Великий пролетарский поэт Владимир Владимирович Маяковский довольно много "наследил" в Америке.

И Бруклинским мостом восхищался, но вот только "кепчонку не сдирал с виска", ибо "у советских собственная гордость, на буржуев смотрим свысока", и "небоскрёб в разрезе" рассматривал; и вообще мечтал - "Америку закрыть, слегка почистить, а потом бы вновь открыть, вторично"... (Представляете, какая это была бы страна?!).

Менее известно его стихотворение о пребывании в летнем лагере еврейской организации "Арбайтер ринг". Назывался этот кемп "Нит гедайге", что приблизительно переводится как "Не унывай". Он и не унывал, ибо именно там бурно протекал его роман с очаровательной американкой Элли Джонс.

Надо признать, что "великий, пролетарский" был очень влюбчив. Загорался мгновенно, как спичка, и кроме постоянной музы, великолепной Лили Брик, были у него связи с весьма яркими и неординарными женщинами. Но на этот раз глаз на него положила Элли.

Впервые увидела она Маяковского в 1923 году в Москве на поэтическом вечере поэта. Но подойти не осмелилась. Но каким образом американка в Москве оказалась? Дело в том, что Элли Джонс родилась в Башкирии, где папа её был довольно крупным землевладельцем. И фамилия её была Зиберт, Елизавета Петровна Зиберт. Предки приехали из Германии ещё в XVIII веке. Родители дали ей прекрасное классическое образование, что, в отличие от нашего "среднего", включало в себя знание нескольких иностранных языков.

В начале 20-х годов, хорошенькая и свободно владеющая английским, Лизочка познакомилась с молодым англичанином Джорджем Джонсом, работавшим в благотворительной организации, помогающей голодающим Поволжья. Там же стала служить переводчицей и юная Лиза Зильберт. Ну а дальше всё, как в романах о сказочных принцах: увидел, влюбился, женился... Тут обычно сказка и обрывается, а мы же продолжим.

Увёз молодую жену Джордж на родину, в Англию, но вскоре переехала молодая чета в Америку. И вот здесь-то в 1925 году и состоялась вторая встреча, теперь уж Элли Джонс с Владимиром Маяковским на очередном поэтическом вечере. И с этого момента они не расставались. Элли сопровождала его на все званые вечера и выступления и даже на отдых в кемп "Нит гедайге", где и прошел их укороченный медовый месяц.

Для молодой женщины эта страсть имела печальные последствия: муж её бросил. Поэт уехал. Она писала ему длинные письма. Он отвечал ей двумя-тремя строчками, обычно шутливыми.

Шутки шутками, но через определенное природой время родилась у Элли очаровательная девочка, которую назвали Патрицией. Когда она выросла, ни у кого не возникало сомнения, что это дочь Маяковского. Крупные резкие черты лица, высокий рост, огромные глаза, зычный голос...

Спустя много лет, уже в весьма зрелом возрасте, Патриция Томпсон (её удочерил отчим) по приглашению Союза Писателей СССР приехала в Москву вместе с сыном Роджером, внуком Маяковского. И самые лучшие фотографии были сделаны на площади, носящей имя её отца, рядом с его статуей. Москвичи переводили восхищенные взгляды с её лица на лик поэта и наоборот. Сходство было потрясающим.

Дочку свою Маяковский всё-таки увидел. В 1928 году Элли привезла двухлетнюю дочурку в Ниццу, куда из Парижа должен был приехать Маяковский. Интересно отметить, как разнится рассказ Патриции об этом свидании в интервью, данном в Нью-Йорке и в Москве.

В Америке на сетование журналиста, что судьба поэта могла бы сложиться по-иному, если бы Элли Джонс проявила во время этого свидания большую настойчивость и уговорила бы его уехать, Патриция ответила:
- Да он и не звал её к себе. У него в России была другая жизнь. Поэт посвящает себя своей стране. У отца не было выбора.
В Москве же она поведала иное:
- Маяковский предлагал маме выйти за него замуж, уехать в Россию. Но мама не согласилась. Между ними были идеологические разногласия, споры. Она не могла вернуться в Россию, откуда незадолго до того выехала.

Как же сложилась судьба дочери? Весьма благополучно по американским стандартам. Училась она в школе для одарённых детей, увлекалась живописью. Затем хотела стать адвокатом, ибо волновали её вопросы социальной несправедливости (гены, что ли, сказались!). Но, конечно, сказывалось влияние матери, которая все время внушала ей: "Делай что-нибудь полезное для общества". В поисках своего призвания Патриция рисовала рекламные плакаты, редактировала детективные романы, вела в газете колонку по астрологии. И в итоге пришла к решению посвятить себя исследованиям в социальной сфере, отношениям в семье, быту.

Она создала стройную систему семейной жизни, её труды пользуются признанием в учёном мире. Краеугольный камень её изысканий - это свобода выбора для человека, особенно для ребёнка.
- Каждый член семьи, начиная с маленьких детей и кончая стариками, должен уметь делать выбор, касается ли он каких-то материальных вещей, развития своих способностей и талантов, - утверждает Патриция Томпсон. - Причём этот выбор надо соизмерять с семейными ресурсами. Когда нет такой подготовки, очень сложно сохранять стабильность семейной жизни.

А ведь действительно, сколько "любовных лодок разбилось о быт", как писал в предсмертной записке её отец.

Быт, семейные отношения - фундамент её исследований. Она - автор учебников для детей, консультант образовательных программ, профессор Нью-Йоркского университета....

Когда возлюбленная поэта умирала, дочь ей сказала:
- Ведь он так тебя любил!

В ответ Элли улыбнулась одними глазами.

Стихи своего отца Патриция Томпсон читала только в переводе. Русским языком дочь Владимира Маяковского не владеет!