| |||
Максим Горький. Вор • Все авторы -> Максим Горький. Максим Горький. Вор Мальчонка, лет семи, давно уже вертелся у лотка торговца разной мелочью -- гребёнками, щёточками, мылом, портмоне. Торговец был занят продажей кошелька каким-то двум парням, с озабоченными лицами рассматривавшим вещь. Они, недоверчиво слушая убедительные речи торговца, поочерёдно то ковыряли пальцами замок кошелька, то, подняв его к носу, рассматривали на свет, потом клали его на лоток и твёрдо говорили: -- Сорок копеек! Они как-то копировали друг друга -- один до подробностей повторял движения другого и все его ужимки. Торговец с негодованием говорил им: -- Сорок? Э-эх вы! Да он мне самому стоит шесть гривен! Ну погоди, -- удерживал он их, -- пятьдесят пять -- желаете? -- Сорок копеек! -- монотонно повторяли покупатели. И снова начинался торг. Но как ни занят был торговец -- высокий рыжий человек, с плутоватыми глазами и с цепкими пальцами в густой шерсти на суставах, -- он одним глазом упорно следил за всеми движениями мальчика. Около лотка, следя за торгом, стояло, кроме парней, ещё человека три, и мальчик, вертясь меж ними, тоже следил за продавцом. Он был босой, в грязной и рваной рубашке, без пояса, в штанах, которые когда-то были плисовыми, а теперь казались сшитыми из мешка, на его рябом, загорелом и чумазом лице сверкали исподлобья серые, бойкие глазёнки, и блеск их был жаден... -- Ну, ин сорок пять! -- решительно махнув рукой, сказал один из покупателей. -- Сорок пять! -- как эхо повторил его товарищ, и оба они с ожиданием в глазах уставились на продавца. Тот криво усмехнулся и жалобно заговорил: -- Ребята, али мне в убыток торговать? Чай, я тоже ем, пью, жену, детей имею, -- должен я копейку нажить, али нет? -- Как хошь! -- сказали покупатели и двинулись прочь от лотка. За ними пошли и зрители. Воспользовавшись этим движением, мальчишка согнулся, нырнул между двумя парнями, моментально вытянул вперёд руку, схватил с лотка кусок мыла и... опрокинулся назад, на землю. -- Ага, сынок! -- торжествуя сказал торговец, держа его за ногу и таща по земле к себе. Он схватил его снизу из-под лотка, и теперь мальчишка, извиваясь, как уж, упирался в мостовую руками и, болтая свободной ногой, с испуганным красным лицом ехал на животе под лоток. Вот рыжий мужик поймал и другую его ногу, дёрнув мальчика к себе, -- причём тот ударился подбородком о камень мостовой -- и, наконец, мальчик очутился лицом к лицу с ним. Стоя между его колен, крепко сжатый ими и цепкими пальцами рыжего мужика, лежавшими у него на плечах, мальчик сосал разбитую губу и, сплёвывая в сторону кровь и слюну, покорно ждал, опустив руки по длине туловища и положив их ладони на колено торговца. Тот, с удовольствием в больших тёмных глазах, с оскаленными улыбкой зубами, сверкавшими из густой рыжей бороды, осматривал мальчишку и молчал, очевидно, придумывая наказание для вора. У вора же неровно вздымалась маленькая грудь и вздрагивали плечи... А на рябом лице его были отражены испуг, и тоска, и ожидание... -- Н-ну... -- начал торговец, хмуря брови и стискивая зубы, -- и что же я теперь с тобой сделаю, а? Мальчик повёл плечом. -- В острог мне тебя запрятать или рвачку дать? Выбирай... что тебе по вкусу... -- Прости, дяденька, -- тоскливо сказал вор. -- Про-ости-ить? Скажи на милость! Ишь ты! Как же так, сынок, я тебя могу простить? Ты, вор, украл у меня товару. Значит, следовает тебя упечь в тюрьму. А ежели я тебя, одного вора, прощу, другой -- другого простит, -- кто тогда в тюрьме сидеть будет, скажи, а? -- Дяденька, я больше не бу-уду... -- со слезами на глазах и с дрожащими губами вполголоса, убедительно вытянул мальчишка. -- Это мне нипочём! Нет, ты скажи -- кто будет в остроге тёмном сидеть, ежели воров прощать? Мальчик беззвучно заплакал, и слёзы, стекая по его щекам, оставляли на них полосы... -- Говори, чертёныш, -- кто? -- зло сверкнув глазами, крикнул торговец и дёрнул вора за ухо... -- Ра-а...збойн...ики... -- сдерживая рыдания, тихо сказал мальчик. Это, должно быть, понравилось торговцу -- он засмеялся довольно и громко. -- Ах, жулик! Ловко отрезал! Разбойники... шустрый ты мальчонка -- быть тебе арестантом. Ну, говори, ты зачем мыло стянул?.. -- Дяденька! Вот те Христос -- не буду я больше! Никогда уж не буду! -- звонко крикнул мальчик. -- Шш! Не орать! Может, я тебя ещё и прощу, а будешь ты орать, придёт свистун с селёдкой -- тогда, брат, шабаш твоё дело. Возьмёт он тебя и засадит в острог, в яму пхнёт, а там крысы, лягушки, змеи, и кажинный день тебя будут из ямы вынимать и -- пороть! Плечи мальчика судорожно задрожали, а в широко раскрытых глазах отразился ужас. Вор рванулся из колен торговца, но тот крепко тиснул его плечи своими цепкими пальцами и дал ему щелчок в лоб. -- Вот, на-ко отведай! Ишь ты, бежать захотел... Ну, говори -- куда тебе мыло? -- Про-одал бы... -- покорно ответил мальчик. -- Так... Продал бы... Ну, а деньги куда бы ты девал? -- Купил бы... фунт весового... хлеба... -- Н-ну? -- Баварского... квасу... полбутылки... -- Ишь ты! -- усмехнулся торговец. -- А ещё? -- Больше ничего нельзя уж... -- вздохнул мальчик. -- Только восемь копеек дают за мыло. -- Ага! так ты не в первый раз его воруешь? Н-да! Как же мне тебя простить, ежели ты такой злодей? Вор поник головой и замолчал. -- А разве хлеба дома у тебя нет?.. Вор вздохнул и покачал головой, размазав рукой слёзы по лицу. -- Разве отец-мать хлебом тебя не кормят? -- Нету отца... -- А где он? -- Не знаю... -- А мать? -- Пьёт она всё... -- Та-ак! -- протянул торговец. Ему уже становилось скучно возиться с этим вором. Он даже зевнул. -- Дяденька! Пусти меня... -- тихо сказал мальчик и, вертя головой, поцеловал сначала одну, потом другую шершавую руку рыжего торговца. Тому понравились эти поцелуи. Он улыбнулся себе в бороду. Он бы и ещё помучил мальчонку ради своего развлечения, но это было уже скучно. К тому же издали на лоток с его товаром поглядывали две бабы с маленькой девочкой. Торговец вздохнул. -- Пожалуй, иди... Вор рванулся, и лицо его вспыхнуло радостью... -- Ку-уда! Нет, погоди, наперёд я тебе надеру уши... И методически, равномерными движениями руки, рыжий человек стал болтать головой мальчика из стороны в сторону. Надрав одно ухо, он принялся за другое. На лице его не отражалось ни удовольствия от этой операции, ничего, -- оно было равнодушно, и только потом он дал мальчишке шлепка по затылку и сказал ему: -- Ну, иди! Да помни меня. Тот, с красным лицом, держась руками за горевшие уши, отошёл на несколько шагов в сторону и вдруг повернулся назад... Торговец удивился. -- Али мало? -- спросил он, поднимая брови. -- Дяденька... -- тихо заговорил мальчик, умоляюще глядя в его красное лицо. -- Дай мне копейку! -- Подь сюда... -- сказал торговец, хмуря брови. -- Никита Егорыч! -- крикнул он кому-то через улицу, держа мальчика за плечо. Тот посмотрел по направлению голоса и вздрогнул. Через улицу переходил суровый полицейский, придерживая рукой шашку... Мальчик вскинул глаза на лицо торговца. Оно было тоже сурово. Тогда он заплакал, сжавшись и вздрагивая. Голова у него как-то уходила в плечи. -- Кум! Будь другом, отправь ты мне его в часть! -- тыкая пальцем в голову вора, сказал торговец. -- Что слямзил? -- просто спросил полицейский, взяв вора за руку. -- Мыла кусок... Травленый мальчишка. -- Знакомы мы, -- кивнул головой полицейский. -- Пойдём, Мишка, или как, бишь, тебя там? -- Митька, -- покорно сказал вор. -- Митька... Айда!.. Тут мы с тобой пеше дойдём -- близко. Они пошли. Не поспевая за полицейским, мальчик подпрыгивал по камням. А торговец, глядя им вслед, зевал и крестил себе рот. Не пропустите: • Максим Горький. О соколе и уже (очерк) • Максим Горький. Отомстил... (рассказ) • Максим Горький. Почтальон (рассказ) • Максим Горький. Сон (рассказ) • Максим Горький. Старый год (сказка) Ссылка на эту страницу: |
|
||
©Кроссворд-Кафе 2002-2024 |
dilet@narod.ru |