Без Жуковского не было бы ни Пушкина, ни Тараса Шевченко. Исполняется 225 лет со дня рождения Василия Андреевича Жуковского. К этому солидному юбилею очень вяло готовится украинская общественность. Тем не менее целый ряд моментов его жизни неразрывно связан с Украиной.

ЛИТЕРАТОР был не только наставником Пушкина, подарившим ему портрет с красноречивой надписью: «Победителю-ученику — от побежденного учителя». Жуковский был также наставником и близким другом Николая Гоголя (к 200-летнему юбилею которого мы приближаемся) и других представителей украинской культуры, которую Жуковский популяризировал.

СЫН ТУРЧАНКИ ИЗ ГАРЕМА

Именно он вместе с Карлом Брюлловым организовали лотерею-акцию по сбору средств для того, чтобы выкупить из крепостной неволи у помещика Энгельгардта нашего Кобзаря. Как известно, Брюллов написал портрет Жуковского, который разыграли в лотерею, и собранные таким образом 2500 рублей пошли на дело освобождения поэта. После этого Брюллов взял Шевченко-художника к себе в мастерскую. В советские годы об этом эпизоде, конечно, упоминали, хотя скрывали на всякий случай, что в лотерее активно участвовала царская фамилия. А Василий Андреевич более 25 лет был связан с семьей императора, начав с должности чтеца еще при вдовствующей императрице (вдове Павла I), потом был учителем русского языка жены великого князя Николая (будущего Николая I), затем был наставником их сына Александра — впоследствии императора Александра II (потому тот и стал царем-освободителем, отменившим крепостное право!). При этом Жуковский всегда оставался заступником великих вольнолюбцев, обеляя их проступки перед царями, — Пушкина, Лермонтова, Герцена, Баратынского, декабристов.

Где-то в 1816 году Василий Жуковский задумал поэму о святом Владимире и возмечтал на целые полгода отправиться в Киев и в Крым, в места крещения и жизни Владимира. Но в тот раз поездка не состоялась. Жуковский приедет в Украину лишь в 1837-м, сопровождая наследника царя в Вознесенск (Николаевская область), на военный полигон, где тогда проходили масштабные учения. Будущий Александр II знакомился здесь с азами военного дела, а заодно и с разными регионами страны, которой ему вскоре придется управлять. Затем Жуковский, оставив наследника в Вознесенске, прибывает в Крым. Напомню, это был год, в начале которого погиб Пушкин (кстати, день памяти Пушкина следует сразу за днем рождения Жуковского), и Василий Андреевич не только совершает паломничество по всем крымским местам, связанным с жизнью поэта. Он приглашает в Бахчисарай императрицу и устраивает 23 сентября в тамошнем дворце чтение поэмы Пушкина «Бахчисарайский фонтан». А еще Жуковский посещает Балаклаву, желая познакомиться с бухтой, в которую заплывал Одиссей, в разгар работы над переводом гомеровской «Одиссеи» — переводом блестящим и доныне непревзойденным. «В славную гавань вошли мы» — это у Гомера и Жуковского сказано именно о Балаклаве. Среди его переводных шедевров, кстати, «Орлеанская дева» Шиллера, «Шильонский узник» Байрона, «Шахнаме» Фирдоуси и индийский эпос «Махабхарата». Плюс блестяще переложенные на стихи сказки «Спящая царевна», «Сказка о царе Берендее» и другие.

Нельзя не вспомнить, что отцом Василия Андреевича был русский помещик Афанасий Бунин (кстати, из предков Нобелевского лауреата писателя Ивана Бунина), а мать — турчанка Сальха, взятая в плен армией Румянцева под Бендерами — теми самыми, куда бежали когда-то гетман Мазепа (там же и умерший) и шведский король Карл XII. Там были взяты в плен две девушки, обе, по некоторым данным, из гарема паши — одиннадцатилетняя Фатьма и шестнадцатилетняя Сальха. Первая зачахла в северной неволе и быстро померла, а Сальху покрестили и дали фамилию Турчанинова (раз турчанка), а имя — Елизавета Дементьевна. Она-то и родит помещику Афанасию Бунину сына, которому прикажут дать фамилию крестного приживальщика в доме, Андрея Жуковского (отчество Василия Андреевича тоже от него). Особо любопытно, что Сальха-Елизавета Турчанинова позже станет лучшей подругой законной жены Афанасия Бунина и будет, по сути, хозяйкой имения, владеющей всеми ключами. Кстати, Бунин-гуляка о Василии таки заботился, оставив ему по завещанию и небольшое сельцо, и деньги.

В жилах Жуковского текли русская и турецкая крови (отсюда черные, как смоль вьющиеся волосы), и он, как и Пушкин, всегда хранил память о своей второй родине.

НАСЛЕДНИК ИМЕНИЯ И ЛИЧНОГО НЕСЧАСТЬЯ

Стихи он начал писать, обучаясь в Благородном пансионе при Московском университете. В 1802-м в карамзинском «Вестнике Европы» публикуется первое стихотворение Жуковского «Сель-ское кладбище», сразу же принесшее молодому поэту известность. Стихотворение это, по сути, вольный перевод элегии Грея, и подобно ему еще более знаменитые баллады Жуковского «Людмила», «Светлана» и «Кассандра» также являются талантливыми переложениями на русскую почву западных образцов. Как сам он позже писал: «У меня почти все или чужое, или по поводу чужого, и все, однако, мое». Добавлю, не просто «мое», но давшее начало русскому романтизму, который благодаря Жуковскому практически совпал по времени с романтизмом западным.

Мало кто теперь знает, что Василий Андреевич еще и блестящий художник (только в ходе одного путешествия по Крыму он создал более 90 рисунков). Свою матушку, к примеру, он по памяти рисовал сидящей по-турецки.

Пожалуй, еще менее теперь известно, что истинный отец его Бунин невольно одарил сына еще одной личной трагедией: Жуковский безнадежно на всю жизнь влюбился в дочь своей сводной сестры Екатерины Буниной (Протасовой) — Машу, она тоже готова была ответить взаимностью, но ее глубоко верующая мать категорически запретила дочери даже мечтать о браке с Жуковским, который помимо отдаленного родства с девушкой являлся и учителем ее. В итоге Маша вышла замуж за друга великого композитора Бетховена — профессора Мойера, накануне испросив у самого Жуковского разрешения на брак со знаменитым хирургом. Поэт согласился. Вскоре после бракосочетания Маша умерла во время родов.

Сам же Жуковский, уйдя в почетную отставку (в 1841-м), женится и станет жить преимущественно за границей, в Баден-Бадене, где и умрет — причем в один год с Гоголем и Брюлловым, с разницей лишь в несколько месяцев.

ГДЕ КНИГИ — ТАМ КУЛЬТУРА

Центром изучения творчества Жуковского в странах СНГ стал Томск, и вот почему. До революции здешний промышленник купил в Питере и вывез в столицу Сибири всю личную библиотеку Жуковского, желая роста и процветания родному городу. После 1917-го архив оказался в фондах Томского университета. Тамошние ученые во главе с Фаиной Кануновой ахнули, когда обнаружили, что на полях многих книг просто тьма заметок Жуковского, а то и целые стихи или переводы, написанные его рукой. Словом, тогдашний промышленник, видимо, лучше нынешних понимал: где книги, там культура.

А в Украине, судя по всему, не собираются отмечать юбилей освободителя нашего Кобзаря. «ВЕДОМОСТИ» обзвонили многие адреса, включая Нацмузей Т. Г. Шевченко, где, кстати, хранится переданный Третьяковкой на правах оригинала тот самый брюлловский портрет Жуковского, давший волю Кобзарю, и даже один пейзажный рисунок самого Жуковского. Никаких юбилейных вечеров!..

Лидером тут оказался Крым, точнее — Севастополь. Во всяком случае, звонок вице-губернатору Севастополя профессору, доктору филологических наук Владимиру Казарину не застал его врасплох. Оказывается, в городе-герое готовятся с международным размахом!

— Мы, славяне, — сказал Казарин, — столько воевали с Турцией, что у многих она ассоциируется с образом врага. Но ведь Роксолана тоже в Турции прославилась, а вот янычары были в основном из славян. Зато знаменитыми турчанками были помимо матери Жуковского еще и бабушка славянофилов братьев Аксаковых, бабка известных Капнистов, жена великого актера Щепкина, бабушка Паустовского и многие другие. Поэтому в день юбилея Жуковского мы не только положим цветы к памятнику освобожденному им Кобзарю, но ждем в гости (по договоренности с мэром Стамбула) солидную культурную делегацию из Турции (исторической родины матери Жуковского), в составе которой будут турецкие артисты и художники.