Жизнь одних людей похожа на песню: одна основная тема с повторяющимся рефреном. Другим достается жизнь-соната: различные изгибы мелодии, объединенные одним инструментом, исполняющим их. Жизнь Наталии Сац можно сравнить с симфонией, состоящей из множества голосов и тем. Итак, представим себе, что мы находимся в гигантском концертном зале «Россия. ХХ век». Невидимый дирижер поднимает палочку и…

Часть первая.
Аллегро аффетуозо («страстно, порывисто, нежно»)

Студент Московской консерватории Илья Сац вызвал недовольство полиции организацией столовых во время голода. Не очень политически опасное дело, но слишком пылко взялся за него юноша.

И вот Илья — во Франции. На залитой солнцем улице он слышит звуки русского романса: «Не искушай меня без нужды...» Вскоре к звонкому голосу присоединяется виолончель, за которой сбегал на свою мансарду молодой музыкант.

Так познакомились подозрительный студент и дочь генерала Анна Щастная. Но несмотря на порыв страсти, а возможно, именно чтобы избавить любимую от опасной связи, Сац возвращается в Москву. Власти не забыли о нем, и Илья… ссылает себя в Сибирь, не дожидаясь настоящей ссылки.

В Иркутске он снимает комнатку за гроши, да и их не всегда может выплатить. И вдруг… На пороге появляется... Анна, а за ее спиной — носильщик с чемоданами.

Вскоре у молодых родились дочки: Наташа и Нина.

Решив «покорить Иркутск», Илья организовал хор, объединивший и финансовых воротил и ссыльных. Вскоре он стал популярным в городе журналистом и музыкантом. Больше здесь делать было нечего, надо было «покорять» Москву.

Встреча композитора с Художественным театром оставила след не только в его жизни, но и в истории русского театра. Здесь состоялось и первое «выступление» Наташи. Отец никак не мог добиться от оркестра нужного эффекта. И он нашел выход: сбегал домой за годовалой дочуркой, положил ее в кресло рядом с собой и дал знак оркестрантам. Дошли до сложного места. И тут левой рукой Сац вставляет бутылочку с кашей в Наташин ротик и тут же выдергивает. Та заливается плачем, но бутылка возвращается, и она замолкает. Мейерхольд, ставивший спектакль — в восторге от «гениальной» игры музыкантов. Но тут вбежала разгневанная супруга маэстро, и секрет был раскрыт.

«Гамлет» и «Синяя птица» сделали Саца ведущим театральным композитором России.

Окруженная музыкой с рождения, Наташа вынудила родителей отвести ее в музыкальную школу. Проверив слух и чувство ритма, экзаменаторы предложили привести ее через год. Но она так заревела, что вмешалась директриса:

— У нее низкое контральто, она пригодится в хоре.

— А рояль? — девочка приготовидась повторить свою «арию».

На упреки матери, что «взяла всех на горло», ответила солидно:

— У меня контральто.

И вдруг... На пике славы тридцатисемилетний композитор умер. Вся Москва оплакивала его. Прощальным концертом из его произведений дирижировал Рахманинов.

Часть вторая.
Сманиозо («неистово»)

Весна 1918 года. У заведующего театрально-музыкальной секцией Моссовета появилась девочка с просьбой принять ее на работу. Ей предложили тогда еще не существовавший «детский отдел».

— А что надо делать?

— А вот об этом мы вас спросим.

Есть в музыке обозначение: «рубато» — свободное исполнение. Это точнее всего относится к нашей симфонии. Всю жизнь Наталия Ильинична нарушала общепринятые правила. Впрочем, в том эпизоде, о котором мы говорим сейчас, и правил-то еще не существовало. Ей предстояло быть первой.

Первый передвижной детский театр, затем — стационарный. Наташа старалась дать детям лучшее. В ее концертах пела Обухова, выступали ведущие артисты театров. В первом спектакле театра — «Маугли» — играли Игорь Ильинский, Мария Бабанова, Михаил Гаркави.

Многие, от которых зависела судьба театра, считали: детишками заниматься не время. Очень помог Сац Луначарский. Правда, добраться до него было непросто. Но разве для нее были преграды? Для получения заброшенного здания кинотеатра понадобилась виза наркома. Она договорилась с его секретарем, семья которого жила на антресолях квартиры шефа, чтобы он пригласил ее в гости с ночевкой. Когда изумленный Анатолий Васильевич встретил ее утром перед умывальником, объяснила: — Я заняла очередь со вчера.

Нет денег на постановку. Прочитала в газете: «Председателем правления Мосгорбанка назначен Н.В.Попов». И вот в приемную Попова вошла девочка и села в кресло, всем видом показывая швейцару, что просто ждет кого-то. Едва внимание стража притупилось, она молнией влетела в кабинет. Правда, по выданному Поповым векселю денег ей не выдали: «Несовершеннолетним векселей не учитываем».

Этот визит имел и иные последствия (нежно поют скрипки и флейты): Сац стала женой Попова.

Здесь мажорный строй нашей симфонии прерывается трагическим эпизодом. Младшая сестра Наташи, Нина, была необыкновенной девушкой: писала стихи, удивительно танцевала, а самое главное: обладала поразительным ощущением искусства в любом его проявлении. Нина отправилась в Крым. По дороге от станции к ней присоединился любезный мужчина, предложивший донести чемодан. Вдруг он толкнул ее в море и кинулся бежать. Нина выплыла, и тогда он вернулся и задушил ее. В чемодане было немного одежды и тетрадь с дневником и стихами…

А в Москве тучи сгущались над Наталией Ильиничной. Занятый с одобрения наркома кинотеатр «Арс» принадлежал театру лишь наполовину: по вечерам там работало кино, экономически куда более успешное. В сущности, ситуация, знакомая по временам нынешним: воротилы от искусства не хотят терять доходов ради каких-то детей.

И вновь внезапное решение: в «Правду», к Михаилу Кольцову!

— Простите, я ненадолго.

— Если не ошибаюсь, Наташа Сац?

И ответом на ее изумление — смех:

— Журналист должен знать всех.

Кольцов стал другом театра, а его фельетон «Дети смеются» положил конец надеждам врагов театра лишить его крыши над головой.

Каждый день на сцене появлялась стройная фигурка, и зал дружно кричал:

— Здравствуйте, тетя Наташа!

И она рассказывала о театре, музыке, вводя в волшебный мир искусства тех, кто и слово-то это, может быть, слышал впервые.

Тут в воображаемой симфонии сливаются две основные темы: дети и музыка. Ни один из спектаклей не обходился без нее. Это был не просто легкий аккомпанемент: оркестр стал участником представления. Достаточно сказать, что музыку к «Пиноккио» писал Анатолий Александров. А впервые попробовав себя в качестве режиссера, Наталия Ильинична в содружестве с композитором Леонидом Половинкиным создала спектакль «Негритенок и обезьяна», основой которого стали музыкальная пантомима и танец.

Перед энергией «тети Наташи» не мог устоять никто. Когда появилась книга «Золотой ключик», она начала планомерную осаду Алексея Толстого, пока тот не согласился сесть за пьесу.

Попова назначили торгпредом в Берлин. Оттуда недалеко до Зальцбурга, где работает великий режиссер Макс Рейнгардт. Приехав к мужу в отпуск, Наталия Ильинична, запасшись «гигантской» суммой в сто марок, едет знакомиться с творчеством маэстро.

Весь Зальцбург — сцена для театрального фестиваля Рейнгардта. Сам он занят лишь им, отменяет все встречи. И хотя целью ее поездки были спектакли, на месте рождается мысль: «А если…» Нетрудно догадаться, что встреча состоялась. Правда, сыграла роль фамилия: Рейнгардт в свое время собирался сотрудничать с Ильей Сацем, и лишь смерть композитора помешала этому. Начался визит с неприятности: то ли от волнения, то ли от того, что плотное питание не вписывалось в скудный бюджет, гостья потеряла сознание. Но уже к концу вечера Рейнгардт, завороженный рассказом о детском театре, пригласил ее поставить сказку, а находившиеся в доме молодые мужчины спорили за право проводить молодую фрау.

И вот вторая часть нашей симфонии подходит к своему апофеозу.

В Москву приехал выдающийся дирижер Отто Клемперер. Он слышал о нашей героине от Рейнгардта. Правда, когда ему представили «фрау директор», захохотал: уж очень смешно смотрелась она с высоты двухметрового роста. А Наташа взяла и обиделась. Долго еще дирижер, попасть на концерты которого мечтала вся Москва, посылал ей приглашения, пока, наконец, лед не был растоплен.

Клемперер пригласил ее в Берлин на постановку «Фальстафа» Верди. В афише по его настоянию указали: «Natascha Saz». Даже нацистские газеты (дело было в 1931 году) признали успех спектакля.

Первая в мире женщина-режиссер. Следом за Берлином ее пригласили в Буэнос-Айрес. Принцип работы «Театро Колон» состоял в приглашении знаменитостей для трех-четырехкратного исполнения опер. Ни о каком ансамбле речи не было. Роли (вернее: ноты и слова) все знали и так. Спели, получили гонорары и разъехались. А зрителей больше всего интересовала демонстрация бриллиантов. Как же удивило оперных звезд требование этой несуразной женщины начать работу над оперой. Ведь они подчас не вдумывались, о чем же, собственно, пьеса.

И все-таки она победила: сначала администрацию театра, затем артистов, и наконец — зрителей. Помог и авторитет дирижера — все того же Клемперера. Наверное, впервые после гастролей Шаляпина на аргентинской оперной сцене царил настоящий театр.

А в Москве ждала новая встреча: с Прокофьевым. Наталия Сац предложила ему написать произведение, которое знакомило бы детей с разными инструментами. Так появилась знаменитая сказка «Петя и волк», и ныне радующая детей всего мира.

И вновь торжествующую музыку сменяет нежная мелодия («апассионато» — страстно). Наталия Сац встретила Израиля Яковлевича Вейцера, человека, жизнь которого была посвящена делу — делу партии и революции. К моменту их встречи он занимал пост наркома торговли и не помышлял о нежных чувствах. Страсть захватила обоих...

Музыка, дети, театр, любовь. Так заканчивается вторая часть нашей симфонии.

Часть третья.
Люгубре ма нон ламентабиле («мрачно, но не жалобно»)

Разителен контраст между концом второй и началом третьей части. Тогда многие прошли через падение с высот благополучия на тюремное дно.

После ночи на Лубянке соседка в ужасе отшатнулась: волосы Наталии полностью поседели.

От нее требовали информации о муже. Но она была тверда: он кристально честный человек. Следователь счел, что она «не в своем уме».

Здесь театральная тема не исчезает из нашей симфонии. В камере рождается театр одного актера: волнуясь, как на всякой премьере, Сац читает сокамерницам Грибоедова, Пушкина. И когда ее хотят отправить в больницу (мечта всех заключенных), просит конвоиршу: «А можно завтра, я еще не закончила».

В Сибири Сац узнала людей, с которыми на свободе ей никогда не пришлось бы встретиться: здесь были убийцы, воровки, наводчицы, да и среди мужчин хватало представителей подобных «профессий». Восторг у всех вызывали ее пальцы. А объяснение, что просто с детства играет на рояле, вызвало смех: «Да что рояль, с такими руками только по карманам ходить».

И — снова театр. В лагере, она ставит «Бесприданницу». Двенадцать представлений выдержал спектакль! Меняются лагеря и везде уже ждут зэчку, которая может «оживить самодеятельность». Только среди политических — жен высокопоставленных работников — она не встретила понимания: они жили еще той, утерянной роскошной жизнью.

Лето сорок второго года принесло свободу. Правда, не полную: Москва была для Сац закрыта. Она попадает в Алма-Ату. Далекая провинция? Здесь эвакуированные из столицы актеры, писатели. Здесь Эйзенштейн снимает своего «Ивана Грозного».

Сац назначают режиссером местной оперы. Не забывает она и детей, впервые организовывая для них концерт в Алма-Ате. Гвоздь программы — Николай Черкасов. Но вот конфуз: Паганель из «Детей капитана Гранта» забыл песенку про капитана. Тогда Сац выбежала на сцену и:

— Ребята, вы догадались, что Николай Константинович просто проверяет, как вы помните песню?

Зал в восторге суфлирует, а она дирижирует.

Возникает идея поставить «Чио-Чио-сан» в казахской опере: восточные актеры в восточных ролях. Успех постановки превзошел все ожидания, а дружба с исполнительницей главной роли сохранилась у Наталии Ильиничны на многие годы. С легкой руки Эйзенштейна весь город называл спектакль «Чио-Чио-Сац».

Часть четвертая.
А пьена воче («полным голосом»)

Здесь две основные темы сливаются окончательно — речь пойдет о Детском музыкальном театре, созданном в 1965 году. Театр словно оживил мелодию Ильи Саца: «Мы длинной вереницей идем за синей птицей», под которую не одно поколение вошло в царство театра и музыки. И неудивительно, что над зданием театра распростерла крылья синяя птица.

Здесь в наш рассказ включается Роксана Николаевна Сац, которую мы спросили о сегодняшнем театре, о том, как преемники Наталии Ильиничны продолжают ее дело:

— Главная задача нашего театра — выращивать зрителя. Ведь к нам приходят дети, которых зачастую просто пугают сами слова «опера», «балет», заранее кажутся скучными. Поэтому нам приходится тщательно выбирать и репертуар и средства постановки. Но важно помнить слова Наталии Ильиничны: «Доступность — это не манная каша, а орех, который надо разгрызть». То есть надо не упрощать язык театра и музыки, а сделать его интересным для детей. Мы постепенно вводим ребенка в мир музыки. Скажем, дети не выносят статики, значит, каждую арию надо не просто спеть, а сыграть, причем, сыграть динамично. Тогда позже, научившись не только смотреть, но и слушать, ребенок придет в Большой театр и сможет понять ту же арию, в которой певец-актер «играет» только голосом.

Перед театром — памятник его основательнице. И хотя на пьедестале выбито ее полное имя, многие зрители, в том числе и повзрослевшие — те, кто приводит сюда своих детей и внуков, — невольно произносят:

— Здравствуйте, тетя Наташа!