День 7 ноября      

Сейчас к «придворному» советскому скульптору С.Д. Меркурову, который прославился тем, что создал многочисленные памятники Ленину и Сталину, принято относиться с пренебрежением, но нужно учитывать время, на которое пришлись годы его творчества. Величественные монументы Меркурова как нельзя лучше отражали ту суровую эпоху, от которой сейчас остались одни воспоминания.

Советскому скульптору Сергею Дмитриевичу Меркурову принадлежит рекорд, который вряд ли когда-нибудь будет побит. Невозможно даже приблизительно установить, сколько памятников и бюстов было произведено в его мастерской, где работала целая артель формовщиков и резчиков по камню. Известно только, что счет этим памятникам идет на сотни.

Между тем в 1908 — 1909 годах скульптор работал в Ялте. Почему же в этом городе нет его памятников? Или они есть, но мы о них не знаем?

Под вой волков

Сергей Меркуров родился в ноябре 1881 года в городе Александрополе (ныне Гюмри в Армении) в семье состоятельного коммерсанта. В 1901 году он окончил реальное училище в Тифлисе и поступил в Киевский политехнический институт, но был вскоре исключен за участие в политических манифестациях. Осенью 1902 года Меркуров продолжил образование на факультете философии Цюрихского университета. Вскоре он увлекся ваянием и поступил в Мюнхенскую академию художеств. С 1905 года Сергей Дмитриевич жил и работал в Париже, где познакомился с Огюстом Роденом, сыгравшим большую роль в становлении молодого скульптора.

В 1907 году Меркуров, полный надежд и замыслов, вернулся на родину, но все сложилось не совсем так, как он ожидал. В октябре умер католикос (патриарх) армяно-григорианской апостольской церкви Мкртич I Хримян, и Меркурова попросили сделать его посмертную маску. Воспоминания скульптора о том, как это происходило, нельзя читать без содрогания: «Епископы заперли за мной двери. Я очутился один с покойником. За стенами монастыря — душу надрывающий волчий вой. Под эту музыку подошел я к патриаршей кровати. Открываю простыню: предо мной старик в красной, изорванной на локтях фуфайке. Большая борода. Орлиный нос. Голова откинута. Невозможно в этой позе снять маску. Беру покойника под мышки и усаживаю его. Заливаю гипсом всю голову. Жду, пока окрепнет гипс. Только сейчас замечаю, что забыл проложить нитку для разрезания формы на два куска. Так форму не снимешь. Приходится заднюю часть формы ломать долотом и молотком на куски здесь же, на голове. Наконец, освободил. От волнения я залил и бороду — форма отделилась от лица и повисла на бороде. И вдруг... Мутный взгляд двух широко открытых глаз с укоризной смотрит на меня. От ужаса ноги мои ослабели. Я сел покойнику на колени. Держу висящую на бороде форму и смотрю в его глаза. Только потом я сообразил, что гипс от кристаллизации согревается; под теплым гипсом замерзшее лицо оттаяло и глаза открылись. Когда я пришел в себя, оказалось, что от нервного шока у меня отнялись ноги».

За всю жизнь Меркуров сделал около трехсот посмертных масок, но так и не смог привыкнуть к виду мертвого человека. «Всю жизнь передо мной в грозном величии стояла смерть, — писал он, — в ней кончалось все: и красота, и безобразие, и талант, и бездарность; ужаснейшая загадка, перед которой я мальчишкой ночью просыпался в холодном поту».

Однако случилось так, что Меркуров поначалу был вынужден посвятить себя мемориальной скульптуре — созданию художественных надгробий, лелея мечту когда-нибудь заняться сооружением памятников, подобных роденовским.

Некоторое время Меркуров жил в Тифлисе, а затем перебрался в Ялту в надежде на то, что в этом городе ему удастся приблизиться к осуществлению своей мечты. Но и в Крыму Меркурову пришлось ваять лишь надгробия, в том числе на могиле композитора В. Калинникова.

В апреле 1909 года в Москве, на Пречистенском бульваре, был открыт памятник Гоголю, исполненный скульптором Н. Андреевым. Он буквально расколол общественность — одних потрясла гениальность образа, другие были разочарованы согбенной фигурой больного писателя. Меркуров от памятника был в восторге, именно таким он видел этого, по выражению Ильи Репина, «мученика за грехи России».

Осенью 1910 года скульптор переехал в Москву, надеясь создать памятник Достоевскому, но судьба будто нарочно возвращала его в прошлое. 7 ноября он был приглашен сделать посмертную маску Льва Толстого. Меркуров вспоминал: «Первое, что привлекло мое внимание: полуоткрытый правый глаз и густая, сердито поднятая бровь. Суровое, нахмуренное лицо».

От Бакунина шарахались лошади

В июне 1912 года газета «Копейка» сообщила читателям: «Скульптор С. Меркуров вылепил из гипса грандиозную модель статуи Льва Толстого. Статуя изображает писателя в натуральную величину — 1 метр 66 сантиметров. Он стоит одетый в рабочую блузу, с наклоненной головой, глубоко задумавшись, сдвинутые ноги несколько погнулись, спина сгорбилась и обе руки заткнуты за пояс. Родственникам не нравятся согнутые ноги Толстого, но Меркуров твердо убежден, что это так и надо, и не намерен исправлять. Статуя будет высечена из красного гранита из Финляндии. Он весит не менее 600 пудов. Работу Меркуров надеется при помощи трех мастеров окончить в декабре. Она будет сначала выставлена в Москве, а затем отправлена за границу». Ноги Толстого Меркуров в конце концов закрыл камнем, однако добиться разрешения установить памятник скульптору так и не удалось. Такая же судьба была уготована статуе Достоевского, а также замечательному монументу под названием «Мысль», идея создания которого была явно навеяна «Мыслителем» Огюста Родена.

Сергей Дмитриевич уже подумывал об отъезде из России, но случилась революция. 12 апреля 1918 года появился знаменитый декрет Совнаркома «О памятниках республики», который предписывал в срочном порядке ликвидировать «старорежимные» памятники, заменив их монументами в честь пламенных революционеров. В одной только Москве было намечено установить 67 памятников, причем в списке писателей, подлежащих увековечению, первым стояло имя Льва Толстого. Москва стала покрываться скороспелыми истуканами с поразительной быстротой, но многие изваяния вызывали оторопь. Когда, например, с памятника Бакунину, выполненного в абстрактно-футуристической манере, сняли часть лесов (полностью его открыть так и не решились), то, по свидетельству Луначарского, от него стали шарахаться лошади московских извозчиков. Меркуров, представивший на суд комиссии, возглавляемой Луначарским, памятники Толстому и Достоевскому, выглядел на этом фоне российским Роденом, перешедшим на сторону революции.

В 1921 году Меркуров создал гранитный монумент Карлу Марксу, причем установил его не где-нибудь, а в Симбирске, благодаря чему добился особого расположения председателя Совнаркома. «По распоряжению Ильича, — вспоминал Меркуров, — был мне прислан список 75 имений под Москвой. Я доложил Ильичу, что ни одно не годится и что я в Измайловском лесу случайно нашел запущенную дачу и рядом два пустующих дачных участка, всего 1,5 десятины. По распоряжению Ильича, переданному через В. Бонч-Бруевича, был выдан мне ордер на занятие дачи и земли». Обустроив мастерскую, Меркуров с энтузиазмом взялся за работу. В 1923 году на Тверском бульваре он установил памятник К. Тимирязеву, а в его мастерской ожидали своего часа наброски монументов выдающимся ученым, писателям и художникам прошлого.

Но скульптору будто на роду было написано ваять надгробья.

В январе 1924 года Меркурову позвонили: «Что нужно для того, чтобы снять посмертную маску?» Он ответил: «Четыре килограмма гипса, немного стеариновой смазки, метр суровых ниток и руки хорошего мастера». Скоро он оказался в Горках у безжизненного тела вождя мирового пролетариата, с лица которого сделал посмертную маску. Пришлось отбросить все дела и спешно работать над памятником Ленину. «В это время страна начала требовать бюсты Ленина и памятники, — вспоминал Меркуров. — Нельзя было запереться в мастерской и оставаться глухим к этому требованию. Приходилось некоторые из бюстов (частично экспериментальные), а также эскизы, статуи отдавать для распространения».

«Тогда полетят и ваши головы»

Конечно, Меркуров не мог изобразить вождя таким, каким он его помнил, — подвижным и энергичным. Он сетовал на то, что к тому времени в народе уже сложилось представление о вожде как о великом человеке, устремленном к светлому будущему освобожденного человечества. К тому же сразу после смерти Ленина появилась идея почтить его память, установив гигантскую статую либо на Красной площади, либо на Воробьевых горах. Воплощением этой идеи стал проект стометрового памятника Ленину на постаменте Дворца советов. Сооружение циклопической статуи на постаменте высотой 320 метров было поручено Меркурову. Понятно, что ни о какой художественной проработке характера вождя, его деятельной и трагической натуры не могло быть и речи. Требовалось, как писал Меркуров, «добиться четкого силуэта статуи, предельной выразительности и ясности ее очертаний».

Чтобы подготовиться к осуществлению проекта, Меркуров задумал поставить 15-метровую статую Ленина на канале Москва — Волга. К апрелю 1937 года было закончено изготовление шаблонов, а также все лепные и формовочные работы. После этого начался перевод созданных элементов в гранит. Эту работу выполняла бригада из 12 человек под руководством каменотеса Якова Булкина, с которым Меркуров познакомился еще в Ялте.

Не успел Меркулов создать памятник Ленину, как поступило указание возвести на другом берегу канала памятник Сталину. В отличие от монумента Ленина, сделанного из блоков, идеально пригнанных друг к другу, голову Сталина за неимением времени пришлось целиком высечь из скалы. Чтобы поднять монолит массой 22 тонны на высоту 25 метров, потребовался специальный подъемник. Те, кому предстояло посадить голову на плечи, выразили опасение, что она упадет. «Тогда полетят и ваши головы», — заверил начальник строительства канала Матвей Берман. К счастью, голова вождя была благополучно установлена на место. Головы Меркурова и его помощников также уцелели, а вот Берману не повезло — в 1939 году его расстреляли как врага народа.

Меркурову к этому времени пришлось ваять новые монументы вождям — на сей раз для Советского павильона на Всемирной выставке в Нью-Йорке. Впоследствии побывавший в Америке памятник Ленину был установлен в Киеве, а памятник Сталину в Москве, у Третьяковской галереи. Помимо этого, Меркурову постоянно приходилось снимать посмертные маски с умиравших партийных и государственных деятелей (Свердлова, Фрунзе, Дзержинского, Калинина, Жданова и др.), ваять их бюсты, памятники и надгробья. Ни на что другое времени не оставалось, хотя Меркуров все же ухитрился создать несколько замечательных монументов, в том числе памятник Пушкину. Рассказывают, что он предполагал установить его на набережной Ялты, но по каким-то причинам сделать это не удалось, и монумент остался в Железноводске. Да и с памятниками вождям не все было гладко.

К 70-летию Сталина Меркуров, как и полагается, изваял величественный памятник вождю из кованой меди, но допустил ошибку, указав в сопроводительном письме, во сколько это обошлось. Сталин ответил: «Такой дорогой подарок принять не могу». Над головой Меркурова нависли тучи, наверное, это стоило ему нескольких лет жизни. Лишь через два года монумент был установлен в Ереване, а Меркуров получил за него Сталинскую премию первой степени. Это было последнее творение великого скульптора.

8 июня 1952 года Сергей Дмитриевич скончался. В качестве надгробного памятника на могиле скульптора установили его статую «Мысль».

В статье, опубликованной в 1939 году в журнале «Смена», Меркуров написал: «Каждая эпоха создавала свое представление об идеале человека. Мы только пионеры в создании образов двух величайших людей современности — Ленина и Сталина. Думаю, что поколения, идущие за нами, закончат наше дело». Действительно ли Меркулов так считал, неизвестно, есть все основания предполагать, что он несколько сгустил краски, но, как бы то ни было, его предположение не оправдалось. После XX съезда КПСС по всей стране начали разрушать памятники Сталину. В 1961 году очередь дошла до монумента, установленного на берегу канала Москва — Волга. Его зацепили тросом и потащили бульдозерами, но гранитный исполин не поддался: удалось лишь оторвать голову. Тогда было принято решение взорвать памятник.

Через год был демонтирован монумент в Ереване. Но на этом дело не закончилось. Меркуров был обвинен в воспевании «культа личности», что пагубным образом отразилось на его творениях — памятник Достоевскому в отместку перетащили во двор Мариинской больницы на Божедомке, где родился великий писатель, а памятник Толстому во двор музея на Пречистенке. Хорошо хоть не разрушили под горячую руку.

МИХАИЛ ВОЛОДИН
Первая крымская N 462, 15 ФЕВРАЛЯ/21 ФЕВРАЛЯ 2013

День 7 ноября