-Кале). Отца звали Пьеха Станислав, он был шахтер. Мама была домохозяйка и звали ее Королевска Фелиция. Детство проходило в оккупированной гитлеровцами Франции. Из детства запомнились не игры в куклы и "дочки-матери", а постоянная нужда, смерть отца, смерть брата, налеты немецкой авиации. Потом с мамой и отчимом переехала в Польшу, и в Польше – конец войны, освобождение, советские солдаты и солнце, пробивавшееся в щель между прошлым и будущим. Эдита закончила с золотой медалью педагогический лицей, где пела на всех вечеринках. Победила в конкурсе претендентов на учебу в СССР. Приехала в Ленинград и влюбилась в город Пушкина, Гоголя, Достоевского. Много раз ей предлагали переехать в Москву, чтобы продолжить карьеру, но она всякий раз отказывалась: "Простите, но я такая провинциалка, какую еще поискать, поэтому останусь в Ленинграде".

В 1956 году "неисправимую провинциалку" советские зрители увидели в документальном фильме "Мастера ленинградской эстрады". Тиражи пластинок с записями песен в ее исполнении стали выходить с конвейера пластиночного завода в подмосковной Апрелевке многотысячными тиражами и раскупались немедленно. Популярность росла, и первый, кто этому способствовал, был Александр Александрович (Сан Саныч) Броневицкий, руководитель ансамбля "Дружба", с которым выступала Эдита Пьеха. Броневицкий стал ее первым продюсером и первым мужем. Они были вместе двадцать лет, а потом разошлись. Она еще дважды выходила замуж. Вышла бы и четвертый, но решила этого не делать. Ей показалось, что судьбой и так много отпущено. "Мне достаточно быть счастливой артисткой, счастливой мамой и бабушкой. Женское счастье можно оставить на обочине…"

Решение было принято. И было это решение личным, которое можно разглядывать, а можно и не разглядывать. Кому – как. А то, что является более публичным, то, что осталось в прошлом и стало достоянием этого прошлого, – то и относится к определению "быть счастливой артисткой". Не только потому, что была первой исполнительницей советских шейков и твистов и первой сняла микрофон со стойки. А еще и потому, что первой из советских исполнителей пела в Карнеги-холле в Нью-Йорке. Пела она и в самых престижных концертных залах Европы. А песни, которые она исполняла, были написаны выдающимися композиторами – Фельцманом, Фрадкиным, Петровым, Портновым, Пахмутовой – на стихи Рождественского и Добронравова, Флярковского и Морозова, Резника и Успенского. Голос ее звучал и со сцены парижской "Олимпии", и главный зал столицы страны ее военного детства рукоплескал ей, как раньше Эдит Пиаф, Иву Монтану, Шарлю Азнавуру, и она говорила, что невероятно все-таки сложилась ее судьба, поскольку она никогда не думала, что будет у нее такой успех на сцене "Олимпии".

У бывшей студентки, приехавшей когда-то учиться в Ленинград, судьба не просто удивительная. Первый муж, Сан Саныч Броневицкий, человек с мощной харизмой и ростом, как о нем говорили, "чуть выше Наполеона", разглядел в ней восходящую звезду советской эстрады. Он, став ее мужем, ревновал ее страшно, разве что не к каждому фонарному столбу, а сам был с женщинами более чем обходителен. Она относилась к этому с тем же спокойствием, с каким относилась к "изыскам" закулисной цензуры, запрещавшей ей и Броневицкому все, что "не наше, то есть несоветское". Называли ее и "кабацкой певицей, которую нужно выстирать по самое декольте".

"Стирка" не получилась, и получиться не могла.

Зато получились грандиозный эстрадный успех, всенародная известность, роли в кино, внук-певец, внучка-архитектор и то самое ценное и самое изысканное, что слышится в песнях Эдиты Пьехи.

На все времена ее неподражаемый низкий голос с франко-польским акцентом:

 Ты поверь, что здесь, издалека,
 Многое теряется из виду, —
 Тают грозовые облака,
 Кажутся нелепыми обиды.
 Надо только выучиться ждать,
 Надо быть спокойным и упрямым,
 Чтоб порой от жизни получать
 Радости скупые телеграммы…