VIII. В магическом круге

В комнате уже находились жрецы: Кунтинашар, Зануцирам, Анугуан, Агушатца и Нуги-Эстцак.

-- Вот и Эльзаир, -- сказал Кунтинашар. -- Нет только Келетцу-Ашинацака.

-- По обыкновению, колеблется. Мы нарочно назначили это свидание в полдень, когда царь и весь его двор засыпают. Но Келетцу-Ашинацак придет за гороскопом, который я составил для него, -- сказал Эльзаир.

-- Его звезда, конечно, восходит?

-- Так же верно, как то, что звезда царя Гуана-Атагуерагана заходит.

-- Хорошо уметь повелевать звездами! -- с улыбкой сказал Кунтинашар.

-- Не смейся! Звезды не лгут, -- обиделся астролог.

-- Еще бы звезды лгали! Лгут только люди!.. Но не будем препираться. Анугуан, ты хорошо подготовил старуху?

-- Цальна угадывает с полуслова. Хитрая старушонка! Надо ей бросить пару солнечных дисков [На монетах атлантов изображались: на одной стороне диск солнца, а на другой -- голова царя. Поэтому атланты называли иногда золотую монету "солнечный диск". -- Ларисон]. Пусть они погреют ее старые кости.

Дверь открылась, и в комнату вошел брат царя Атлантиды -- Келетцу-Ашинацак, царь Атцора, в сопровождении жреца Шитца.

Жрецы встали и подняли руки в знак благословения и приветствия.

-- Да будет свет твоего величия с нами, -- сказал Кунтинашар.

-- Привет вам. Ну, как мой гороскоп, Эльзаир? Хорошо? Все благополучно?

У Келетцу-Ашинацака были близорукие глаза, которыми он пристально смотрел, закинув несколько голову. Его маленькие сухие ручки были в беспрерывном движении. Он суетливо теребил пальцами рыжеватую бороду. Только при торжественных выходах он сдерживал эти невольные суетливые движения, не приличествующие царскому величию.

-- Слава Солнцу! Великий царь, твой гороскоп прекрасен! Звезды благоприятствуют тебе. Позволь мне прочесть. -- И Эльзаир начал нараспев: -- Великому и славному, могущественному властелину Атцора...

-- Не надо, не надо... -- замахал Келетцу сухими ручками, -- главное!.. Да... главное говори... и своими словами... да...

-- Твоя звезда, великий царь, в своем восходящем течении горела ярче всех и пересекла путь звезды трижды великого царя Атлантиды Гуана-Атагуерагана, и лучи его звезды померкли в лучах звезды властелина Атцора.

Келетцу-Ашинацак был взволнован, обрадован и испуган.

-- Что же это значит? Что это значит? -- спросил он, обводя жрецов пристальным взглядом сощуренных, близоруких глаз и усиленно теребя рыжеватую бороду.

-- Великий царь! -- выступил жрец Анугуан. -- Чтобы ответить тебе на этот вопрос, я изучил все бронзовые таблицы государственного архива со дня твоего рождения. И вот что узнал я: законный царь Атлантиды -- ты.

-- Я?.. Вот как! Но я младший? Хотя мы родились двойней!..

-- Ты -- старший, великий царь! Об этом говорят не только наши таблицы!

Анугуан подошел к стене, открыл потайную дверь и впустил Цальну.

-- Вот повивальная бабка, которая принимала тебя и твоего царственного брата. Говори, старуха, кто родился первым: царь Келетцу-Ашинацак или Гуан-Атагуераган?

-- Первым родился царь Келетцу-Ашинацак. Я хорошо заметила у первенца большую родинку на правом плече...

-- Родинку?.. Да, у меня есть большая родинка на плече.

-- Потом родился Гуан-Атагуераган. Когда младенцев омыли и показали родителю, трижды великому царю Атагуераган-Кукулькану, то он сказал, указывая на Гуана: "Вот первенец и наследник мой!"

-- Но почему же? Почему!.. -- обиженно воскликнул Келетцу-Ашинацак.

-- Не гневайся, великий царь! Твоему родителю не понравился цвет волос на твоей голове. И еще: лицом ты был похож на овцу... И потом: ты родился слабенький, и отец боялся, что ты можешь умереть или будешь хилым царем...

-- Хилым царем? Да? Так и сказал?

-- Или хилым мужем -- я уж точно не помню...

-- Ты больше не нужна, Цальна, -- сказал Кунтинашар.

И Цальна, низко кланяясь, удалилась.

Жрецы выжидательно молчали. Келетцу-Ашинацак сидел озадаченный, теребя свою бородку. Наконец Анугуан нарушил молчание.

-- Великий царь! Я -- хранитель законов. И я считаю, что во имя святости закона ты должен быть восстановлен в своих правах!

В близоруких глазках Келетцу вспыхнула радость, но он испуганно замахал ручками.

-- Что ты!.. Что ты!.. А как же брат?

-- Мы предложим ему уступить место добровольно. Если же он не согласится, то...

-- Конечно, не согласится! Конечно! Столько лет царствовал -- и вдруг...

-- Если не согласится, то у тебя есть армия и флот. Часть войск и военачальников Гуана-Атагуерагана недовольна им. Среди подвластных Атлантиде царей ты всегда можешь найти союзников. Мы -- с тобой. Тебе нужно лишь одно: заявить о своих правах. Остальное сделаем мы... с тобой и от твоего имени.

-- Я не знаю... Это так неожиданно...

-- Твои колебания понятны, великий царь, -- сказал Эльзаир. -- Родственные чувства... любовь к брату... Но наш земной путь предначертан на небесах. Если ты еще сомневаешься, то мы сделаем вот что. Данной мне богами властью я вызову тень твоего отца. Пусть он сам решит судьбу престола.

-- Тень отца? -- с испугом и интересом воскликнул Келетцу-Ашинацак.

-- Да, тень отца! -- И, отворив скрытую в стене дверь, Эльзаир повелительно сказал: -- Войди!

Келетцу-Ашинацак нерешительно вошел. Жрецы последовали за ним.

Совершенно круглая комната, окрашенная в голубой цвет, с куполообразным потолком, напоминала небесное полушарие. Сходство дополняли разбросанные по куполу золотые звезды. В центре мозаичного пола из синих камней был выложен геометрически правильный круг со вписанным в нем пентаклем. Посреди круга возвышался узкий бронзовый трон, с диском солнца на верху спинки. По сторонам трона стояли два высоких бронзовых светильника в виде трех перевитых змей. Их загнутые хвосты служили ножками. Три золотые головки, с изумрудными глазами и открытыми, как для укуса, ртами, склонились над пламенем.

-- Садись! -- так же повелительно сказал Эльзаир.

Келетцу-Ашинацак боязливо переступил черту круга и взобрался по ступенькам на трон.

-- Сейчас разорвется завеса времени!..

И Эльзаир, подняв руку, стал торжественно и протяжно произносить заклинания:

АЦАН, ЦИТА, АТИЦ, НАЦА.

При каждом его слове пламя светильников меркло и наконец совсем погасло. Комната погрузилась в непроницаемый мрак.

У Келетцу-Ашинацака от нервного напряжения зазвенело в ушах и перед глазами пошли зеленые круги.

Томительное молчание длилось.

Вдруг вдали послышались нежные звуки флейты. В тот же момент на стене появилась змейка голубоватого света.

Световая змейка беспрерывно двигалась, то разгораясь, то бледнея. Ее движения и сила света были неразрывно связаны со звуками флейты. Мелодия звучала быстрее и сильнее -- быстрее извивалась и ярче светилась змейка. Звуки замедлялись и затихали -- бледнел и замедлялся в своем движении свет; однообразная мелодия состояла всего из пяти повторяющихся нот.

Эта однообразная музыка и игра света гипнотизировали Келетцу. Он никак не мог понять, видит ли он светящиеся звуки или слышит игру света.

Одновременно присоединились вторая световая змейка и вторая флейта. Потом третья, четвертая, звуки и световые змейки догоняли друг друга, сплетались, расходились. Постепенно из отдельных змеек образовался светящийся круг. Тогда движение змеек прекратилось, умолкли и звуки флейты. Круг горел ровным фосфорическим светом. Он стал углубляться и превратился в круглое окно, за которым было пустое пространство, наполненное легким туманом.

Перед пораженным Келетцу-Ашинацаком предстала, как ему показалось, тень его отца. Тень подняла руку по направлению к Келетцу, и в комнате ясно прозвучал голос:

-- Келетцу-Ашинацак! Трон Атлантиды ждет тебя...

Все погрузилось во тьму.

Келетцу вскрикнул и потерял сознание.

Жрецы вынесли его в первую комнату и привели в чувство.

-- Трижды великий царь Атлантиды! -- торжественно обратился к нему Кунтинашар.

-- Я еще не царь Атлантиды... -- слабо произнес Келетцу с блуждающим взором.

-- Для нас ты уже царь. Тень отца твоего возвела тебя на престол!..

-- Да, но тень отца сказала: "Трон ждет тебя..." Может быть, по смерти брата?..

Кунтинашар бросил раздосадованный взгляд на Эльзаира.

-- Ответ твоего отца совершенно ясен: "Трон ждет тебя".

Значит, нельзя медлить, -- сказал Эльзаир.

-- Да, да... Хорошо. Я подумаю... Я слишком устал. Я дам ответ... да... Шитца, проводи меня...

И Келетцу-Ашинацак, опираясь на руку жреца, удалился.

-- Не мог ты заставить эту тень говорить иначе! "Трон ждет тебя". Сказал бы: "Келетцу! Я приказываю тебе силой отнять трон у Гуана. Ты законный наследник престола", или что-нибудь в этом роде, -- сердился Кунтинашар. -- Удивительная у вас, магов, привычка говорить туманно, загадками. Вот и перетуманил!

-- Кто ж его знал!.. -- смущенно проговорил Эльзаир. -- Ему все разжевать и в рот положить надо...

-- А царек ничего... подходящий был бы царек, -- сказал Зануцирам. -- Очень удобный!..

-- Удобный, когда будет царем. А посадить-то его как?

-- Надо начать с другого конца, -- сказал Анугуан. -- Мне известно, да теперь и вам известно, что готовится восстание рабов. Во главе стоит Акса-Гуам-Итца, сын Шишена-Итца -- верного царского пса! То-то молодость! Увлекся, говорят, какой-то рабыней и теперь всю Атлантиду перевернуть хочет!

Вот этого-то Акса-Гуама мы и используем. Если восстание направить умелой рукой, они могут убить Гуама-Атагуерагана. Нам это и нужно. С рабами же скоро расправимся и на престол возведем эту атцорскую овечку -- Келетцу. И мы будем неограниченными правителями Атлантиды. А сорвется восстание и уцелеет голова Гуана-Атагуерагана -- слетит голова Акса-Гуама, да и его отцу несдобровать. Мы же останемся в стороне.

-- Вот истинный дипломат Атлантиды! Хранитель законов, поддерживающий восстание рабов! -- со смехом сказал Кунтинашар.

Легкий волнообразный подземный толчок отбросил всех влево. Где-то зашуршала обвалившаяся штукатурка.

-- Эти подземные толчки начинают беспокоить меня!

-- Пустяки! -- беспечно сказал Кунтинашар.

-- Но не всегда дело кончается пустяками, -- возразил Анугуан. -- Наши таблицы повествуют о нескольких ужасных землетрясениях и извержениях вулканов. Вот эта самая пирамида, которая крепче скалы, дала три тысячи семьсот лет тому назад громадную трещину, и ее пришлось перекладывать. Что же было тогда с дворцами и храмами?..

-- Ты собираешься жить три тысячи лет, Анугуан? Я думаю, на наш век хватит! А там... Пусть хоть все пирамиды лопаются, как скорлупа печеных яиц! -- Сладко зевнув, он прибавил: -- Однако пора и на покой!

VIII. В магическом круге