По А. Толмачеву выходит как будто так: "кубофутуристы" верещат на Невском нечленораздельно, чтобы остановить "пресную толпу"; остановить же, привлечь ее внимание они хотят для того, чтобы заставить выслушать хорошую истину, вроде: "если звезды зажигают, -- значит, кто-то хочет, чтобы они были ".

Выходит, что "дер... буа... изыл...", любовь к смерти младенцев, беременные мужчины, -- все это лишь средства для доброй цели. Но я, признаться, сомневаюсь. Стоит ли для провозглашения истин, давным-давно всем известных и сто тысяч раз провозглашенных, употреблять героические средства? Ведь вот хотя бы насчет звезд, -- дверь давно открыта и ломиться в нее посредством пачканья лиц и беременных мужчин по меньшей мере... излишне. Не следует быть несправедливым и к вашим "кубо", г. Толмачев: не так уж они просты... гвоздем не умываются, стеклом не утираются. Я склонен думать, что и сами они откажутся признать свое "дребезжанье" и желтые кофты средством для успешной пропаганды банальнейших правд.

Если же я, по давней привычке к логике в мыслях, не сумел понять мысль г. Толмачева, если он совсем не о "средствах" говорит, а хочет сказать, что "дер... день... еуы..." и есть как раз "зажигающиеся звезды", то... я все равно и этого не могу понять. Не улавливаю пафоса г. Толмачева. Ни тот, кто зажег звезды, ни сами звезды никогда не требовали, чтобы люди мгновенно их оценили, увидели, признали, -- они слишком уверены в себе. На что бы это было похоже, если б звезды стали в желтых кофтах приставать к людям на улице, требуя признания, и ругательски ругали бы всех, кто относится к ним с благожелательно-спокойным терпением? Было бы неблаголепно и... подозрительно. Ведь и настоящие-то звезды, новые, вдруг не открываются.

Нужно время, проверка. Мне ничего не стоит быть галантным, я готов сравнить пристающих на улице друзей г. Толмачева со звездами, -- но, может быть, это -- метеоры? Камни, летящие даже не на голову, а, как они всегда летят, в пустое место? Подождем -- увидим: если они "воссияли" -- так останутся сиять; а пролетят -- сколько ни торопись, ничего путного для них не успеешь сделать.

Нет, поговорим начистоту. Я думаю, во-первых, что молодой эгофутурист г. Толмачев {Впрочем, г. Толмачев в самые последние дни уже решил, что он -- не эгофутурист.} запутался между признанием и непризнанием своих кузенов, "кубофутуристов"; а во-вторых -- что с этими последними дело обстоит гораздо проще. Звезды не звезды, -- но они, конечно, есть, такие, как они есть, и совершенно ничего удивительного в них не замечается. Вот разве одно несколько удивительно: ни малейшей новой, своей, черты сверх былого "декадентства" они пока не принесли. Те же замашки, тот же (на двадцать лет постаревший) "ego" и то же эпатированье буржуев, соответственных, конечно, буржуев. Сегодняшнего буржуя "бледными ногами" уж ни хватишь, он сам на бледных ногах; ну, ему -- "щыл... убещур..." Погуще влей тех же щей.

Правда, декаденты были гораздо более горды, более уверены в себе, не приставали до такой степени ни к "толпе", ни к литературной критике. Тоже "презирали", тоже "отругивались", и с эстрады, и всячески, но именно отругивались, а не лезли с ножом к горлу, не унижались до провокаций, чтобы потом по-презирать и покозырять. У сегодняшних, не спорю, положение труднее; декаденты были первые в своем роде, а не вторые; для вторых всегда есть опасность, что буржуй прищурится: -- стара, мол, штука! -- а потому излишество стараний тут очень возможно. Так легко зарваться, пребывая в перманентном страхе, что тебя не заметят. Ведь этот страх -- не шутите! -- тоже страдание, и он Бог знает до какого и пред кем искательства может довести.

Однако мы не должны вдаваться в сантиментальность. У добрых людей болит сердце, глядя на толпу "новых" поэтов; точь-в-точь герой Щедрина г. Очищенный, который жил тем, что подставлял себя под "оскорбления действием", коих искал (таксу, на лике написанную, имел для сего). Но добрых людей я считаю сантименталами. Довольно для их сердца, если они будут терпимы, терпеливы, не поддадутся на провокацию "по таксе". Ведь даже старший кузен, учитель г. Толмачева {Впрочем, г. Толмачев в самые последние дни уже решил, что И. Северянин ему -- не учитель.}, сам Игорь Северянин, а тот не удержался, пал, -- "нанес!"

Меня взорвало это "кубо",

В котором все бездарно сплошь...

. . . . . . . . . . . . . . . .

И Бурлюков -- на Сахалин!.. и т. д.

"Поэза истребления" (Victoria Regia)

Ах, зачем он "нанес"? Впрочем, не виню его: по его же прекрасным двум строкам знаю, что

Непонимающий -- невинен, Его винящий -- виноват...

Итак, не сантиментальтесь, добрые люди, глядя на коллективного Ив. Ив. Очищенного: талантливые поэты из этого коллектива бросят свои подлизыванья и пресмыканья, найдут себя и свое достоинство, не бойтесь. А не талантливые... да Господь с ними, что их жалеть!

1915