Родившийся в небогатой семье, Борис Михайлович Кустодиев (1878-1927) готовился стать священником. Он учился в духовном училище, потом в семинарии, но увлекся искусством, в 1896 году, оставив семинарию, уехал в Петербург и поступил в Академию художеств (АХ). Там он занимался в мастерской Ильи Репина и настолько преуспел, что руководитель пригласил его к себе в помощники для работы над картиной "Заседание Государственного совета". В Кустодиеве обнаружился дар портретиста, и, еще будучи студентом, он выполнил ряд первоклассных портретов - Д. Л. Мордовцева, Д. С. Стеллецкого, И. Я. Билибина (все 1901), Василия Матэ (1902). В 1903 году закончил АХ, получив за дипломную картину "Базар в деревне" золотую медаль и право на заграничную поездку. В Париже Кустодиев успел присмотреться к французской живописи и с толком использовать впечатления в прекрасной картине "Утро" (1904), но менее чем через полгода вернулся в Россию, соскучившись по родине.

После возвращения Кустодиев очень удачно испробовал силы в книжной графике, в частности проиллюстрировав "Шинель" Николая Гоголя (1905), а также в карикатуре, сотрудничая в сатирических журналах периода первой русской революции. Но главным делом для него все равно продолжала оставаться живопись. Он исполнил ряд портретов, среди которых выделялся "Портрет Р. И. Нотгафт" (1909), а также "Портрет священника и дьякона" (1907) и "Монахиня" (1908), превратившиеся в обобщенные социально-психологические типы. Одновременно с этим он увлеченно работал над картинами, посвященными изображению старой русской жизни, преимущественно провинциальной. Материал для них он черпал из воспоминаний детства и впечатлений от частого пребывания в Заволжье, в Кинешемском уезде, где в 1905 году построил дом-мастерскую. Он разворачивал увлекательные рассказы, полные занимательных подробностей, в многофигурных композициях "Ярмарка" (1906, 1908), "Деревенский праздник" (1910) и воссоздавал характерные русские женские типы в картинах "Купчиха", "Девушка на Волге", "Красавица" (все 1915), окрашенных восхищением и мягкой авторской иронией. Живопись его делалась все более красочной, приближаясь к народному искусству. Итогом стала "Масленица" (1916) - идиллическая панорама праздника в русском провинциальном городе. Над этой жизнерадостной картиной Кустодиев работал в крайне трудных условиях: в результате тяжелого заболевания он с 1916 года был прикован к креслу-каталке, его мучили частые боли.

Несмотря на это, последнее десятилетие его жизни оказалось необычайно продуктивным. Он написал две большие картины с изображением праздника в честь открытия II Конгресса Коммунистического Интернационала, исполнил множество графических и живописных портретов, делал эскизы праздничного оформления Петрограда, рисунки и обложки для книг и журналов разного содержания, изготовлял настенные картинки и календарные "стенки", оформил 11 театральных спектаклей. Часто это были заказные, не очень интересные для него работы, но он все выполнял на серьезном профессиональном уровне, а порой добивался и выдающихся результатов. Литографские иллюстрации в сборнике "Шесть стихотворений Некрасова" (1922), рисунки к повестям Николая Лескова "Штопальщик" (1922) и "Леди Макбет Мценского уезда" (1923) стали гордостью отечественной книжной графики, а среди оформленных им спектаклей блистала "Блоха" Евгения Замятина, поставленная МХАТом 2-м в 1925 году и тотчас же повторенная ленинградским Большим драматическим театром.

Кустодиев успевал уделять время и сокровенному, продолжая с ностальгической влюбленностью воссоздавать жизнь старой России во множестве картин, акварелей, рисунков. Он варьировал на разные лады темы масленицы в картинах "Балаганы" (1918), "Масленица" (1919), "Зима. Масленичное гулянье" (1921) и даже в своем замечательном портрете Федора Шаляпина фоном сделал все то же гулянье. Живописал тихую жизнь провинции в "Голубом домике", "Осени", "Троицыном дне" (все 1920). В картинах "Купчиха за чаем" (1918), "Купчиха с зеркалом" (1920), "Русская Венера" (1925-26) продолжил галерею женских типов, начатую в давней "Купчихе". Выполнил серию из 20 акварелей "Русские типы" (1920) и воскресил с максимальной достоверностью собственное детство в ряде картин, а также в серии "Автобиографические рисунки" (1923).

Энергия и жизнелюбие Кустодиева были поразительны. Он, в своем инвалидном кресле, бывал на премьерах в театрах и даже совершал дальние поездки по стране. Болезнь прогрессировала, и в последние годы художник вынужден был работать на холсте, подвешенном над ним почти горизонтально и так близко, что не имел возможности увидеть сделанное целиком. Но физические силы его иссякали: ничтожная простуда повлекла за собою воспаление легких, с которым сердце уже не справилось. Кустодиеву не было и пятидесяти лет, когда его не стало.