Неизвестное об известных

Знатный прусский враль и балагур барон Мюнхгаузен на самом деле реальный прототип героя книг немецкого писателя Рудольфа Эриха Распэ. Сегодня известно, что барон Мюнхгаузен не только существовал на самом деле — был реальным российским офицером, но и не всегда врал, повествуя о собственных приключениях. Кое-что из рассказанного происходило с Мюнхгаузеном на самом деле.

Имя этого человека давно стало нарицательным. Его истории невероятно популярны, о нем написаны книги, сняты фильмы и мультфильмы, поставлены спектакли, его именем даже названо психическое заболевание (когда человек не может достоверно передать конкретную информацию). Жизнь и удивительные приключения барона Иеронимуса Карла Фридриха фон Мюнхгаузена, «всегда говорившего только правду», до сих пор будоражат умы любознательных читателей и серьезных исследователей.

«Я выехал в Россию…»

Иеронимус Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен происходил из обедневшего дворянского рода. Он родился 11 мая 1720 года в городе Боденвердере (Нижняя Саксония) и был пятым сыном из восьми детей Отто фон Мюнхгаузена, умершего, когда мальчику было всего четыре года.

Жизнь в маленьком немецком городке имела как свои преимущества, так и недостатки. Тихая размеренность и неспешность могут, конечно, стать мечтой для человека, уставшего от превратностей судьбы, но юноше найти здесь достойное занятие было довольно сложно. Однако вдова Отто фон Мюнхгаузена смогла выхлопотать для сына должность пажа в свите герцога Антона Ульриха Брауншвейгского. Того самого герцога, который совсем скоро станет мужем российской правительницы Анны Леопольдовны, а затем вместе со всей семьей и малолетним сыном Иваном Антоновичем, будущим императором России, окажется в пожизненном заточении. Но пока все впереди, и молодой герцог, которого выбрала императрица Анна Иоанновна в мужья своей племяннице Елизавете-Екатерине-Христине (после принятия православия известной как Анна Леопольдовна), живет в России и ожидает свадьбы. В одном из писем к старшему брату он просит прислать двух новых пажей: одним из них и окажется 17-летний Мюнхгаузен.

Будущее Иеронимуса Карла Фридриха было определено — его ждала военная служба.

Приключения и авантюры влекли Мюнхгаузена с юных лет, поэтому, когда герцог предложил ему отправиться в далекую и таинственную Россию, он с радостью согласился и на долгие годы покинул родной город.

Новая страна произвела на пажа сильное впечатление: приехал он в декабре, что уже можно расценивать как испытание — русские морозы и снежные бураны для европейцев были сущим наказанием (вспомните рассказ о лошади на колокольне — это совсем не выдумка барона). К тому же Мюнхгаузен оказался в Петербурге — городе, хотя и построенном по канонам европейской архитектуры, но поражавшем новизной и грандиозностью.

Паж молодого герцога часто бывал при дворе, восхищался фейерверками и гвардейскими парадами, видел императрицу и принимал участие в придворных обедах и праздниках. Кстати, впоследствии в одной из своих историй барон Мюнхгаузен описал гигантский паштет, поданный на таком обеде: «Когда с него сняли крышку, наружу вышел одетый в бархат человечек и с поклоном преподнес императрице на подушечке текст стихотворения». Можно было бы усомниться в этой «выдумке», если бы не точно такое же описание пирогов, поданных на обеде Петру I.

Однако жизнь придворных состояла не только из развлечений. Уже в конце февраля 1738 года русские войска под командованием фельдмаршала Миниха вновь пошли на турок, и Антон Ульрих вместе со свитой отправился исполнять воинский долг. Это была единственная военная кампания, в которой Мюнхаузен действительно принимал участие и о которой потом много рассказывал. Поход оказался чрезвычайно изматывающим, турки преследовали русских, не ввязываясь в генеральное сражение, на которое так рассчитывал Миних. Вместо этого они вынуждали противника преодолевать степи, переправляться через притоки Днестра и терять силы, людей и обозы. В конце концов, русская армия отступила, и принц вместе с пажами вернулся в Петербург. А уже летом 1739 года Анна Иоанновна почувствовала, что силы ее покидают. Она назначила, наконец, день свадьбы: торжественная церемония состоялась в июле. В следующем году у Анны Леопольдовны родился сын Иван, которого императрица и назначила своим наследником.

Карьера в гору

В это же время для Мюнхгаузена, который уже перерос роль пажа, открылась перспектива карьеры в русской армии. Военную службу он начал в 1740 году корнетом кирасирского Брауншвейгского полка. Этот полк был создан в 1733 году специально для Антона Ульриха, который и считался его командующим, поэтому офицерами туда назначались в основном иностранцы. Кирасирские полки (то есть кавалеристы-латники, которые должны были с успехом противостоять как легкой турецкой, так и тяжелой европейской коннице) считались привилегированными и находились на особом положении. Офицеры здесь получали большое жалованье, на них не распространялись обычные наказания (в частности, их нельзя было бить палками), а сами полки были расквартированы в удобных местах. Мюнхгаузен оказался в Лифляндии (которая вместе с Эстляндией была присоединена к России после Северной войны). Жизнь в Риге, куда направили новоиспеченного корнета, оказалась ему близка и вполне понятна, ведь эти земли с XIII века были завоеваны немецкими крестоносцами и принадлежали остзейским баронам.

Для Мюнхгаузена началась обычная служба — сохранились даже его отчеты в полковую канцелярию, где он докладывает об армейских буднях: здесь и амуниция, провиант, получение новых лошадей и лечение заболевших, разрешение солдатам жениться, поимка беглых и прочее.

А в России в это время происходили серьезные события. После смерти Анны Иоанновны, согласно манифесту, подписанному ею незадолго до кончины, престол перешел к ее двоюродному внуку — младенцу Ивану. До его совершеннолетия управлять страной должен был фаворит Анны Иоанновны герцог Бирон. Но в 1740 году, через три недели после смерти императрицы, Анна Леопольдовна произвела дворцовый переворот, отправила Бирона в ссылку и объявила себя правительницей России до совершеннолетия сына.

В то самое время Мюнхгаузен послал своему бывшему господину почтительное письмо, после чего Антон Ульрих, внимательно следивший за судьбой преданных ему слуг, приказал произвести его из корнета в поручики. Для Мюнхгаузена это был серьезный скачок в карьере, так как на эту вакансию претендовали еще 12 человек.

Но правление Анны Леопольдовны длилось, как известно, тоже недолго — дочь Петра I Елизавета Петровна считала, что у нее прав на престол значительно больше, и с помощью верных ей солдат Преображенского полка в 1741 году арестовала всю царствующую семью. Понятно, что если бы Мюнхгаузен оставался пажом Антона Ульриха, не миновать ему участи господина, которую разделили почти все его приближенные… Но судьба оказалась милостива к барону — вместо ареста и ссылки он продолжал военную службу.

Так прошло десять лет. За это время Мюнхгаузен проявил себя честным офицером, аккуратно исполнявшим обязанности. Ему больше не пришлось принимать непосредственное участие в военных действиях: несмотря на то, что Россия в 1741 году вступила в военный конфликт со Швецией и Брауншвейгский полк готовился к выступлению на границу с Финляндией, в документах отмечено, что во время этого похода Мюнхгаузен оставался в Риге с отставшей от полка командой.

Зато гораздо больше Мюнхгаузену повезло с торжественными церемониями. Во многих он участвовал еще пажом, а в 1744 году ему даже довелось лично встречать прибывшую в Россию особу, ставшую впоследствии одной из важнейших фигур в русской истории, — будущую императрицу Екатерину II.

Елизавета Петровна спешила женить племянника Петра, которого она объявила наследником престола в 1742 году. (После ее смерти его короновали как Петра III.) В жены ему Елизавета выбрала немецкую принцессу Софью-Фредерику-Августу Ангальт-Цербстскую (впоследствии крещенную в православие как Екатерина Алексеевна). Вместе с матерью принцесса остановилась отдохнуть в Риге, где ее с подобающей торжественностью встретил кирасирский полк. Во главе почетного караула стоял Иеронимус Карл Фридрих фон Мюнхгаузен. Он же сопровождал немецкую принцессу, когда она отъезжала из Риги в Петербург.

Влюбленный и опозоренный

2 февраля 1744 года произошло одно важное для Мюнхгаузена романтичное событие — он обвенчался с Якобиной фон Дуттен, и для молодого военного жизнь приобрела новый смысл. Дослужившись в 1750 году до ротмистра, Мюнхгаузен вместе с женой уехал на родину, чтобы уладить наследственные дела после смерти матери и старших братьев. Он написал прошение о годичном отпуске и продлевал его дважды вплоть до 1753 года. Получив в наследство небольшое поместье, барон фон Мюнхгаузен решил выйти в отставку, и в 1754 году ротмистра исключили из полка. На этом его служба в России закончилась.

И для барона Мюнхгаузена началась новая страница жизни. Он стал помещиком и вел жизнь среднеобеспеченного землевладельца. Проводя долгие вечера в кругу приятелей или в ресторанчике после охоты, Мюнхгаузен часто вспоминал свои невероятные приключения во время военной службы. Слушатели, открыв рты, не знали, верить ему или нет, ведь никто из них не был ни в России, ни на Луне, ни в брюхе кита…

Один из современников вспоминал, что «обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша. Он жестикулировал все выразительнее, крутил руками на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все больше оживлялось и краснело. И он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».

Кстати, барон Мюнхгаузен был весьма остроумен и чаще всего начинал повествование в ответ на слишком уж невероятные россказни охотников или рыболовов об их выдающихся «подвигах». Его истории без конца пересказывались и вскоре приобрели широкую известность. Однажды в берлинском юмористическом альманахе «Путеводитель для веселых людей» появилось несколько рассказов «весьма остроумного господина М-х-з-на, который живет недалеко от Ганновера», а в 1785 году немецкий писатель Рудольф Распэ опубликовал их в Лондоне как «Повествование барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в Россию». Небольшая книжка сразу стала популярной, ее перевели на разные языки. Так, в 1786 году она вернулась на родину Мюнхгаузена уже в переводе немецкого поэта Готфрида Бюргера, отредактировавшего рассказы и даже добавившего к ним несколько историй…

Сказать, что барона Мюнхгаузена рассердила такого рода слава, значит не сказать ничего. Он был просто взбешен! Его, правдивого человека, публично опозорили! Барон превратился в объект насмешек, ему стали писать издевательские письма и разглядывать как какую-то диковину! Надоедливых визитеров встречали слуги, которым было приказано отгонять их от дома любыми средствами. Барон Мюнхгаузен даже подал в суд на клевету, но первое издание, вышедшее в Лондоне, было анонимным, и суд отклонил иск (то, что «Повествование барона Мюнхгаузена…» опубликовал Распэ, стало известно лишь много позже).

Так и жил бы барон Мюнхгаузен в окружении правды и вымыслов, но судьба вновь сыграла с ним злую шутку — 73-летний барон Мюнхгаузен влюбился! Его супруга Якобина к тому времени умерла, детей у них не было, и барон Мюнхгаузен решил жениться снова. Бернардине фон Брун было… 17 лет! Тем не менее юная дочь отставного майора согласилась выйти замуж за старика Мюнхгаузена, и в 1790 году состоялась свадьба. Но вскоре разразился скандал: у Бернардины родился ребенок, которого барон Мюнхгаузен, имея на то веские основания, отказался признать своим.

И барон Мюнхгаузен затеял судебную тяжбу и дело о разводе. Однако суд — занятие для богатых — требовал больших издержек и колоссального терпения. Разбирательство тянулось годами, так что окончания дела обычно дожидался лишь кто-то из наследников подавшего жалобу. Судьи запутывали все как только могли, ведь в их интересах было вытянуть из истца как можно больше денег…

История блистательного барона Мюнхгаузена имела печальный финал: оплачивая бесконечные заседания, он полностью разорился и остался в одиночестве. Ребенок умер (в то время детская смертность была очень высокой), а Бернардина исчезла, избежав скандала.

Барон Мюнхгаузен умер в нищете в 1797 году, но до самой смерти оставался верен себе: когда ухаживавшая за ним женщина спросила, почему у него не хватает двух пальцев на ноге (их он отморозил в России), барон Мюнхаузен гордо сообщил, что их откусил белый медведь…