XI

Скоро Феим-паша уехал из Янины; его заменил другой, с которым успел сдружиться в Царьграде старый Шекир-бей. Они приехали вместе. Об изгнании Гайредина уже не было и речи; новый паша обещал старику выгнать из вилайета Пембе без всякого суда и разговоров; но, по приезде в Янину, он узнал, что Пембе уехала сама. Шекир-бей сказал сыну:

-- Поедем к Абдул-паше. Помирись с женой. Ты забыл и детей своих!

Гайредин поехал с ним к тестю и привез назад жену и детей. Иззедину он был очень рад и крепко обнимал его и ласкал целый день; но к жене уже не лежало сердце его, и часто думал он про себя:

"Пустыня Аравии была бы лучше родины, если бы та девушка была со мной в пустыне!"

Видели все: и жена, и отец, и родные, что бей молчит и тоскует, и не знали, что делать с ним.

Однажды Шекир-бей откровенно говорил о сыне с новым пашой.

-- Послушай меня, -- сказал ему генерал-губернатор, -- не излечишь ты дома души его! Пошли ты его на греков с баши-бузуками в горы. Хоть "сюргюн" ему и не сделали, а все же мнение о нем худое в Стамбуле. А пойдет он на греков, так эти мысли изменятся.

Шекир-бей поблагодарил пашу и сказал сыну как будто от себя:

-- Вот, пришло тебе время послужить султану мечом и очистить имя твое!

Гайредину было все равно. Он принял начальство над сотней баши-бузуков и выступил в Аграфу. Ему не пришлось и сразиться с клефтами. Не прошло и трех недель, как его убили.

Он ехал под вечер впереди своего отряда по ущелью. С обеих сторон стояли высокие камни. Снег падал густой, и ветер грозно ревел навстречу албанцам.

Гайредин ехал шагом, укрываясь буркой, и унылые мечты его были далеки от боевого дела, Он с горькою думой вспомнил иную непогоду, веселый очаг и окна своего дома, которые напрасно рвал ветер, -- вечерний дождь над темною мостовой и бледную Пембе.

Так мечтал Гайредин, когда греческая пуля, пущенная из-за дальнего куста, пресекла его жизнь. Он упал на шею лошади, не сказав ни слова. Баши-бузуки разбежались, только двое старых слуг привезли его тело к отцу.

Так кончил жизнь свою добрый Гайредин.

[1] Пембе -- женское мусульманское имя значит темно-розовая, малиновая.

[2] У албанцев до сих пор существует нечто вроде феодальной аристократии

[3] Селамлык -- та часть дома, в которой принимаются чужие мужчины.

[4] Гионни-Лекка, разбитый, убежал в Фессалию; отдался сам турецкому начальству, был прощен, получил даже начальство над иррегулярным отрядом и служил долго после того туркам; убит в 52 году на войне против черногорцев.

[5] Чифтлик -- имение, собственное поместье; противополагается вакуфу (собственности мечетей и церквей) или имляку (государственной собственности).

[6] Весьма красивая обувь.

[7] Строго говоря, танцовщицы, или, по-здешнему, цингистры, которые пляшут в Битолии и Янине, звонят не колокольчиками, а медными маленькими тарелочками, привязанными к пальцам.

[8] Идаре-меджлис -- административный совет нового устройства.

[9] Девлет -- государство.

[10] Эдирне -- Адрианополь.

[11] Дефтердар -- казначей, муавин -- помощник, вроде чиновника по особым поручениям; мехтубчи -- правитель канцелярии вилайета.

[12] Бектпаши, -- так иногда зовут истые турки ту ересь, к которой привержены многие албанцы и которая сходна с ересью персидских шиитов.

[13] "Что такое? Что есть?"

[14] Кузум -- по-турецки барашек, ягненок; ласкательное слово, которое не только турки, но и христиане, особенно женщины, часто употребляют на Востоке. Слово это у них звучит очень душевно.

[15] Яшмак -- покрывало, вуаль.

[16] Фередже -- турецкий салоп.

[17] В этом монастыре был убит знаменитый Али-паша Янинский. В монастыри на Востоке имеют обычай ездить не только на богомолье, но и для пирушек.

[18] Прекрасно! Хвалю!

[19] Ханум -- госпожа.

[20] Мутесариф - губернатор; ниже, чем вали (генерал-губернатор, наместник).

[21] Грандебур -- Бранденбург, Пруссия.

[22] Заптие -- турецкий жандарм.

1869

XI