На вопрос: "Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?" Она отвечала: "Принцессой!" В детстве Эва представляла, как будет давать приёмы, пожимать людям руки и приветствовать ликующую толпу. Любимая игра — встать посреди комнаты и медленно махать рукой воображаемому народу. Но принцессой можно было стать только в столице, а не в захолустном Лос-Тольдосе, где она жила с семьёй. Эве был необходим переезд. В Буэнос-Айресе она оказалась 1934 году. 15-летнюю девочку увёз танцор Хосе, с которым она познакомилась в кино. В пятницу вечером он давал уроки танго перед сеансом романтического фильма. В белой рубашке и брюках на высокой талии он вышагивал по паркету. Стремительный и гибкий. Смотрел прямо перед собой, будто в самое сердце.

Эве, как и любой девушке в зале, казалось, что он танцевал для неё, а партнёрша была так — для фона. После сеанса Эва подошла к нему, чтобы сказать о своей любви, пусть чувства охватили её чересчур стремительно — всего какой-то час назад. Сомнений не было — эти чувства были настоящими.

"Как и в любой женщине, во мне намного больше сил, чем кажется."

Так завязался их роман. Правда, недолгий. Воздух Буэнос-Айреса быстро и губительно подействовал на любовь юной красавицы. Хосе уже не казался ей тем эффектным столичным мачо, каким она увидела его в кинотеатре. В большом городе он всего-то был ещё одним пьяницей-танцором, которому так и не удалось взойти на пьедестал шоу-бизнеса. То ли, чтобы подразнить Хосе, то ли по собственному порыву души Эвита сама начала прокладывать себе путь в шоу-бизнес. Нужно заметить, вполне удачно. Сначала работала моделью, потом актрисой — ей даже удалось засветиться в эпизодических ролях нескольких фильмов, и, наконец, венцом карьеры стало ночное кабаре, где она пела, разодетая в перья и пайетки.

Сцена недолго кружила голову дальновидной Эве. Она быстро поняла, что такая жизнь ни к чему хорошему не приведёт. Поставив точку в отношениях с Хосе, Эвита переехала к другому мужчине — пятидесятилетнему издателю Эмилио Костуловичу, который пообещал сделать из неё радио-ведущую программы "5 минут с народом". Казалось, жизнь наладилась! Стабильный заработок, контора в центре города, мужчина, на которого можно было положиться, — о чём ещё мечтать?! Когда девушка впервые оказалась в студии у микрофона, рейтинг программы побил все рекорды. Слушатели катались со смеху. Эва не могла прочитать половину слов, напечатанной на листке речи. А в самый решающий момент — в кульминацию своего выступления — святое слово " revolucion" (революция) она перепутала с "Revaluacion" (ревальвацией). Это был крах!

"Без фанатизма ничего не добьёшься."

Но Эмилио не уволил подругу. "Всё будет хорошо, ты справишься", — утешал он. Он купил ей словарь политических терминов и нанял репетитора по постановке речи. И уже через несколько месяцев про экономику и политику Эва говорила скороговоркой. Секрет таких способностей заключалась, главным образом, не в том, что у неё была хорошая память, а в том, что она верила, — всё вокруг происходит для неё! Просто так в этом мире ничего не случается. "Чашка упала за соседним столиком"! Значит, это знак ей! Какой именно? Дайте подумать. Может, скоро её пригласят на свидание — выпить кофе? Или вот: "Назначен новый министр"! Снова знак! Зачем новый министр? Затем что, допустим, старый ей не подходил, а с новым, — кто знает, может, что и выйдет. И неважно, что в министерстве она ни разу не была, и у неё нет ни одного знакомого, кто бы туда её провёл. Это всё детали, мелочи. Главное — знак, который она правильно разгадала.

Однажды после работы Эва подслушала разговор коллег-репортёров. Те обсуждали завтрашнее появление в театре вице-президента Хуана Перона. "Хуан Перон!" Знак! Не дослушав до конца, она помчалась в магазин за новым платьем. Всё решено — завтра она проберётся в его ложу, поздоровается и выразит благодарность от всего аргентинского народа за его деятельность. Если она услышала разговор, значит, он предназначался как раз для того, чтобы она его услышала.

На следующий день в театре Эва сидела рядом с Хуаном Пероном в элегантном платье. "Эта девушка похожа на Богоматерь!", — сказал тогда Перон. То, что он три года жил с другой женщиной, мало заботило Эву. Внутренний голос говорил, это её мужчина.

У них завязался роман. Бурный и страстный, но без единого шанса на счастливое будущее. Деятельному политику некогда было растрачивать себя на личную жизнь. Перон ничего не хотел менять. Его устраивали редкие встречи с Эвой и налаженный быт с той, другой. Ситуация могла тянуться годами. Поэтому Эва решилась на крайние меры. Летним вечером она появилась на пороге его дома с чемоданом в руках. "Зачем это она пришла?!" — недоумевал Перон. Эва плакала. Она покинула издателя Эмилио. Ушла от того, потому что любит другого — Хуана Перона. Перон долго молчал. Раздумывал, как поступить… потом открыл дверь шире и впустил.

Через полгода Эва и Хуан поженились. Ей было 24, ему — 49. После свадьбы карьера Перона пошла вверх. Изо дня в день, словно заклинание, Эва повторяла ему одно и то же — он должен стать президентом. Он, и только он, справится со штурвалом власти. После победы на президентских выборах, стоя на балконе, Хуан благодарил супругу за любовь, веру и поддержку, публика скандировала: "Эва!"

"Милостыня увековечивает бедность, помощь устраняет её раз и навсегда."

Аргентинцы воспринимали её как божество. На неё молились. Пусть Хуан был президентом, Эвита считалась духовным лидером. Она не боялась обнимать прокажённых, заходила в палаты смертельно больных. В здании Конфедерации профсоюзов Аргентины Эвита разместила Фонд собственного имени, занимавшийся благотворительностью. Попасть к ней на приём мог любой — она никому не отказывала. В очередях люди сидели по несколько дней, но Эва сама порой сутками не выходила из своего кабинета. Помогала всем, кто обращался: одному давала работу, другому дарила лошадь, третьему обещала прислать швейную машинку. С 1945-й по 1952-й годы Эвита Перон раздала две с половиной тысячи домов и квартир, три с половиной тысячи стипендий и семь тысяч восемьсот раз выступила в роли крёстной матери. Откуда деньги? Забирала у богатых — чиновники должны были ежемесячно поддерживать её фонд.

Аргентинцы любили её не только за отзывчивость и щедрость, но и красоту. Белое точёное тело в платье от Шанель, тонкие пальцы в кольцах с тяжёлыми драгоценными камнями. Знаменитая фраза в театре "Колон": "Эти драгоценности, мой народ, я ношу для вас!" вызвала шквал аплодисментов. Для простого аргентинца увидеть Эву Перон было сравнимо с тем, что побывать в Париже на показе мод и увидеть явление Божьей Матери — всё вместе разом.

В 33 года ей поставили диагноз: рак матки. "Дорогая, у тебя простое воспаление!", — подбадривал муж. Подыгрывая, она отвечала: что он совершенно прав, хотя знала о болезни. Последнее, что Эва произнесла, обращаясь к мужу: "Милый, я люблю тебя больше жизни…"

Проститься с Эвитой пришли миллионы. Бальзамированное тело стояло в часовне Дома конфедерации профсоюзов в течение 15 дней. Её провожала вся Аргентина. Папа Римский получил 40 тысяч писем с просьбой причислить её к лику святых. Но церковь смутило её кабаре-прошлое, поэтому вопрос до сих пор остаётся открытым.

"Я обыкновенная женщина, которая живёт, чтобы служить Перону и моему народу."

После смерти жены удача отвернулась от Перона. Экономика ослабла, армия отказывалась подчиняться. По стране пошла волна забастовок. Перон оказался совсем один… Рядом уже не было той, кто может выйти на балкон и заставить толпу реветь от восторга. Третьей женой Хуана стала Мария Эстела де Перон. После смерти мужа она заняла пост президента. Казалось бы, в политической карьере Мария превзошла Эвиту. Но в сердцах людей ей не удалось даже близко приблизиться к её образу. В отличие от Марии, Эвита никогда не хотела власти для себя самой, она просто была рядом с любимым мужчиной.