День 14 января      

По данным Всемирной организации здравоохранения, в странах третьего мира каждую минуту от голода и болезней умирают 11 детей, что нисколько не смущает тех, кто на сытый желудок любит порассуждать о гуманизме. Впрочем, во все века находились люди, которые всю жизнь помогали нуждающимся в помощи. Одним из таких людей был Альберт Швейцер, которого Альберт Эйнштейн назвал самым великим человеком XX столетия.

В 1859 году 30-летний швейцарский бизнесмен Анри Дюнан, возглавлявший крупную финансово-промышленную компанию, решил встретиться с французским императором Наполеоном III, чтобы обговорить с ним возможность разработки полезных ископаемых в Алжире, который тогда был французской колонией. Молодого предпринимателя не смутило то, что ехать пришлось не в Париж, а в Северную Италию: Франция только что начала войну с Австрией. Ставка императора располагалась в селении Солферино, где 24 июня 1859 года произошла одна из самых кровопролитных битв XIX столетия, после которой на поле сражения остались более 40 тысяч убитых и тяжелораненых воинов.

Дюнан прибыл в Солферино на следующий день после сражения и был поражен этим зрелищем. Забыв о цели своей поездки, он обратился к жителям соседней деревни с призывом помочь раненым, срочно написал своим деловым партнерам в Женеву, попросив перевести деньги, и сам в течение трех суток помогал ухаживать за ранеными в местной церкви, превращенной в походный госпиталь.

Так и не встретившись с императором, Дюнан вернулся домой, где вскоре написал книгу «Воспоминание о Солферино». В ней он не только описал ужасы войны, но и предложил создать независимую организацию для оказания помощи тем, кто пострадал в результате войн и вооруженных столкновений.

Трагедия в Африке

Усилия Анри Дюнана завершились успехом — в 1864 году на женевской конференции, в которой участвовали представители 16 европейских стран (присутствовали также наблюдатели от США, Бразилии и Мексики), была создана организация, символом которой стал красный крест на белом фоне. Организацию так и назвали — Международное общество Красного Креста.

Первые национальные общества помощи раненым были созданы в Вюртемберге, Бельгии и Пруссии. В 1867 году к ним присоединилась Россия: Александр II утвердил устав «Общества попечения о раненых и больных воинах» (с 1879 года Российское общество Красного Креста). Когда аналогичное общество появилось в Османской империи, к красному кресту по религиозным соображениям был добавлен красный полумесяц.

За заслуги в создании Международного общества Красного Креста Анри Дюнан в 1901 году получил первую в истории Нобелевскую премию мира. Однако к тому времени его компания обанкротилась, а сам предприниматель влачил жалкое существование: обедал он, по его собственному признанию, коркой хлеба, подкрашивал старый выцветший черный плащ чернилами, нестиранные воротнички — мелом, а спать ему частенько приходилось на улице. Последние годы жизни Анри Дюнан провел в приюте. К полученной премии он так и не притронулся.

Однако создание Общества Красного Креста не решило всех проблем. Осенью 1904 года в бюллетене Парижского общества миссионеров было напечатано сообщение о том, что во французской колонии Конго требуется врач для оказания помощи местному населению, которое буквально вымирает от многочисленных болезней. Одним из тех, кто прочел это сообщение, был житель немецкого Страсбурга Альберт Швейцер. Он навел справки и выяснил, что Красный Крест не оказывает помощь африканским колониям, так как не располагает возможностями.

Что бы сделал на месте Швейцера любой другой человек, не имеющий медицинского образования? Разве что посочувствовал бедным жителям Экваториальной Африки. Но Альберт Швейцер решил незамедлительно получить профессию врача и отправиться в Африку. Если учесть, что он являлся известным ученым, доктором философии и богословия, то надо признать, что это решение было весьма странным.

На тот момент Швейцеру исполнилось тридцать лет. Он родился в 1875 году в городке Кайзерсберг, в немецкой провинции Эльзас, на земле, недавно отторгнутой от Франции, в семье пастора. Альберт Швейцер учился на факультетах философии и богословия Страсбургского университета, после окончания которого служил викарием в церкви св. Николая. К тому времени, когда ему на глаза попалось сообщение о бедственном положении жителей Конго, он уже был приват-доцентом богословия Страсбургского университета. С виду все складывалось неплохо, но он рассуждал иначе: «Мы сидим здесь и преподаем богословие, а затем будем биться за то, чтобы стать профессором богословия. А что происходит в Африке, это нас не волнует…»

Швейцер был к себе явно несправедлив. Достаточно сказать, что он был блестящим органистом-виртуозом, крупнейшим мастером своего времени. Писатель Стефан Цвейг вспоминал, что, слушая Швейцера, он забыл о течении времени, забыл о том, где он находится, и, когда пришел в себя, понял, что плачет. Узнав о том, что Швейцер намеревается стать врачом и уехать в Африку, его учитель, известный французский органист Шарль-Мари Видор, схватился за голову: «Генералы не ходят в бой с винтовкой!»

«Мы все здесь больны!»

Тем не менее в 1905 году Альберт Швейцер поступил на медицинский факультет Страсбургского университета. О том, чего ему стоила учеба, свидетельствуют слова Швейцера: «В теологии и музыке я был, можно сказать, у себя дома, ибо в роду моем было немало пасторов и органистов и вырос я в среде, где ощущалось присутствие тех и других. Но медицина! Это был совершенно новый для меня мир, я к нему не был готов. Сколько раз, возвращаясь после исступленных занятий на медицинском факультете, я бежал к органу, чтобы какой-нибудь час, отданный музыке, вернул мне равновесие и душевное спокойствие».

Альберт Швейцер вместе с женой приехал в местечко Ламбарене, находящееся на территории Французской Экваториальной Африки (ныне Республика Габон) в феврале 1913 года. С собой он привез семьдесят ящиков с медикаментами и оборудованием, на приобретение которых потратил все сбережения, полученные от органных концертов, и, кроме того, безнадежно влез в долги.

Начинать Швейцеру пришлось фактически на голом месте. На его вопрос: кто из вас болен? — он услышал ответ: «Мы все здесь больны». И действительно, местность вокруг казалась каким-то концентрированным средоточием разнообразных болезней. Помимо малярии, свирепствовали желтая лихорадка, проказа, чесотка, тропическая дизентерия, сонная болезнь. Позже Швейцер вспоминал: «Я набрался мужества и остался. Нищета, которую я видел, давала мне силу для этого, а вера в людей поддерживала мою решимость».

Поначалу доктор Швейцер принимал больных под открытым небом. «Вести прием больных на солнцепеке было очень изнурительно», — вспоминал он. Вскоре удалось устроить приемный покой и операционную в помещении, где раньше был курятник. Там повесили полки, поставили старую походную кровать, а дыры в стенах замазали известью. В этой маленькой комнатушке без окон было очень душно. «Работа моя сильно затрудняется тем, что в курятнике я могу держать только немногие медикаменты, — писал Швейцер в дневнике. — Почти из-за каждого пациента мне приходится идти через двор к себе в кабинет, чтобы отвесить или приготовить там необходимое лекарство, а это очень утомительно и отнимает у меня много времени. Когда же, наконец, будет готов барак, где разместится моя больница? Успеют ли достроить его, прежде чем наступит долгий период дождей? И что мне делать, если он к тому времени не будет готов? В жаркое время года работать в курятнике нет никакой возможности».

Но с течением времени все устроилось, причем благодаря помощи местных жителей, которых в Европе пренебрежительно сравнивали с обезьянами. Швейцер убедился в том, что все рассказы колонизаторов и работорговцев — это ложь. В Габоне, одном из самых глухих уголков континента, жили племена со сложной и богатой культурой, создатели красочных легенд, отличные ткачи, мастера резьбы по слоновой кости, прирожденные музыканты.

Швейцер с негодованием писал: «Во всех колониях совершенно безнадежно и неуютно. Мы — христианская нация — отравляем людей, которые являются отбросами общества, мы думаем только о том, что мы можем получить от местных жителей, живущих в колониях. Короче говоря, происходит издевательство христианства над человечеством». Размышляя о том, почему все складывается так, Швейцер искал путь, по которому должно идти человечество. Решение пришло совершенно случайно. Плывя по реке и наблюдая заходящее солнце, он увидел целый островок крокодилов, хорошо заметных на поверхности. В этот момент, как он рассказывал, в его сознании блеснула формула: «Ehrfurcht vor dem Leben» («уважение к жизни»), означавшая, что всякая жизнь священна, что все живое достойно жизни. Если так, то добро — это означает сохранять жизнь, содействовать жизни, а зло — уничтожать жизнь, вредить жизни. Эту мысль Швейцер позже развил в своем главном философском сочинении «Культура и этика», которое не потеряло свое значение и поныне.

«Я превратился в разновидность слона»

Обстоятельства сложились так, что Швейцер вынужден был покинуть Африку, бросив все на произвол судьбы. В сентябре 1917 года у дверей его дома появился полицейский, который сообщил Швейцеру, что он как немецкий подданный подлежит высылке из французской колонии с последующим препровождением в лагерь для интернированных лиц.

Лишь в июле 1918 года состоялся обмен пленными, и Швейцер вернулся в Германию, устроившись поначалу пастором в небольшую церковь и попутно работая хирургом в местной больнице. Позже с помощью друзей он возобновил концертную деятельность. Лишь к февралю 1924 года Альберту Швейцеру удалось скопить за счет издания книг и органных концертов средства, необходимые для того, чтобы продолжить работу в Африке. К тому времени все, что он с таким трудом строил, находилось в полуразрушенном состоянии, но Швейцера это не обескуражило. «Тот, кто намеревается делать добро, — говорил он, — не должен ожидать, что люди уберут все камни с его пути, он обязан спокойно принять свой жребий и в том случае, если ему навалят новых». Он принялся за строительство нового больничного комплекса. Когда этот комплекс был построен, в дневнике доктора появилась короткая запись: «Впервые мои пациенты получили возможность находиться в человеческих условиях».

Когда заканчивались деньги, Швейцер возвращался в Европу, где выступал с лекциями и давал органные концерты, а затем вновь уезжал в Ламбарене, где его восторженно встречали жители Экваториальной Африки. Скоро благодаря своим книгам он стал широко известен во всем мире. В октябре 1948 года в порту Марселя его приветствовали толпы народа, а репортеры надоедали ему вопросами, почему, работая в ужасных африканских условиях, он так хорошо выглядит. Швейцер, усмехаясь в усы, отвечал: «В двадцать лет каждый из нас имеет лицо, дарованное нам Богом; в сорок — лицо, которое дала нам жизнь; в старости — лицо, которое мы заслужили».

Однако всеобщая популярность его угнетала. «Я превратился в какую-то разновидность африканского слона», — жаловался он друзьям. Особенно Швейцера расстраивало то, что публика не понимала, каких трудов ему стоило создать на краю земли современную больницу. «Я добился успеха, — сказал он однажды, — но никто не знает, как тяжела моя жизнь и какой дорогой ценой я заплатил за свою славу».

Осенью 1952 года в Ламбарене, который к тому времени превратился в островок цивилизации, приехал шведский репортер, который сообщил Швейцеру о присуждении ему Нобелевской премии мира. Доктор вежливо поблагодарил: «Я приеду в Стокгольм, чтобы высказать свою благодарность, как только позволят обстоятельства. Всю сумму денег я истрачу на постройку лепрозория». И уже шутливо обратился к шустрой маленькой рыжей собачонке, которая с пронзительным лаем бросалась на незнакомца: «Веди себя прилично, Чучу. Ведь теперь ты нобелевская собака».

В январе 1965 года Швейцеру исполнилось 90 лет, но он ничем не нарушал распорядок дня: продолжал ежедневные обходы палат, принимал корреспондентов, как всегда, лично отвечал на письма. Но 4 сентября того же года, около полуночи, его сердце остановилось. Швейцера похоронили рядом с больницей, установив на могиле простой деревянный крест, который он сам себе смастерил.

Через пять лет после смерти Швейцера несколько французских врачей и журналистов решили, что его дело должно быть продолжено. В 1971 году они создали организацию MSF (Medecins sans frontieres — «Врачи без границ»). В уставе этой организации были заложены принципы, которыми руководствовался Альберт Швейцер. Каждый год более 3 тысяч сотрудников организации «Врачи без границ» оказывают медицинскую помощь по всему миру. В 1999 году эта организация была удостоена Нобелевской премии мира.

МИХАИЛ ВОЛОДИН
Первая крымская N 390, 9 СЕНТЯБРЯ/15 СЕНТЯБРЯ 2011

День 14 января