Часть II
Глава 1. Женщина, найденная на площадке

Был уже глубокий вечер, когда Громов, насвистывая наскоро сочиненный для восхождения на лестницу марш, бодро поднимался в общую квартиру, где его с нетерпением ждали Подходцев и Клинков.

Громов уже приближался к площадке третьего этажа, как вдруг слух его поразил чей-то тихий заглушенный плач...

"Ого, -- подумал Громов. -- В этом доме и плачут... Не подозревал. До сих пор я слышал только смех. Такова жизнь. Плачет ребенок или женщина..."

Плакала женщина.

Громов обнаружил ее на площадке третьего этажа, сидящей на подоконнике -- в каракулевой кофточке и меховой шапочке. Лицо было закрыто очень красивыми руками, а плечи вздрагивали.

-- Послушайте... -- откашлявшись, сказал Громов.

Она отняла руки, обернулась миловидным круглым лицом к Громову и сказала с некоторым упрямством, будто продолжая вслух то, о чем думала:

-- Вот пойду сейчас и утоплюсь в реке!

-- Ну, что вы! -- запротестовал Громов. -- Кто же из нашего круга топится в декабре, когда на реке двухаршинный лед... Кто вас обидел?

Она бы, может быть, и не ответила, но Громов с таким общительным товарищеским видом сложил в углу широкого подоконника свои покупки и присел около плачущей, что она, поглядев на него и вытерев глаза крохотным комочком платка, улыбнулась сквозь слезы:

-- Муж.

-- Это уже хуже. Муж -- это не то, что посторонний. Конечно, я не смею расспрашивать вас о подробностях, но если вам нужна моя помощь...

-- Никто мне не может помочь, -- снова заплакала дама. -- Он очень ревнивый. Сегодня приревновал меня безо всякой причины и... выгнал из квартиры.

-- А почему же вы тут очутились?

-- Да это же моя квартира и есть.

Не вставая, она хлопнула рукой по обитой клеенкой двери, на которой висела карточка:

"Максим Петрович Кандыбов".

Громов задумчиво посвистал и спросил:

-- Вы сейчас куда идете?

-- Никуда. Мне некуда идти. У меня почти нет денег, и все родные далеко отсюда... Ну, что вы мне посоветуете?

-- Прежде всего посоветую спрятать носовой платок. Поглядите: он так мокр, что если утереть им даже сухие глаза, то они сразу наполнятся потоками слез. Курьезные вы, женщины... Когда дорветесь до слез -- море выльете, а платочки у вас, как нарочно, величиной с почтовую марку. Нате мой -- он совсем чистый -- утритесь напоследок, и баста. Ну, постойте... давайте я... Эх вы, дитя малое! Ваш-то муж... поди, негодяй?

-- Да... он нехороший.

-- Еще бы. Ясно, как день. Однако жить вам здесь, на подоконнике, не резон. Тесно, нет мебели, и комната, так сказать, проходная. Пойдемте пока к нам, там придумаем.

-- К кому... к вам?.. -- робко спросила дама, тщательно осушая глаза громовским платком.

-- Нас трое: Подходцев, толстый Клинков и я, Громов. Не обидим, не бойтесь. А вас как зовут?

-- Марья Николаевна.

-- Вы паюсную икру любите, Марья Николаевна?

-- Люблю. А что?

-- Вот она, видите? И многое другое. Пойдем. Есть будем.

Громов постучал в дверь и крикнул в замочную скважину:

-- Встаньте с кроватей -- дама идет.

-- Вот тебе! -- сказал Клинков, подскакивая с кровати. -- Дама! Однако откуда он знает, что мы лежали на кроватях?..

-- Да ведь мы, когда дома, всегда лежим, -- кротко возразил Подходцев, поправляя перед зеркалом растрепанную прическу. -- Войдите!

-- Освободите меня от свертков, -- скомандовал Громов. -- А эта дама -- Марья Николаевна. Я нашел ее на подоконнике, площадка третьего этажа дома N 7 по Николаевской улице -- совершенно точный адрес.

Клинков, как признанный специалист по женщинам, расшаркался перед Марьей Николаевной, снял с нее верхнюю кофточку, ботики и ласково подтолкнул ее к горящей печке.

-- Вы тут грейтесь, а я пока познакомлю вас с товарищами.

Он сел верхом на стул, оглядел довольным взглядом стоявших у окна товарищей и начал:

-- Тот вон, что повыше, -- это Подходцев. У этого человека нет ничего святого -- иногда он способен обидеть даже меня... Он -- скептик, атеист, мистификатор и в затруднительных случаях проявляет ту спокойную наглость, которая так часто вывозит в жизни. Пальца ему в рот не кладите -- не потому, что он его откусит, а вообще -- не заслуживает он этого. Тот тупой смешок, который корчит его сейчас, как бересту на огне, -- для него обычный. Положительные качества у него, конечно, есть. Но рядом со мной он бледнеет. Перейдем ко второму, к тому, который нашел вас на подоконнике. Громов. Сентиментальная душонка, порывается все время в высоту, несколько раз был даже заподозрен в писании стихов. За это пострадал. Верит во все благородное -- в меня, например, -- и не без основания. Возвышенные свойства его души, однако, не мешают ему быть виртуозом по части добывания денег. Завезите его в пустыню Сахару и бросьте его там без копейки денег -- к вечеру он очутится с десятью долларами, которые он перехватит у знакомого льва, проглотившего их в свое время вместе с африканским путешественником. А впрочем, и в этом отношении я выше его. К женскому полу равнодушен (идиот!), и то, что он вас привел сюда, скорей свидетельствует о его добром сердце, чем о вашей красоте, в которой тут, кроме Клинкова, кажется, никто и не понимает. В заключение о Громове можно сказать, что он хороший товарищ и обожает нас с Подходцевым. Иногда пьет разные напитки, довольно красив, как видите, чисто одевается. Рядом со мной бледнеет. Теперь перейдем к третьему -- ко мне. Но о себе я ничего не скажу: пусть за меня говорят мои поступки. Пожалуйте ручку!

Пока Клинков разливался соловьем перед гостьей, уже оправившейся от смущения, Громов разворачивал закуски, раскладывал их по тарелкам, а когда Клинков закончил -- Громов улыбнулся и добродушно обратился к Марье Николаевне:

-- Не напоминает ли вам Клинков индюка, который, как только завидит представительницу прекрасного пола, сейчас же распустит все перья, напыжится и заболтает что-то, очевидно, очень умное, на своем индюшачьем языке?

-- Хороший товар не нуждается в рекламе, -- подмигнул Подходцев, -- а испорченный нужно назойливо рекламировать, чтобы его взяли.

-- Марья Николаевна! -- воскликнул Клинков. -- Эта завистливость, не производит ли она на вас болезненного впечатления? Не виноват же я, что они по сравнению со мной проигрывают!

-- Проигрываем, потому что ты козырного туза держишь в рукаве...

-- А у тебя на спине туз скоро будет, -- всякому свой козырь.

-- Позвольте, я буду разливать чай, -- сказала Марья Николаевна, совсем отогревшаяся и душой и телом в несколько сумбурной, но теплой компании трех друзей.

-- Видите, -- обрадованно сказал Громов, -- сразу уютнее сделалось, когда хозяйка сидит за самоваром.

-- А вы все трое холостые? -- спросила Марья Николаевна, намазывая икру на хлеб.

-- Да! -- поспешил сказать Клинков. -- За них никто не хотел выходить замуж, а я не могу найти себе женщины, душа которой звучала бы в унисон с моей душой.

-- Не там ты ищешь такую душу, -- соболезнующе сказал Подходцев.

-- А где же искать?

-- В женской пересыльной тюрьме.

-- Ладно вам! -- немного растерялся Клинков под общий смех. -- А зато кому дала Марья Николаевна первый бутерброд с колбасой? Мне!

-- Жаль только, что этот кусок был отрезан с краю колбасы и немного подсох, -- улыбнулся Громов.

Часть II
Глава 1. Женщина, найденная на площадке

---

Оглавление: • Введение •
Часть I
Глава 1. Подходцев • Глава 2. Громов • Глава 3. Дома • Глава 4. Легкомысленный Клинков • Глава 5. Издательское предприятие • Глава 6. Деловые люди • Глава 7. Конец предприятия • Глава 8. Первый праздник, встреченный по-христиански • Глава 9. Нехороший Харченко • Глава 10. Первое наказание Харченки • Глава 11. Случай с Клинковым. Закат пышного солнца • Глава 12. Второе наказание Харченки • Глава 13. Жестокий поединок • Глава 14. Черты из жизни Клинкова. Результат поединка • Глава 15. Электричество в воздухе • Глава 16. Атмосфера очистилась •
Часть II
Глава 1. Женщина, найденная на площадке • Глава 2. Компания берет быка за рога. Господин Кандыбов • Глава 3. Первый ребенок в доме • Глава 4. Дары • Глава 5. Искусство рассказывать сказки • Глава 6. Подходцев самый умный. Идиллия • Глава 7. Клинков снова уезжает • Глава 8. Неожиданная развязка • Глава 9. Зловещие признаки, страшное признание • Глава 10. Подходцев уходит. Элегия • Глава 11. Вести оттуда • Глава 12. В гостях у Подходцева • Глава 13. У Клинкова оказались принципы • Глава 14. Возвращение под родной кров • Глава 15. Безоблачное небо. Добрый Громов • Глава 16. Небо хмурится Буря. Громов в опасности • Глава 17. Шторм. Громов идет ко дну • Глава 18. Похороны Громова. Семейное воркование • Глава 19. Клинкову угрожает опасность • Глава 20. Гибель Клинкова. Последняя шалость • Глава 21. Подходцев уезжает совсем • Глава 22. Конец. Пыль и паутина